Меня интересовало сейчас только одно, что же произошло с Мэри, и сумела ли девушка выбраться из этой ситуации. Я стал подниматься по широкой лестнице наверх, делать это мне было довольно трудно, так как боль усиливалась с каждым моим движением. Скорее всего, что гоблин обладал возможностью поражать свою жертву ядом, так как у меня сильно кружилась голова, и постоянно темнело в глазах. Место укуса покрылось каким-то веществом бурого цвета, возможно, это и был яд. Поднявшись в кромешной темноте обратно на первый этаж, я достал свою аптечку с инъекторами, чтобы вывести полученную за это время радиацию. Сделав себе укол (кстати сказать, весьма эффективный), я облокотился на стену, чтобы немного передохнуть. В метрах 10 от меня лежало неподвижное окровавленное тело. В голове мгновенно пробежало тысяча мыслей… а что, если это она, подумал я? Не чувствуя уже никакой боли, я вскочил и бросился к ней. Подойдя поближе и разглядев труп, я легко вздохнул. Это была не Мэри!

Передо мной, в луже собственной крови лежал развороченный труп монстра. В его голове, некогда внушающей такой страх, было большое пулевое отверстие. Всю его спину, покрывали рваные раны, оставленные моим пистолетом; а глаза, недавно наводившие такой ужас на меня, были теперь навсегда закрыты.

Выйдя с трудом на улицу, я стал осматриваться по сторонам. Вокруг стояла тишина, которая порядком стала меня уже нервировать; небо было все усеяно звездами, а прямо над моей головой висела круглая луна, то и дело, закрывающиеся набегающими облаками. Вся эта картина напомнила мне тупые фильмы ужасов про оборотней и вампиров. Здесь, в Зоне, это становилось реальностью, а монстры были вполне живыми и запросто могли лишить тебя жизни. Поймав себя на мысли, что бредовые идеи опять начинают лезть мне в голову, я решил заняться поисками Мэри.

Я направился к КПП, там, где была оставлена наша машина. Но к моему глубочайшему удивлению, ни машины, ни Мэри там не оказалось! Сбежала! первым делом мелькнуло у меня в голове, но рассудив логично, я пришел к выводу, что так поступить со мной она не могла. Но хотя в такой ситуации у каждого могут сдать нервы, и я сам не знаю, чтобы сделал, будь на ее месте! Не раздумывая, я вернулся в ангар. Видимо мой организм перестал сопротивляться и яд гоблина распространился уже повсеместно. Перед глазами поплыли какие-то оранжевые круги, руки и ноги начала сводить судорога, я почувствовал сильный жар в области груди. Последнее, что мелькнуло у меня в голове — это образ Мэри.

Я очнулся оттого, что все вокруг содрогалось по непонятной для меня причине. С улицы доносился свист сильных порывов ветра и грохот металлических предметов. Темное помещение озарилось ярким лучом света и у меня уже не оставалось никаких сомнений насчет происхождения этого явления — это был очередной выброс. Выбежав на улицу, я предпринял отчаянную попытку спасти свою жизнь.

Автор Александр Панаскевич
13 декабря 2002 года

Удачная охота

Колючим красным шариком, вышедшим на орбиту мозга, подкатила Злоба. Хотя как сказать, она ведь никуда и не исчезала, просто медленно вращалась по орбите, периодически уходя в тень. Она была существом в существе, жила, словно сама по себе, в то же время заставляя танцевать его под свою дудку. Она пульсировала, делала больно, но она же спасала от голода и смерти. Злоба была для него всем: советником, подсказывавшим решения всех появлявшихся проблем, исполнителем, добросовестно делавшим свое дело, его ЭГО, да и просто двигателем прогресса. Откуда она взялась и почему, он не знал. Но это и не сильно его волновало, так как Злоба не давала расслабиться, заставляя вовремя схватить ноги в руки или же жестоко драться, не жалея себя…

