— Ну, кто пойдёт за пивом? — смеясь спросил Изотоп.
— Какое нафиг пиво, тут в радиусе двадцати километров ни души, если не считать солдата на КПП! — ответил Дип и они засмеялись.

Им действительно было над чем смеяться, БМС была оборудована так, что они могли жить несколько месяцев, не выходя на улицу. Оксид потыкал в кнопки, и на центральном дисплее показались дозиметрические данные.

— 300 рентген в час, — задумчиво проговорил Оксид. — И это только окраина Зоны, что же будет дальше?

Вся группа уставилась на экран, где постоянно менялись цифры и прыгали какие-то полоски.

— Не нравится мне это, — сказал Тестер.
— А кому может нравиться, — поддержал его Дип. — Но ведь мы за этим то и ехали!

Было около одиннадцати вечера, и они решили остаться здесь на ночлег.

— Завтра нам предстоит большая работа. Надо найти торговцев, связаться со скупщиками артефактов, другими группами сталкеров, — подвёл итог Оксид и они легли спать, каждый со своими мыслями.

Первым от непонятного шума проснулся Эйрвейв, взглянул на часы. Синеватые светящиеся цифры показывали два часа ночи. Он разбудил всех.

— Что это за звук? — испуганно спросил он.
— Не знаю, — не менее испуганно ответил ему Изотоп.
— Надо обшарить всё прожекторами, — предложил Дип.

Так и сделали. Включили два ярких прожектора и их лучи сразу же наткнулись на двух собак, если этих тварей можно было так назвать. Правильнее было бы сказать, что собаками они были когда-то давно, а сейчас, под воздействием радиации и аномальных полей у одной из них на боку появился огромных размеров вырост, который волочился по земле и в некоторых местах выделял непонятную чёрную жидкость. У второй же, с телом было всё в порядке, но вот голова… На её голове напрочь отсутствовала пасть, а вместо неё свисали две трубки, которыми она очевидно, что-то высасывала. Они опустили луч прожектора на землю и увидели страшную картину. Там лежал мёртвый солдат, тот самый, который вчера смотрел их пропуска. А трубки, которые росли из «собачьей» головы, были вставлены туда, где обычно у человека находятся глаза. Можно было подумать, что эта тварь высасывает его мозг. После этой сцены естественно, что никто из команды заснуть больше не смог. Они сидели, каждый управляя своим прожектором, а Оксид, которому не хватило прожектора, жадно всматривался в экран радара, пытаясь обнаружить какое-нибудь движение вокруг. Рано утром, они решили двинуться в город Припять, где обычно находятся торговцы, скупщики, и базы сталкерских кланов. Город был обнесён пятью рядами колючей проволоки, на небольшом расстоянии друг от друга находились вышки с прожекторами и автоматчиками. Припять был полностью защищён от набегов мутантов. На эту оборону ежемесячно все сталкерские кланы перечисляли часть заработанных денег. На въезде в город БМС остановил патруль.

— Что такое? — спросил Тестер, высунувшись из окна.
— А а, люди, проезжайте, — ответил командир патруля.

Они проехали по всему городу, посмотрели всё вокруг. Город выглядел вполне прилично, даже дозиметр показывал значения в пределах нормы, этакий оазис посреди пустыни.

БМС выехала на главную площадь и остановилась. Команда вышла на улицу и направилась в сторону большого здания. Это был бывший кинотеатр, а сейчас это было сердце города. Сюда каждое утро приходили торговцы, перекупщики, сталкеры, учёные, в общем все, кто бывал в Зоне. На входе группу остановили два охранника с автоматами наперевес.

— Вчера прибыли? — спросил один из амбалов.
— Да, — ответил Оксид. — Ну и быстро же у вас всё узнаётся!
— А вы что думали, — гордо ответил охранник.

Сталкеры вошли в здание. Вокруг всё кишело людьми. Одни что-то продавали, другие покупали, третьи сидели за столами и что-то обсуждали. Дип подошёл к мужику, который продавал колбасу:
— А она не радиоактивная? — поинтересовался он.
— Нет конечно, тут всё привозится с чистой земли, — ответил ему торгаш.

