Аня задалась вопросом, не увидит ли она какое-нибудь страшное изображение того, что осталось от Деклана, искривленного и сожженного до неузнаваемости. Она надеялась, что нет. Более вероятно, что взрыв полностью уничтожил его. Это не заставило ее чувствовать себя лучше.

Голос второго пилота нарушил тишину.

— Что-то странное лейтенант. У нас хорошая телеметрия, но на местности всё неправильно. Мне уже дважды приходилось проводить повторную калибровку.
— Проверьте это ещё раз. И дайте мне показания детектора аномалий.
— Проблемы, лейтенант? — спросила Аня.
— Нет, мэм, просто сбой в ориентировании на местности. Мы будем там через несколько минут. Вы можете попробовать глаза, вы могли бы быть в состоянии получить некоторые визуальные эффекты, даже на этом расстоянии.
— На прицеле ничего, сэр, — прервал второй пилот.
Аня схватила взглядом управление и пробила в сетке координаты для набора домов. Любопытно, что на камере появилась чёткая картинка.
— Поразить. Это хорошо. Я не думал, что у вас, ребята, есть что-то такое чувствительное, — сказала она, изучая изображение.
— Повторите ещё раз, — попросил пилот.
— Я сказала, что этот глаз имеет большое разрешение даже с такого расстояния. Я могу видеть фундамент. Здесь всё ещё есть дым. Остатки остатков… Больше ничего. — Аня духов медленно сдулась.
— Доктор был всё ещё в пяти милях от нашей станции. У вас есть правильные координаты?
— Думаю, да, — сказала Аня, перепроверяя.
Что-то не так было с пилотом.
— Николай, дайте мне транспондеры маркерных позиций, по номерам. Обход GPS.

Это был необычный приказ. Пролетая транспондерные метки устарела и довольно грубовато по сравнению с GPS. Пилоты редко использовали его больше, кроме как для квалификации. Но это все равно была хорошая резервная копия. То есть, если бы все ваши многочисленные сокращения GPS пошли в дерьмо.

— Вас понял. Окей… Он идёт вверх… Расчетливый… Господи Иисусе! Держать позицию! Держать позицию!
Пилот наклонился к коллективу и стал тормозить орудийный корабль.
— Чёрт возьми, Николай!
— Сэр, у меня совершенно противоречивые координаты. Навигационные маркеры говорят, что мы в пяти милях от линии безопасности! Какого чёрта?

Пилот поднял самолет на левый берег, пытаясь вернуться тем же путем, каким они пришли. Если они действительно были в пяти милях в зоне, то они летели в воздушном минном поле, по крайней мере, три минуты. Не было никакой опасности за пределами зоны, где они должны были быть. Но если они каким-то образом заблудились, этот сектор был полон аномалий и чрезвычайно опасен. И он бы слепо пролетел прямо сквозь них.
— Боже мой, — сказал пилот себе под нос, тренируя взгляд на детекторе аномалий.

Было слишком мало времени.

Небольшая аномалия мерцала перед кабиной пилотов и прорывалась сквозь нее, разрывая металлический и стеклянный корпус, как пушечный снаряд сквозь яйцо. Пилот и его штурман были вывернуты наизнанку в микросекунду, извергая куски крови и металла во всех направлениях. Аня закричала, увидев, как внутренности пилотов разлетелись на куски кабины, которые взорвались в нескольких направлениях, прежде чем полностью оторваться от передней части корабля. Аномалия была небольшой, но она по-прежнему наносила ужасающий ущерб, высасывая всю материю, с которой она столкнулась, в одну точку в несколько атомов в ширину. Структурная целостность самолетов не соответствовала, и они смялись, посылая раненый, дымящийся корабль, спиралью вниз в лес.

Вертолёт ударил с силой четыре G, сломав три ребра Ани и две кости в руке. Стрелок был более удачлив, будучи обученным процедуре аварии. Он повредил один позвонок и сломал правое запястье, привязанное к оружию. Они должны были умереть, и умерли бы, если бы машина не врезалась в грязь. Большая часть воздействия была поглощена жидкой грязью. Это, и тот факт, что по счастливой случайности остаточная энергия лопасти ротора автоматически повернула их вниз достаточно, чтобы они не взорвались при ударе. Последнее, что Аня увидела перед тем, как темнота забрала её, было искрение дуговых проводов, и огонь слизывал алюминиевую кабину.