И сейчас она вышла из тени по вполне объективной причине — легкий ветерок доносил запахи сигаретного дыма, алкоголя и псины. Километрах в полтора от того места, где скрывался Иван, продирались сквозь кустарник и колючую проволоку два человека и собака. На фоне фиолетово-красного неба, на котором уже успели обжиться немногочисленные звезды, виднелись силуэты, казалось уходящие прочь из Зоны. Люди всегда любили собак, но сейчас собака не давала жертвам преимущества (слово «жертвы» не спеша всплыло, раздуваясь в улыбке чеширского кота, лопнуло, подобно мыльному пузырю, окатив с ног до головы согревающими душу волнами), потому что ветер дул с их стороны. Давно уже община питалась падалью да грызунами, а как хотелось всем съесть чего-нибудь для души. Да и, все-таки, борьба с людьми была не только охотой за мясом, но и актом мести. Мести, забыть о которой он был не в силах. Но удачный исход охоты мог быть обеспечен только лишь переходом из этого теплого и укромного места, в котором родился и любил просиживать днями Иван, в место, к которому скоро подойдут люди. Семью мощными прыжками Новый Человек (так он любил называть себя и своих сородичей), покрыл расстояние в 300 метров и оказался на крыше почти разрушенного ангара, который пестрел дырами, словно летнее поле ромашками. Иван решил затаиться у входа в ангар, потому что место это было темное, а тропинка, по которой пройдут охотники, вела именно сюда.

Недалеко от укрытия послышались крики и лай собаки, наверное, спор по поводу дележа добычи. Люди выглядели настолько жалкими в своей алчности, что он даже выдавил из себя скупое рычание, изображающее смех, наблюдая, как только что слаженные и дружные в своем опасном деле ребята, через несколько минут превращаются чуть ли не в смертельных врагов, становятся легкой добычей. Сочный побег ивы немного прояснил его сознание и снял, накопившуюся за несколько бессонных ночей, усталость.

— Что-то они там долго копаются, — подумал он — ведь на объекте КБ57 уже все разворовали, хотя… Может быть Хетты поставили приманки…

Легкий туман начал обволакивать деревья и овраги, похожий на саван, он успокаивался в тех местах, где не дул ветер, в остальных растекался сигаретным дымом и испарялся, словно ловко заметая за собой следы. Первые капли дождя застучали по металлу странной музыкой, которой аккомпанировали первые раскаты грома. Иван не любил такую погоду.

Туман всегда сопровождали Хетты, а они были такими же странными и непонятными существами для Новых Людей, какими, в свою очередь, были Новые Люди для обычного человека. И представители общины старались сидеть в такое время в логове и не высовываться.

Тех неудачников, которым «посчастливилось» забрести в туман, либо не находили вовсе, либо находили, изуродованных странными язвами, еще дышащих, но уже мертвых… И никто не знал, как выглядят Хетты, потому что если кто и видел, то никому не мог рассказать об этом (Ивану нравилась фразочка, прочитанная в одной из позаимствованных им у людей книжек — «мертвые не говорят»). Поэтому в голову лезли ассоциации Хетты — туман, туман — Хетты…

С очередной вспышкой молнии послышались ужасающие шипящие звуки, как будто зов. Половина существа рвалась на этот зов, половина в ужасе старалась не поддаться ему. Да, это были Хетты… Почти тут же послышались выстрелы, отблески которых озаряли стены ангара, крик человека разорвал темноту, соперничая с молниями… Даже Злоба боязливо ушла в тень… Выстрелы, молнии, крик, шипенье… Огонь с неба, огонь с земли, падающий дождь… Это смахивало на маленький Конец Света, который, хоть и происходил достаточно часто, все же напоминал один и тот же спектакль, но поставленный разными режиссерами. Иван буквально вжался в стену, осторожно выглядывая наружу. Вдруг все стихло, только молнии и дождь нарушали тишину. И через пару секунд все повторилось, но с удесятеренной силой. Лай собаки перешел в хрип и затих.

— Джима замочили, суки! — плача кричал один.
— Свои задницы спасать надо! — крикнул другой, — Длинный, руки в ноги и беги вперед к тому ангару, я сзади!

Во вспышках молний и огненных ручьях выстрелов бежали кусты… Точнее, один куст… А еще точнее — это был Длинный, раскидывавший в стороны кусты, так что казалось, будто это множество мутировавших растений шло в атаку. Позади него медленно двигалась волна огня, сопровождаемая шипеньем, скрежетом и матами. Человек посылал к матери Зону, Хеттов, дождь и свою задницу, которая не пожелала остаться в кабаке. Он методично поливал огнем Нечто, скрывавшееся перед ним в нескольких метрах и издававшее весьма невеселые звуки. Вдруг маты превратились в нечленораздельное бормотание, затихли, и раздался взрыв, вероятно, по неосторожности или специально, взорвалась граната. А шипенье Хетта превратилось в звон натянутой струны, которая прозвенела, на разных аккордах, закладывая уши, и лопнула.