Они стояли и рассматривали всё вокруг, как неожиданно к ним подошёл какой-то человек в камуфляже и предложил сесть за стол. Он представился членом сталкерского клана «Долг», и сказал, что если новички хотят иметь поддержку в Припяти, то они должны каждый месяц выплачивать определённую сумму на охрану и содержание города. Они согласились, и Оксид протянул стопку зелёных бумажек. На вопрос Эйрвейва о том, что они видели ночью, мужик ответил, что таких тварей тут полно, и не успеешь оглянуться, как они высосут из тебя все внутренности.

— Весело у вас тут! — нервно улыбаясь, ответил на это Эйрвейв.

Начались у команды обычные сталкерские будни. Носились они на своём БМСе по необъятным просторам Зоны, собирали артефакты, временами отбивались от мутантов.

Для одних людей это казалось бы безумством, но лидер команды Оксид говорил: «Вот она, жизнь!»

Автор Ежи Тумановский (Holoduk)
24 октября 2003 года

Почему в Чернобыле не летают крокодилы

Этот текст принадлежит не мне. Он был найден в старом чемодане, на чердаке обветшавшей шестнадцатиэтажки, в которой уже давно никто не жил. Я просто привел в порядок разбросанные желтые листы, переписал в тот вид, в котором они могли бы стать всеобщим достоянием и решил предложить ознакомиться всем вам с этой небольшой историей. Истинный автор то ли пожелал остаться неизвестным, то ли имел веские причины не указывать своего имени — в любом случае он имел на это моральное право.

^Holoduk

Леся. Редкий гость на «Броненосце». В последнее время что-то уж слишком редкий. Точнее редкая. Редкой красоты девушка. А на первый взгляд и не скажешь. Но меня обмануть трудно, работа такая. Четвёртый год за стойкой что-нибудь да значит. А уж тем более здесь, на «Броненосце», на окраине неведомого. Зоны.

Зона притягивает к себе людей, как исполинский магнит. Или как куча дерьма — мух, кому что нравится.

Кто-то говорит, что она мол живая и даже разумная. Кто-то, что Зона порождение грехов Человечества и ад на Земле. Кто-то вообще начинает нести бред про эксперименты инопланетных засланцев. Не знаю. По моему, Зона не является ни живой, ни, тем более, разумной. Это место со своими законами и только. Альтернативная биосфера. Имеет природа право на другие законы? И тут всё, как и должно быть в любом праве: нарушил закон — умер. Вот так, просто и без лишних эмоций. А все эти чудеса, высшие разумы, вселенские заговоры — ну надо людям во что-то верить. И не мне их разубеждать. Тем более, что это — мои лучшие клиенты.

Некоторые приезжают сюда из любопытства, некоторые — ради экзотики, но большинство — ради денег. И я в их числе.

Обычно, первые и вторые уезжают отсюда и очень быстро. Третьи — по обстоятельствам. Мне повезло и я попал на «Броненосец».

Наш «Броненосец». Нереальный, как и сама Зона.

Несколько лет назад один знакомый (мой шеф, кстати) наткнулся недалеко от периметра на корабль. Настоящий корабль! Со следами воды на желтых от ржавчины бортах, настоящим фальшбортом, якорями и спасательными кругами. Не очень-то и большой, он в первые месяцы после находки, стал самой крупной сенсацией Зоны. Ну откуда здесь взяться кораблю?

Знакомый имел права, как человек нашедший это. Скоро страсти улеглись — нашлись и другие заботы у местного начальства. А знакомый, заплатив положенную пошлину, задумался о дальнейшем владении этим чудом. Тогда ему и пришла в голову гениальная мысль.

Они с мужиками подкопали его, выровняли посадку, отреставрировали. И устроили здесь настоящее злачное место. Два бара, вип-терраса на верхней палубе, небольшой магазинчик в корме, склады в трюмах и даже что-то вроде гостиницы. Со временем, место полюбилось сталкерам, появилась и постоянная клиентура. А я тут барменом в ночную смену подрабатываю.

Каких только историй не слышал!

О чём это я? А, Леся! Моя тайная страсть. Моё незакон-ченное домашнее задание.