20.

— Доктор! Эй, док? Ты можешь меня слышать? Следи за моим пальцем.

Аня почувствовала головокружение и зрение было нечётким. Она чувствовала вкус крови во рту, медной и острой. Где она была? Это не похоже на ее офис. И почему было трудно дышать? Боже, как больно дышать!

Аня вернули к реальности нашатырь суют под нос. Она подняла глаза, чтобы увидеть молодого человека в летном костюме и шлеме, забрызганном кровью, который не был его, подняв палец и попросив ее следовать за ним. Она кивнула, ее глаза следили за медленным движением его руки в перчатке, взад и вперед. Это было довольно сюрреалистическое зрелище.

— Огонь! В хижине… Летчик! — Аня запаниковала, когда она лупила, ужасные образы возвращаются к ней сейчас. Боль в ребрах украла ее дыхание и немедленно успокоила.
— Да, мэм. Успокойтесь. Мы грохнулись, но ты в порядке. Теперь слушай. У тебя сломано несколько ребер и две кости левой руки. Я тебя подлатал, но будь осторожна. Ты дважды отключлася, пока я вправлял кость.
— Я… не помню.
— Ты едва ли была в сознании.
— Лейтенант… Второй пилот? — спросила она, все еще ошеломленная.
Сержант опустил глаза и покачал головой.
— Аномалия. Мы не должны были приближаться к чему-то подобному, — сказал он расстроено. Достал из уложенного мешка флягу и поднёс к губам Ани.
— Где… мы?
— Не знаю. Где-то в Зоне, я думаю. Приборы испорчены. Аварийный передатчик не работает. Кокпита нет. Просто нет. Эта штука сразу его оторвала. — Он сглотнул с отвращением. — До спасения может пройти какое-то время. Мы вроде как в странном месте.

Аня жестом попросила сержанта помочь ей сесть. Он прислонил её к кормовой части кабины. Ей было чертовски больно.

Спасение. Она сомневалась в этом. Вся эта ситуация была намного серьезнее, чем она ожидала.

— Как тебя зовут? — спросила она его, пока он возился с припасами.
— Сержант Андрей Леонов.
— Тебе не больно? — спросила она, заметив, что он сжимает одну руку.
— Терпимо. Сломана кость. И моя шея болит как сука, но жить буду. Нам повезло, учитывая обстоятельства.
Аня кивнула.
— Окей. Андрей послушай меня. У меня нет времени объяснять, но мы должны убираться отсюда. Есть вещи, о которых ты не знаешь. — Она вздрогнула от боли. — Я думаю, что кто-то специально испортил наш вертолёт.
Он отказался.
— Мэм, это безумие! Ради всего святого, для чего?
— Чтобы убрать меня с дороги, без вопросов. Я не была уверена. Черт, я даже не думал, что это так плохо. Но теперь я почти уверен.

Андрей не знал, что сказать. Доктор, вероятно, бредила из-за шока. Это случалось иногда. Он знал, что их лучшим выбором было дождаться спасения. Особенно если они были в зоне. Он не собирался выходить в этом. Ни за что на свете.

— Просто успокойтесь, мэм. Вы находитесь в шоке. Я принесу вам одеяла на ночь. Сейчас будет очень холодно. Ночью спасателей не пошлют, придется ждать до утра.

Аня отрицательно покачала головой. Большой. Она была глубоко в зоне и ранена. К тому же, была почти ночь. И что еще хуже, этот парень понятия не имел, что происходит. Если кто-то хотел ее смерти, они, черт возьми, не собирались спасать их и возвращать в целости и сохранности. И она никак не могла убедить молодого сержанта. Тем не менее, у нее была целая ночь, чтобы убедить его. Она почти жалела его невежество. Только она одна знала правду об их положении. Он был просто человеком, который пытался делать свою работу и держать защищать её.

— Что ж, если мы хотим подождать, Андрей… У тебя есть что-нибудь выпить кроме воды в этом ведре?

21.

«Примерно на семь часов опережает меня и набирает обороты. Свет на ногах и в хорошей форме…» — подумал Деклан, рассматривая едва заметные следы в лесу.