А шаги были уже на расстоянии нескольких метров. Иван приготовился. Мрачная улыбка появилась на его лице. Гуимплен рвал волосы на голове. Злоба уже потирала руки в предвкушении веселья. В проем пулей влетела долгожданная жертва. От мощного удара когтистой лапы в глубину ангара прошла только голова, тело предпочло остаться у выхода.

– Удачная охота! – подумал Иван, взвалил тело на плечо и попрыгал к логову порадовать сородичей.

Автор Ян Олешковский
13 декабря 2002 года

Слепой пёс

Собака читает стихи
Ветер разносит окрест
Такова поговорка...

"Я"
Я вижу все и всегда. Даже когда сплю, потому, что я не умею смыкать век. Их нет у меня. Нет, и никогда не было. Тот кто будет пожирать мою плоть, когда я умру, не найдет и глаз. Таких вкусных глаз, из-за которых часто дрались кобели после удачной охоты, и которые, однажды, я принес для Самой-Хитрой из лощины, где трава обжигает лапы. Я отдал ей вынутое из черепа "высокого" лакомство за то, что она одарила меня своим первым Запахом Безумия.

"Стая, которой больше нет..."
Я не знаю кто мы. Я не помню, откуда мы пришли. Я знаю лишь то, что умею связно мыслить. И мои щенки тоже умеют. А Старая-Не-Могущая-Больше-Щениться, которая была вожаком - не умела. От того и погибла, когда зачем-то решила повести стаю на охоту за мясом "Крадущего Разум". Не умели думать и те, кто ушел с ней. Никто из них не вернулся. Остались только мы: я, Самая-Хитрая и наши щенки.

"Моя семья"
Они ждут меня в норе, которую Самая-Хитрая выкопала незадолго до того, как запретить мне обнюхивать себя. Помню, как я долго размахивал хвостом, припадал на передние лапы и даже ложился на спину, но она так и не пустила меня в свое новое жилище. А недавно - во время, когда солнце не мешает видеть звезды, из логова послышался писк. Сначала я удивился. Потом испугался, что туда проникли "голохвостые", зарычал и стал всматриваться сквозь землю. Но рычал я напрасно: пищали вовсе не "голохвостые"! Пищали щенки. Их было столько, сколько останется лап, если одну поджать. Потом я почувствовал, что Самая-Хитрая очень устала и хочет пищу. Я пометил камень и ушел за добычей.

"Добыча"
Обычно я охочусь на "голохвостых". Когда их мало. Когда их много – они пытаются охотиться на меня. Глупые. Ведь я знаю, как убить всю их стаю! Это просто. Когда стая "голохвостых" нападает, то их вожак бежит впереди и ведет их. Надо успеть схватить его за загривок, но не убивать сразу, а бежать к ближайшему Месту, разрывающему в клочья или к луже густой воды, и бросить его туда. Можно обежать вокруг любого смертельного Места и ждать на другой его стороне. Вся стая последует кратким путем за запахом и писком вожака. Задние "голохвостые" затолкают передних в Место, а потом вбегут туда сами. Лучше всего, если поблизости окажется тяжелое Место: оно само втянет стаю "голохвостых", и они потекут туда, как ручей. Те, кто случайно останется в живых – и есть моя добыча. Поймать одного из них не составляет большого труда, но немедленно пожирать добычу - нельзя, потому, что потом очень болит брюхо. Если сожрать нескольких "голохвостых" сразу, то можно не дожить до возвращения в логово. Поэтому, после того, как я поймаю и убью нескольких "голохвостых", то всегда несу их за хвосты к ближайшему Месту, которое мерцает, и кладу их на мертвую траву. Надо выждать, пока пройдет время, достаточное для полного вылизывания, и вынуть пищу: она готова и безопасна, хоть и сильно светится. Иногда в траве можно найти "падающих". Если они сидят на земле живые, то не позволяют подойти к себе и немедленно взлетают.