Девушка-загадка. Сколько мужиков клялись, что заклеют её! Несчастные, они не знали на что идут. Она никому не давала шанса. А если человек упорствовал… Насмешливый ум и острый как бритва язык делали своё дело. Кстати, драться я бы с ней тоже не рискнул, так как можно было быстро с мечтами о потомстве расстаться. Такая вот девушка. А с виду и не скажешь. Коротко стриженая, в мешковатом «комке» и высоких ботинках, она скорей походила на мальчишку-подростка. Но глаза!

Глаза выдавали настоящую хищницу — острые, живые и умные. Она конечно не единственная «сталкерша» в Зоне, но единственная, кто может на равных соперничать в этом деле с мужиками. Безо всяких скидок.

Что не верите? Тогда я расскажу вам историю одну. Проиллюстрирую, так сказать, свои слова. Однажды мне посчастливилось записать одну её приватную беседу… (знаю-знаю, ну хобби у меня такое!).

* * *
— Как же ты по Зоне с такой тяжестью таскаешься? Не качает на поворотах? (это Леся спрашивает)
— Ничего. Своё добро шею не трёт. А в некоторых местах без этого оборудования шагу не ступишь, чтобы кони не кинуть.
— Я же обхожусь.
— Вот именно. Мне уже давно интересно, как это ты налегке по таким местам лазишь. Не колдунья часом?
— Ведьма. И не часом, а временами. Темными и ночными! (Леся немного понизила голос)
— Угу. То-то я заметил, тебя здешние мужики сторонятся. Что, кто-нибудь из них уже по болотам квакает?
— Для этого им болото не требуется.
— Ладно, ты мне скажи лучше, как ты сама по болотам-то ходишь?
— Пешком. Иногда на четвереньках.
— Нет, я серьёзно тебя спрашиваю. Мне твой отец наказал о тебе заботиться, а ты всё шутки шутишь.
— И я серьёзно. На машине там не проехать. Тебя ведь приблуды мои интересуют? Так о них и спрашивай.
— Считай, уже спросил.
— Вот мой основной рабочий инструмент (Леся положила на стол что-то пластиковое)
— Спиннинг?! На кой хрен, прости за выражение, тебе удочка в Зоне? Рыбачить что-ли?
— Типичная мужская тупость. А если мозгами пошевелить?
— Ну?
— Не нукай. Глупое выражение лица тебе не идёт. Это моя УДАЧА.
— Чего?
— Универсальный Детектор Аномалий — Чёрный Аспид.
— Ты случаем не бредишь? Дай лоб пощупаю.
— Слушай лучше, догадливый дядя Саша. Я с помощью этой «удочки» нахожу аномалии. И не только. Обычные сталкеры используют гайки и камни. Особо догадливые — привязывают к ним ещё ленточку — чтоб лучше видно было. Военспецы, вроде тебя, таскают пудовые детекторы и сканеры. А я хожу со спиннингом. Один заброс и вуаля! Я знаю, что меня ждёт на следующих пятидесяти метрах. А ещё с его помощью отлично разряжается мясорубка. Да и за угол заглянуть можно.
— Это ещё как?
— Проще пареной репы. У меня есть мини-камера и дисплейчик. Цепляю камеру на спиннинг, высовываю за угол. Если нужно, можно камеру забросить через стенку, или в окно и смотреть помещение, не входя в него.
— Хитро! А ещё чего этот твой универсал умеет?
— При некотором везении, можно вытащить артефакт прямо из аномалии. Только магнит или зацеп вместо грузика привязать.