Кто бы это ни был, он был хорош в зоне и знал, куда и как идти. Деклан теперь был уверен, что он не мог подобраться к человеку, учитывая его состояние. Он все еще болел, как ад, его лодыжка больше всего. Не говоря уже о том, что у него не было костюма РХБЗ. Ему пришлось бы ковылять по смертельно опасной местности, где этот мудак мог бы пробежать. Что реализация почти доконал. Он больше не преследовал этого парня. Лучше было просто вернуться, залечить раны и начать задавать несколько тайных вопросов. Он пришел к выводу, что он просто слишком устал, чтобы мочиться чем-либо, кроме того, что он вышел из зоны.

Он начал проверять свой дозиметр и водоснабжение, когда услышал далекий скул турбин самолетов. Но что-то было не так. У него было слишком много различий высоты тона и частоты. Кто бы это ни был, они боролись, чтобы удержать свою птичку в воздухе, и это не звучало так, будто они выигрывали. Его подозрения подтвердились, когда он почувствовал небольшой, едва заметный стук под сапогами. Деклан поморщился.

Он уже спускался на вертолете и провел несколько недель на тяге. Не одно из его лучших воспоминаний. Кто-то спустился, и не слишком далеко от своей позиции. Может быть, четыре мили или около того. Он сначала подумал, что это может быть его карьерным транспортом, приезжают его добывать. Но она должна была закрыться и в неправильном направлении. Жаль, что этот ублюдок заслужил немного удачи от святого Мерфи.

Он знал, что он не в том положении, чтобы предлагать спасение кому бы то ни было. В конце концов, это его нужно было спасать. Почему военные продолжали приходить сюда, когда самолеты падали, как мухи в зоне, он понятия не имел.

Нет, вычеркните это, он знал.

Слишком много вопросов остались без ответа, и, самое главное, карандашные толкачи, отдающие приказы, были в безопасности за столом, а не здесь летающая палка и руль с людьми, которым они отдавали эти приказы.

— Всё то же старое дерьмо. Хорошо быть генералом и командовать парадом.

Он вспомнил, каково это лежать в искореженной куче обломков, истекая кровью и ожидая помощи. Ну, он бы не позволил некоторым братьям по оружию умереть, если бы мог помочь. И если спасательная миссия придет за ними, ему может посчастливиться поймать лифт. Это было бы хорошим изменением темпа.

22.

— Доктор, вы хотите что-нибудь поесть? — Спросил Андрей.

Уже темнело, солнце только опускалось под западное небо. Это выглядело довольно спокойно. Небо представляло собой смесь звезд и увядающих синих мазков кисти. Холодный ветерок, обдувающий высокие сорняки и кроны деревьев вокруг самолета, успокаивающим ритмичным движением. Это был образ безмятежности. Но Аня знала, что это всего лишь иллюзия.

— Доктор? — Он снова спросил.
— Что? — Сказала она рассеянно, все еще уставившись в каюту на Дальнем горизонте.
— Хочешь что-нибудь поесть?
— Доктор? — Он спросил еще раз.
— Что? — Проговорила она рассеянно, все еще уставившись в каюту у далекого горизонта.
— Хотите перекусить?

Аня отвела глаза и посмотрела на Андрея. У него был маленький огонь и он готовил желатиновую массу из армейского ИРП. Это было похоже на рвоту и пахло какой-то извращенной говяжьей смесью. Она поморщила нос от этого.

— Может, на вид оно и не очень, но на вкус должно быть неплохо, — сказал Андрей, помешивая кастрюлю ножом. — Вам понравится, когда отведаете моего варева. За уши не оттащишь, можете мне поверить.

— Может быть, позже, — сказала она, перенося вес. Она быстро вскрикнула, а рёбра её вспыхнули.
— Вы не должны слишком много двигаться. Вам повезло, что вы только сломали их и не прокололи лёгкое. Могло быть намного хуже.
— Ну, сержант, мне не очень-то повезло. — Аня поморщилась и закрыла глаза.
— Не волнуйтесь, док, завтра утром нас здесь не будет. Восстановление не займет много времени, чтобы найти нас.
— О, я не сомневаюсь, что они найдут нас. — Её тон был зловещим. Андрей закатил глаза.
— Опять это? Кончайте, док. Дайте отдохнуть. Я был терпелив с вами до этого момента. Но сегодня я потерял двух своих друзей. И я больше не хочу слышать бред о том, как наши парни это сделали!
— Ладно. Только не кричите на меня, — сказала Аня строго, поднимая руку, чтобы заблокировать звук.