Но "падающие" тоже глупы, потому, что не могут видеть струящихся, разрывающих в клочья, тяжелых или мерцающих Мест и, попадая в них, падают замертво. Мясо их вкуснее, чем у "голохвостых". Одно плохо: "падающих" нужно долго ощипывать и чихать при этом. Я не люблю чихать: от сотрясения головы внутри нее что-то болит, и мое зрение ненадолго мутнеет. Иногда приходится жрать падаль. Изредка можно найти мертвого "высокого". У "высоких" несколько шкур, которые несъедобны и поэтому их туши трудно свежевать. Нужно быть аккуратным и не спешить, чтобы не сломать клыки. Я никогда не нападаю на "высоких", даже когда они спят, потому, что видел, как быстро они убивают. Даже один "высокий" способен зарезать всю нашу стаю, причем, не подходя к ней близко. Но некоторые из Наших пытались охотиться на "высоких", что очень глупо и опасно. И хотя иногда им это удавалось, я все равно не могу назвать "высоких" добычей. Они - скорее охотники. Очень умные, смелые и опасные охотники.

"Высокие"
Но охотники они странные. Странные, потому что никогда не пожирают убитую добычу. Часто они вообще не нападают первыми, но изредка ловят кого-нибудь живьем и уносят. Я заметил, что если не демонстрировать "высокому" своей агрессии, то он успокаивается и уходит, не показывая своей спины. Впрочем, "высокие" вообще никогда не поворачиваются к нам спиной и очень не любят, когда мы просто стоим вокруг их лежки и наблюдаем за ними. Тогда они могут начать свою охоту без предупреждения и быстро убить всех Наших. Несколько лун назад, в стаю (когда она еще была) попросился старый "хромой". Его родную стаю "высокие" перебили лишь потому, что логово было вблизи тропы, по которой часто ходили "высокие". Вообще трудно догадаться, зачем приходят они в наши места. Иногда они совершают очень необдуманные поступки. Некоторые брали густую воду, которая убивает все живое. Другие не могли распознать смертельные Места, в которые нельзя входить, и их падаль так и лежит там, никем не съеденная. Но самое странное в их поведении это то, что при встрече они без причины и внезапно нападают друг на друга. Я бы еще понял, если бы они грызлись из-за суки или пищи, но они убивают друг друга просто так! Кстати, "медленные высокие" есть и в стае "Крадущего Разум". Причем, если Наших он может лишь ослепить на время (и то не всех, а только старых или больных, причем на близком расстоянии), то у "высоких" он отбирает разум полностью и издалека. Сегодня я знаю о "высоких" уже больше. Потому, что вчера познакомился с одним из них.

"Вчера"
Я стоял на холме и издали смотрел, как огромная стая "голохвостых" охотилась на "высоких". Временное логово "высоких" появилось здесь две луны назад. Видимо, все они принадлежали одной стае, потому, что не нападали друг на друга. Когда пришли "голохвостые", никто из "высоких" не ожидал этого и не стал ловить вожака. Похоже, что они вообще не знали, что его необходимо ловить. Погибли все "высокие", кроме одного. Во время охоты он вскарабкался на длинный блестящий шест, зачем-то поставленный "высокими" посреди своей стоянки, и не спускался оттуда, пока все "голохвостые" не насытились и не ушли. Потом он слез и встал рядом с шестом, не выпуская его из лап. Я подошел поближе. Не потому, что хотел подобрать оставшиеся куски пищи, (все знают, что после охоты "голохвостых" ничего не остается) а потому, что мне стало любопытно. И когда я подошел совсем близко к тому месту, где стоял живой "высокий", то понял, что могу знать его мысли и чувства. Ему было очень страшно. Страшно и одиноко. Стало ясно, что он был молод, неопытен и не представлял опасности для меня. Я понюхал воздух, вышел из-за камня, и мы встретились.

"Встреча"
Когда он увидел меня, то почему-то успокоился и сел. Это было странно: "высокий" сразу перестал бояться и больше не трясся. Я почувствовал в его голове образ: там был щенок "высокого", который играл с одним из Наших. Они возились в траве и отнимали друг у друга палку. Потом я увидел, как они едят какую-то добычу и "высокий" делится ею. А Наш лижет ему морду, выпрашивая еще еды. И тогда мой хвост сам собою зашевелился. И "высокий" произнес звук. А я, услышав, запомнил этот звук навсегда. Потому, что этот звук был "ТУШЕНКА". И "высокий" дал мне ее много! Настолько много, что впервые я обожрался, и едва мог ходить. И мы оба поняли, что никогда не будем охотиться друг на друга. Когда я набил брюхо, так, что кружилась голова и подгибались лапы, то ушел к норе, чтобы срыгнуть ТУШЕНКУ Самой-Хитрой. По пути мне хотелось громко выть, чтобы "Высокий" слышал меня и не боялся ждать. Я выл и чувствовал, что он больше не боится, а просто ждет.

"Он вернется!"
Сегодня "Высокий" ушел. Я провожал его, вовремя показывая Места, куда нельзя входить. Он понимал меня и не входил. Я вел его в обход Места, где был запах стаи "Крадущего Разум". Он доверчиво шел по моему следу, не сворачивая. Когда я настораживал уши – он тоже замирал и садился. Несколько раз мы останавливались и жрали немного ТУШЕНКИ. Я брал ее прямо из его лап. Брал аккуратно - так, чтобы случайно не прикусить их. И было тепло и приятно в брюхе. И в голове "Высокого" тоже было спокойно. Он теперь не издавал запаха страха, которым обычно пахнет добыча, когда ее гонишь или выслеживаешь. И когда мы пришли туда, где живет большая стая "высоких", он стал желать, чтобы я возвращался к своему логову. И мы расстались. Но я чувствовал, что он хочет вернуться. Теперь я твердо знаю, что он вернется. И тогда мы будем снова ходить по траве и иногда жрать ТУШЕНКУ.

"Пробуждение"
Когда я добрался до логова, то понял, что очень устал. Устал от пути и от необычной сытости. Из норы доносился прелестный запах Самой-Быстрой и сопение спящих щенков. Меня тоже начало клонить в сон, и я уснул. И мне открылись образы. Много образов. Я видел себя, вместе с другими Нашими и "высокими" в одной стае. И мы вместе загоняли большого, опасного зверя. Потом я видел слепого "высокого" с тонкой палочкой в лапах, которого нужно было медленно вести, оберегая от опасности. Другой образ принес мне боль и тоску: я раскапывал обрушившуюся нору, в которой был заживо погребен "высокий". И я нюхал землю, скулил и снова копал окровавленными лапами до изнеможения. В другой жизни я сидел и ждал, истекая слюной.… Ждал, когда, "самка высокого" закончит доить большого рогатого зверя и поделится со мной молоком. А рогатый зверь - тоже был в нашей стае, и я всегда охранял его…. Я был во всех местах сразу, и везде "Мой Высокий" был рядом. Потом я проснулся, и понял, что так было всегда. И ничто на свете не может изменить заведенного порядка вещей, даже это кошмарное место, где я живу, и которое по какой-то дикой прихоти одарило меня разумом, отняв за это ХОЗЯИНА.

     Но СОБАКА проснулась и возвратила ХОЗЯИНА себе!

Автор Андрей Жуков
13 декабря 2002 года

Суицид

Как меня зовут? Какая вам разница — «Что в имени тебе моём…». Имя не важно, важно то, что эта чёртова Зона отняла у меня единственного сына. После смерти жены он оставался единственной причиной, по которой у меня оставались силы жить. Вы совершенно напрасно меня спасли. Знаете, благими намерениями выложена дорога в ад.

Когда Лены не стало, у меня чуть не опустились руки — сын единственное, что держало меня на краю… Мы всё же выжили, и нельзя сказать, что это было просто — работы почти никакой, сын ещё учился…

После армии Пашка загорелся Зоной — ходили слухи о сумасшедших суммах, которые сталкеры получают за тот радиоактивный мусор, что тащат из Зоны…

Он говорил: «Кому если не мне туда идти, пап? Я только после армии — рефлексы как у пантеры — я ко всему готов! А что за работу я смогу найти в противном случае? Должны же мы пожить „как белые люди“?».