Она устала спорить и явно не могла дозвониться. Есть вероятность, что он был прав, но Аня на это не рассчитывал. Было слишком много совпадений.

— Ты слышал это?
— Слышал что?
— Сержант, ваше оружие всё ещё исправно?
— Да, но с собой у меня его нет.
— Так возьмите его. Теперь. И дайте мне свой пистолет.
— Зачем вам пистолет?
— Ты помнишь, где мы находимся? Ты можешь быть в воздухе всё время, но я знаю, что ты слышал отчёты. Теперь дай мне пистолет.
— Хорошо, — сказал он, вытаскивая оружие из кобуры и вручая его ей, сначала прикладом. — Осторожно, он на боевом взводе.
— Приятно. A CZ75. Мне это нравится.

Аня взяла оружие и вытянула затвор на полдюйма хорошей рукой, чтобы убедиться, что в патроннике пуля. Затем она выпустила магазин, чтобы проверить, что он был полон. Довольная, она снова вставила магазин и перевернула предохранитель.

Андрей поднял брови и открыл верхнюю крышку пулемёта UMG, проверяя лоток для подачи боеприпасов. Она заметила его реакцию.

— Мой бывший был стрелком. Научил меня, как обращаться с оружием.
— Ясно. Не хотите рассказать, что вас напугало?
— Ну, это было похоже на животное или что-то в этом роде, — сказала она, глядя по правому борту. — Просто будьте начеку.

К счастью, самолет не сломался слишком сильно, относительно говоря. Он был смят и растрепан, но было только два места, куда кто-то мог попасть: остатки кабины и дверь кабины по правому борту.

— Вас понял. Кстати, какой именно вы доктор? Не медицинский, как я понимаю.
— Теоретическая физика. Специализируясь на теории струн, — мягко сказала она.
— Окей. Что это значит?
— Это довольно сложно объяснить.
— Испытайте меня. Это лучше, чем сидеть здесь в тишине.

Аня посмотрела на него.

— Ну, хорошо. В основном это теория всего, что пытается объединить квантовую теорию с теорией относительности и создать единую теорию поля. Он говорит, что вся Вселенная состоит из струн, которые вибрируют с разной скоростью и напряжением. Подумайте об этом, как о гитарных струнах, когда Вселенная состоит из этих петель вибрирующих струн, и в зависимости от того, как они вибрируют или выщипываются, как на гитаре, мы можем учитывать все силы и частицы во Вселенной.
— О.. Так вы говорите, что все это микроскопические струны, которые вибрируют?
— Ну, не микроскопические. Планковская длина. Но да, что-то вроде этого. Это делает общую относительность работать на субатомном уровне.
— А, так вот почему вы все здесь. Весь этот беспорядок как-то связан со струнами?
У Ани голова начала болеть.
— Может быть, но это не так.

Аня была отрезана, так как несколько пар скрежещущих зубов пытались протолкнуться в кабину. Собаки. Мутировавшие дикие собаки без глаз. Мерзкие и озлобленные. Они ничего не слышали, пока не были на них. И в течение нескольких секунд, они были почти внутри кабины, их челюсти щелкали и капали слюной.

Оба пассажира вскрикнули и оттолкнулись от противоположной стороны кабины, их травмы полностью забыты.

— Стреляйте в них! — Аня кричала, прицеливаясь из пистолета, но выстрела не получила.

Её уши вспыхнули от боли, когда рядом с ней открылся пулемёт Андрея. Закрытый отсек усиливал звук и сотрясение, так как пулемет извергал пламя и гильзы. Головы собак развалились, когда шестимиллиметровые пули разорвали их. Андрей продолжал стрелять, пока они не превратились в мякоть. Когда он остановился, никто из них не мог услышать ничего, кроме пронзительного звона. Некоторое время после этого они оба сидели в шоке.

Они не разговаривали всю оставшуюся ночь. Аня наконец-то смогла немного поспать после того, как едкий запах пороха рассеялся. Андрей, правда, не сомкнул глаз.