Я его отговаривал, но это уже стало его мечтой…

Вопреки моим ожиданиям его «сталкерская» карьера началась довольно удачно, в доме появились деньги… Но не в деньгах дело. Зона зацепила Пашку и он уже не мог не возвращаться туда… Именно так он и говорил «возвращаться»…

Месяц назад его уже было не узнать — безумный огонек в глазах, рассказы о каком-то «артефакте» — чуть ли не Священном Граале Артура… Последнее время он ходил в Зону лишь бы найти этот чертов «Грааль», он выходил из Зоны только чтобы пополнить запасы…

Неделю назад один из его приятелей-сталкеров принёс мне кулон с портретом Лены. Пашка всегда носил его… Как христианин свой нательный крест… Это конец.

— У вас денег больше нет? Может помочь?
— Спасибо, не надо — денег хватило бы ещёе и внукам, только не будет уже внуков.
— Вас может подвезти до дому?
— Что же, отвезите на железнодорожный вокзал.
— Вы не местный?
— Местный, но раз утопиться не удалось, попробую броситься под поезд.

Автор Михаил Шишкин
13 декабря 2002 года

Ферзь

За два года проведенные за решеткой Ферзь не встретил никого, кто бы ни сказал, что попал сюда совершенно случайно. Поэтому о своей истории Ферзь молчал, хотя как раз он-то там оказался из-за дурного стечения обстоятельств. Или из-за собственной невезучести — это уж как посмотреть. С удачей у него всегда была гнило. Даже в детстве. Он полагал, что дело всего лишь в неправильном месте и сбежал из своего городишки, как только возраст позволил.

Ферзь заканчивал свой контракт с миротворцами, и в тот день, когда Вторая Ближневосточная обросла ядерными грибками, он с приятелем норвежцем поехал в увольнительную. Под Иерусалимом в автобусе забарахлил мотор, и Ферзь вышел помочь водителю. Так он оказался спиной к вспышке и не ослеп. Но свою дозу получил, и месяц провалялся в больнице ЮНЕСКО, пока германские нано-техи меняли его зараженные ткани на новые. Впрочем, такой поворот дел многие могут назвать удачей. Ферзю потом год снилось, что автобус не сломался, и они успели в город до вспышки. Фотографии воронки он видел на сети в газетах. Он приехал домой в разгар пост-референдумной горячки. Толком не зная, что происходит, он удивленно пялился из окна такси на красные и трехцветные знамена, костры на перекрестках и, на каждом углу, Мобильные Боевые Станции федов с расчехленными башнями. Он попросил водителя включить радио и услышал гимн, который два дня назад потерял всякий смысл с наступлением эры всеобщей приватизации. Чей-то властный голос звал патриотов в бой.

— Время обновления… Если нужно — мы возьмемся за оружие… Время пришло… Решительные действия! Реши — с кем ты!

Водитель щелкнул переключателем. Пошли помехи и сквозь них — удивленные голоса корреспондентов мировых сетей.

— … что Наследие Предков объявило, как новую Славянскую Революцию.

Поступают репортажи о боях сторонников сепаратистов с частями Федеральных Сил. А теперь мы…

Снова помехи.

— … Россия возродится! Настал час! — Как вам это нравится, Грегор?
— Чудно! Есть ли параллели с Джихадом? Тони, слышишь меня?
— Ну-у, руководители Наследия объявили, что…

После полутора часов в пробке, он расплатился с водителем, вышел из такси и тут же попал на какой-то митинг, где усатые личности в казацких папахах кричали о тысячелетней традиции и кляли Протокол. По сторонам дороги стояли рекламные щиты, девки в купальниках звали присоединяться к новым суверенным объединениям, которые за два дня успели расплодиться по всей стране. Сокращенно их называли тут квансутами — Квази-Национальными Суверенными Территориями.

Уверенный лекторский голос гремел над толпой.

— Мы ничего не имеем против демократии и свободы. А что мы получаем вместо? Только власть денег! Но разве в деньгах смысл жизни человеческой? Для того ли дан нам разум Богом и Природою, чтобы посвятить себя мелочам быта и забыть о Великом.

Где-то рядом взревели турбины и с темнеющего неба ударили лучи прожекторов. Несколько штурмовых аэро-платформ зависло над дорогой.

Угрожающие громады МБС стали теснить толпу. Кто-то пальнул в воздух, и тут же началась беспорядочная стрельба.

Вот здесь в Ферзе сработала пятилетняя привычка, и он выдрал у кого-то древний «Дягтерев», рухнул на асфальт.