23.

На следующее утро Андрей легонько толкнул ее, чтобы она проснулась. Аня была слаба и ранена, но кивнула ему, что проснулась.

— Вертолёт приближается, — сказал он с улыбкой.

Аня подталкивала себя, чтобы лучше рассмотреть. То, что осталось от диких собак, почти заставило ее заткнуться. Она не могла видеть корабль, но слышала, как лопасти несущего винта медленно крутятся в воздухе.

— Они не торопятся, это точно. Я бы сказал, тридцать узлов.
— Они знают, где находятся, и не хотят повторения того, что с нами произошло.
— Я собираюсь немного покурить. Стой спокойно, док. Я скоро вернусь.

Аня кивнула, наблюдая, как Андрей выходит из сбитого самолета, метаясь взад и вперед со своим пулеметом, проверяя угрозы. Довольный, он стянул дымовую гранату с бедра и бросил ее перед собой. Затем он встал на колени,

чтобы укрыться. Из канистры вырвалось громкое шипение, а затем расширяющееся облако зеленого дыма. Ну, она узнает достаточно скоро. И у нее все еще был пистолет, так что дал ей немного уверенности. Она надеялась, что у нее просто паранойя, и когда вертолет попал в поле зрения, она не могла не почувствовать прилив надежды.

Андрей дал несколько сигналов рукой, когда корабль пробирался над верхушками деревьев, пока он не оказался примерно в пятидесяти метрах от них, прежде чем спустился, взбивая и взбивая маркировочный дым в взволнованные зеленые спирали. Он был меньше и менее внушительный, чем вертолет, на котором она была, и у него не было вооружения. Что само по себе заставило ее чувствовать себя намного лучше.

Двигатели вертолета начали сворачиваться по мере замедления лопастей несущего винта. Несколько человек вывалилось наружу. Некоторые были вооружены и заняли позиции вокруг вертолета. Некоторые несли пакеты с большим красным крестом. Врачи. Аня немного расслабилась, когда они подошли. Все они были в костюмах химзащиты, и ближайший медик держал счётчик Гейгера, которым он размахивал, когда он шел. С Андреем, который кивал головой и указывал на нее, состоялся обмен словами. Вскоре двое медиков и Андрей возвращались на ее место. Медик, который не владел счетчиком Гейгера, начал готовить раствор для внутривенного вливания. Аня вздохнула с облегчением.

Андрей наклонился и заглянул внутрь, вместе с медиком, который нёс капельницу. Она не могла видеть его лицо под костюмом.

— Доктор Милованович?
Она прочистила горло.
— Да, это я.
— Сержант сказал, что у вас сломаны рёбра. Я пока не хочу вас перемещать. У нас есть носилки в самолете, но я бы хотел сначала принести вам немного жидкости. Ладно?
— Окей.
— Сидите смирно одну секунду.

Медик встал и поднёс руку к уху. Очевидно, он общался через гарнитуру в костюме. Андрей ей улыбался. Несколько мгновений спустя она услышала хлопок, когда капельница упала в грязь. Медик без паузы достал из сумки пистолет с глушителем и в течение секунды дважды выстрелил Андрею в спину. Глаза Андрея расширились, а улыбка исчезла. Он посмотрел прямо на Аню, его рот был открыт от шока. Он, казалось, сказал «мне жаль», прежде чем он пошел лицом в грязь.

Аня едва заметила мрачную сцену, все произошло так быстро. Когда медик наклонился, она вытащила из-под одеяла пистолет, который прятала, и начала стрелять. Пуля попала медику в ногу, и он снова упал от боли, возвращая ей огонь через металлическую кожу спины. Теперь другие мужчины подбегали к ней, держа винтовки наготове. Аня продолжала стрелять, когда два убийцы отступили назад, пытаясь найти укрытие, очевидно, удивившись, что она может стрелять. В каком-то уголке ее сознания Аня знала, что у нее почти закончились патроны, и после этого все закончилось. Но ей было все равно. Она знала, что наткнулась на что-то эпическое, и этого было почти достаточно. Почти.

Именно тогда произошло нечто любопытное.

Когда слайд на ее пистолете заперся, означая ее конец, она увидела солдат, мчащихся к ней, чтобы начать падать. Сначала один, потом другой, и еще один. Остальные начали дико стрелять в деревья, когда они попытались отступить обратно к своему вертолету, который теперь
снова включался. У них ничего не получилось. Аня поползла для лучшего обзора как раз вовремя, чтобы увидеть, как два «медика» падают, как марионетки с разрезанными струнами. Вертолет, который только что подарил ей надежду, поднялся в небо и отступил тем же путем, что и прилетел. Что создало новую проблему, она была совершенно одна с тем, что там было. Аня переползла по останкам собак и хорошей рукой вытащила пулемет Андрея обратно в каюту. Она не смотрела на него. Она не могла смотреть на его лицо, похороненное в грязи и крови. Она быстро взглянула туда, где стреляли ныне мертвецы, и увидела, как из кустов поднимается мужчина с привязанными к телу ветками и травой. У него была винтовка. Винтовка с глушителем. Вот и все. Аня кряхтя потащила тяжёлый пулемёт в кабину. Ее ребра и рука горели от боли, но она боролась и вытащила оружие себе на колени. И пока он был покрыт грязью и застывшей собачьей кровью, это ее ничуть не беспокоило.
Ящик с боеприпасами был прозрачным, чтобы она могла видеть, что осталось много патронов. Хорошо. Она понятия не имела, как работает эта штука, но предположила, что она уже готова к стрельбе. Ей просто нужно было успокоить дыхание и взвалить все на плечи. Целься и сжимай, как из пистолета. Кто бы это ни был, его ждало грубое пробуждение.

— Доктор Милованович? — раздался голос снаружи.

«Вот мы снова идём!» — подумала она, а затем выпустила выстрел через корпус самолета. Она не ожидала, что оружие поднимется так сильно, и прежде чем она это узнала, штука стреляла в крышу к тому времени, когда она спустила курок.

— Господи, док! Какого черта ты пытаешься сделать? Так ты благодаришь меня за то, что я спас твою задницу? Черт! Ты чуть не подстрелила меня, женщина!

Тогда это поразило ее. Английский. Он говорил по-английски. И он даже не зарегистрировался сначала.

— Деклан?
— Да, Деклан! Я могу войти или вы хотите, чтобы продолжать практиковать свои навыки стрельбы? — сказал он в своём бубнящем австралийском акценте.

Аня уронила пулемёт и откинула голову обратно на корпус корабля.
— Да, можете пройти. — Её голос был полон недоумения.

Мышиный перевод с английского
(потом доделаю)

Автор Грэхам Горинг (Graham Goring)
23 декабря 2002 года

Живой груз | Live Cargo

^{(Перевод с английского)}

— Я до сих пор не знаю, почему они хотят, чтобы мы вернули одну из этих проклятых вещей невредимой, — пожаловался Ридли, регулируя ручки носилок, чтобы облегчить боль в руках.

Его попутчик, Дмитрий, беззаботно улыбнулся.

— С каких это пор они говорят нам, зачем им нужны артефакты и тому подобное? Все, что я знаю, это то, что за ту сумму рублей, которую они нам дадут, я бы с радостью оттащил полдюжины.
— Ну, может быть, вы счастливы просто танцевать под их дудку, но я планирую сделать что-то еще с моей жизнью в зоне. Типа исследования или типа того. Слушай, мы можем остановиться на минутку?

Кивнув головой, Дмитрий остановился и опустил свой конец носилок на землю. Положив руки на спину, он слегка застонал, когда встал.

— Спасибо, Ди. Где мы сейчас находимся? — спросил Ридли, вглядываясь по улицам мертвого города, который блокировал их со всех сторон.

Исследуя место происшествия, русский сталкер указал на то, что в свое время было преимущественно стеклянным зданием через дорогу от них.

— Это была новая библиотека, я думаю, — сказал он, прежде чем отвлечь внимание на ламинированную карту, которую он вытащил из своего рюкзака.

Проследив несколько мгновений пальцем по странице, он пробежал несколько шагов по дороге и попытался более четко разглядеть дорожный знак, украшавший угол нависшего над ними здания.

— Это улица Городская! — он сиял. — Значит мы находимся всего в нескольких дорогах от автомобиля!