Если в тебя стреляют, ты стреляешь обратно. Стороны тут не имеют значения.

Два дня Ферзя и толпу «новороссийцев» держали на каком-то стадионе. Его дважды водили на допрос, задавали дурацкие вопросы. Он клял собственное невезение, хотя внутренний голос подсказывал, что могло быть и хуже.

Он был уверен, что его скоро отпустят. Но потом стало известно, что патриоты из Наследия Предков припарковали у ворот московской мэрии семейный Фольксваген-«ящик», в котором вместо старых игрушек Саши и Маши лежала ворованная украинская боеголовка. На стадионе царило чувство предвкушения победы, но Ферзю вдруг стало тошно.

Адвокат был одет консервативно, но на щеке у него паутиной вилась замысловатая татуировка — линии микросхемы с мелкими вживленными драгоценными камнями.

Мода, наверное. Там у них.

— Мне жаль, Анатолий, но ваша просьба о пересмотре дела была отклонена. Полмиллиона убитых только в Москве… Федеральное Правительство не имеет возможности проявлять снисходительность даже к таким… хмм… случайным участникам мятежа, как вы. Институт Протокола требует крови. То же многие квансуты и корпорации, семьи погибших…

— Ничего нельзя сделать?

Адвокат долго смотрел на него. Камешки на щеке поблескивали в холодном электрическом свете.

— Почему же… Вы бы не согласились пройти еще несколько тестов?
— Чтобы сесть в тюрьму нужно сдать экзамен?
— Ха-ха… — Фальшиво рассмеялся человек в пиджаке — Смотря в какую…

Потом с ним говорил пожилой фед с полковничьими погонами.

— Альтернативный вариант?

Фед покосился на адвоката. Адвокат на феда.

— Вы слышали о Зоне? — Спросил тот.
— Кто ж о ней не слышал?

— Если бы вам хотелось сократить срок…
— Сократить?
— И существенно. — Это уже адвокат.
— И заодно помочь человечеству. — Вставил фед.

Помочь человечеству… «Возродить нацию». Хмм…

— Я слушаю вас…

Он ждал колючую проволоку и пулеметы на вышках, но эта тюрьма была похожа на научный центр. Только бараки ограждала высокая ограда с датчиками на столбах.

— Бежать тут все равно некуда. — Пояснил ему провожатый в автобусе. — В пяти километрах Стена, а на ней автоматическая система защиты. Никто не будет кричать «Стой! Стрелять буду!»

— Имя.

Снова усы, как у тех казаков с папахами. Только флагов и гимнов не было. И цвета тут были какие-то странные. И запахи. А на небо он старался не смотреть. Усы. Драные широкие штаны и кожаная кираса с нашивными карманами.

— Анатолий Персев.
— …Ферсев… — что-то записал в блокноте.- Персев. — поправил он.
— Ферсев, я сказал! Я араб и ваших «п» не выговариваю. — Золото из-под усов — У тебя есть проблемы? Не-ет?! Так живо бегом к баракам! Ну-у! Вы что, все сдохли в дороге, обезьяны!?

Охрана у ворот захохотала. Ветер со стороны Чащи швырнул в лицо пылью и новыми чужими запахами. У стены барака его вырвало. Старик-Лэнс был похож на мышку. Только глаза как дула. И два мордоворота за спиной.

— Кем был?
— Снайпером у миротворцев.

Старик усмехнулся.

— Это хорошо. Значит терпеливый. Если, конечно, хорошим снайпером был.

Он пожал плечами.

— Пойдешь в передовой тройке с Роговским. Выйдешь живым — дам оружие. А пока будешь отбиваться палкой. Понял, Ферсев?
— Я Персев.
— А какая, собственно, разница…

Его натаскивали лучшие.

— Не тронь этот корень. Из него гадость всякая брызжет. Сначала не чувствуешь, а через часа два слепнуть начинаешь.

Корень был похож на огромное ребро.

— А это…
— Тшть! Чего тебе сказал про пальцами казать! Живет тут кто-то. Кто, не знаю, и знать не хочу. Там за той паутинкой лощина и в ней Пластилин. Слыхал о таком? Это хороший Пластилин. Плодит всяких мелких безобидных ублюдочков. Наши умники кипятком мочатся. Говорят, что ДНК у этих тварей необычное какое-то.