Как Дмитрий и Ридли заблудились в городе в первую очередь было что-то неловкое, и Ридли вынул свое разочарование, посадив свой ботинок в сторону зомби, которых они несли в течение последних двадцати минут. Они бросили машину в маленьком глухом переулке, чтобы не привлекать внимание слишком многих шаркающих мертвецов, которые все еще преследовали город, планируя вместо этого прокрасться, пока они не нашли одинокий экземпляр, который они могли легко осилить.

Однако по какой-то причине они не видели никаких зомби вокруг вообще в течение часа, и поэтому в расширении своего шаблона поиска они потеряли след именно там, где они были. С одним полуразрушенным зданием, похожим на другое, когда они в конце концов выследили одного зомби, они понятия не имели, как вернуться туда, где они припарковались. Но, по крайней мере, они нашли свой приз, филируя проходы того, что, казалось, когда-то было продуктовым магазином.

Это была единственная хорошая вещь о зомби; у них не было самомотивации и они полагались на других гораздо более неприятных существ для своих мыслей. Это означало, что если бы вы могли избежать того, чтобы вас видел один из шаркающих трупов, когда вы приближались к нему, вы могли бы просто каким-то образом повредить его зрение, и это было бы почти безвредно, возможно,

иногда немного размахивая, но, конечно же, не серьезный риск. В этом случае повреждение было довольно беспорядочно выполнено с использованием пули через один храм и из другого.

— Кстати, вы действительно думаете, что они не будут возражать? — спросил Ридли, указывая на мягко просачивающуюся рану, которая занимала большую часть верхней половины головы зомби.
— Нисколько, — ответил его оптимистичный товарищ. — Учёный даже предложил это как способ отключить вещь. Я думаю, что единственная часть, которая действительно важна для них, находится где-то еще в мозгу, как здесь. — Он продолжил, похлопывая себя по затылку.
— Если вы так говорите, — Ридли сказал с сомнением. — Как думаешь, сколько времени пройдет, пока мы вернемся к машине? Довольно скоро стемнеет.
— Знаете, для человека, который пришел в это богом забытое место совершенно добровольно, вы, кажется, очень стремитесь выбраться из него внезапно, — указал Димитрий, нахмурив брови, когда он заметил выражение беспокойства на лице своего друга.

И Ридли не мог с этим поспорить. В конце концов, он пришел сюда по собственному выбору. Всего шесть месяцев назад он жил в Англии, но постоянное сообщение о странных событиях после Чернобыльской катастрофы пробудило его любопытство. И когда он услышал о преследователях и таинственных сказках, которые они должны были рассказать, соблазн был слишком велик, и он решил применить свою военную подготовку к хорошей практике и увидеть это место воочию. Это было решение, которое почти стоило ему жизни на второй день изучения зоны, и только счастливая встреча с Дмитрием позволила ему безопасно выйти из минного поля сосредоточенных гравитационных полей.

— У меня просто плохое предчувствие, что надвигается шторм или что-то вроде того, — сказал он мрачно. Потянувшись в карман, он вытащил свой детектор аномалий, несколько раз щелкнул выключателем, чтобы убедиться, что он все еще работает, а затем раздраженно постучал по нему.
— Не беспокойся об этом, — засмеялся Дмитрий. — Не три дня назад в этом районе был выброс газа. Это самое безопасное время, чтобы быть здесь, и ржавчина не вернется до четверга, самое раннее. Тебя всегда пугают вещи, которых не существует! Ты меня немного есть! А теперь давайте отвезем Мистера Лики обратно в лабораторию.

И так с последним хорошим взглядом, Ридли встал на ноги и вернулся к носилкам с медленно извивающейся формой зомби, привязанной к нему.

— Хорошо, но на этот раз я возьму перчатки и пойду сзади. Клянусь, мои руки чертовски убивают меня…

Прошло около получаса, как они, наконец, пробрались за знакомый угол и увидели место, где они оставили свой транспорт.

— О, значит, выброс был три дня назад? — воскликнул Ридли, уронив носилки и заставив их пассажира содрогнуться и отвратительно булькать.

Дмитрий осторожно опустил свой конец, держа глаза на видении, которое было у них. Все вокруг, где они припарковались, было плотным, почти идеально сферическим туманом, его характерно грязный коричневый оттенок, безошибочный и причудливо определенный в отличие от окружающего ясного неба.