— Здорово! Нет слов. Ну ладно, с аномалиями, кажется, разобрались. А что ты будешь делать с местной живностью?
— Есть и такая буква в этом слове. Мне отец кое-какое наследство оставил. И главное, научил как им пользоваться. Есть у меня мазь, «мечта диверсанта» называется. Если этой мазилкой натереться, никакие наземные хищники тебе не страшны. Они скорей себя съедят. Таким образом, никакие собачки с крысоволками меня не трогают. Они со мной даже не дружат, такая я для них неприятная. Так что с неразумной фауной у меня заключён пакт о ненападении.
— А флора? А разумные существа? От них тоже отмажешься? (Голос был с явным сарказмом)
— Отмазываться — чисто мужская черта, не претендую.(Леся даже тона не переменила). С флорой и у других ребят проблем нет — только глаза разуть, да не лазить по самому бурелому. Обычно, растительный мир перестаёт напрягать уже после третьей ходки. Вот с разумными действительно, сплошные проблемы. Но я стараюсь с ними не связываться. Только если они сами мной не заинтересуются. Тогда я им предъявляю аргумент.
— Чего за аргумент?
— Ну, дядь Саш, ты даёшь! Кому ж как не тебе знать лучший аргумент в споре! Пушка, конечно. Облегченный «винторез». Отец его специально для меня сделал. Корпус — кевларовый. Легкий, как пушинка! Плюс спецоптика с целеопределением. Но тебя ведь такими вещами не удивишь, правда? Так вот, открою один секрет. Страшную тайну! Если намочить волосы, а потом надеть на голову резиновую шапочку для бассейна, то контроллеры и карлики тебя почти не «почувствуют»! Ну, может только на самом близком расстоянии. Это меня дед Пахомыч научил.
— Это не тот, что тридцать лет и три года в запое?
— У таких как он, кстати, и вам не мешает поучиться! Он в таких местах Зоны был, каких у вас и на картах-то нет. А что до запоев… Однажды он, будучи сильно нетрезв, вытащил из Зоны двух здоровенных детин. Рассказывал, что по трезвяку бы их ни за что не потянул. Чем тебе не Илюша Муромец?
— Ну хорошо. А со сталкерами местными у тебя какие отношения?
— Хочешь, я скажу тебе, кто самый опасный зверь в Зоне? Не трудись. Человек. Только наш брат сможет, например, обменяться с тобой припасами, а потом выстелить в затылок, когда ты отвернёшься. Была со мной одна история…

Автор Александр Дядищев
30 октября 2003 года

Странник

Её глаза

Я нежно глажу ее по лицу. В глазах слезы. Веки вздрагивают, словно на них весит неподъемный груз и медленно опускаются, чтобы застыть монументом скорби и боли. Она замерла в моих руках, она уже ушла.

Плавно, словно росчерком яркого красного пера, закат брызнул своими лучами, и застыл недосягаемой финишной полосой для двоих некогда бывших живыми. Странник уверенно пробирался, через развалины металлических конструкций. Свалка — территория размером больше трех квадратных километра, была с точки зрения Странника самым интересным местом в Зоне. Он мог часами лазить по нагромождению конструкций, которые давным-давно были остатками вертолетов, пожарных машин, БТРов и прочего механистического мира.

Какое-то чувство ностальгии, уединения смешенное с психологичным осознанием себя всегда приходило к нему на руинах этого памятника человеческой слабости. Только тут он мог чувствовать себя свободным, освобожденным от всех условностей, что сковывали людей. Мир — ты прекрасен, — словно молитву шептали губы. Мир молчал, и внимательно наблюдая за, бредущим сквозь остовы умерших машин, человеком.

Он шел вперед, автоматически замечая знакомые повороты, отмечая новые детали. Вон впереди, погнутый бампер бывшего «Москвича», вон там, слева, стоит с опущенными лопастями, что когда-то взбивали перину облаков, старый вертолет. Дальше, в глубине, виднеются ряды стоящих машин. Кладбище… Металлическая Голгофа — место, где убийцами было время и радиация, ржавчина и погода..

Медленно идя сквозь строй скелетированной техники, Странник услышал какой-то шум. Страха не было. Он пропал давно, в тот день, когда его, необученного, неоперившегося юнца кинули утопать в горнило ада, ради спасения тех, кого посчитали более ценными, чем он.

Непроизвольно поежившись в плаще, он повернул в сторону развилки, которая вела в глубину машинного лабиринта. Приглушенные звуки становились все громче. На открытом месте, как раз под люком Ми-26 сидела, прислонившись к стальной махине — девушка. Черные волосы скрывали темным шатром ее лицо. Порванная спецовка, лежащий на земле респиратор и пистолет в правой руке девушки дополняли всю картину, что предстала перед Странником.

Неожиданно девушка отбросила левой рукой прядь волос, подняла голову и произнесла:
— Смысла во всем этом нет. — Ее глаза невидяще смотрели на Странника, пистолет медленно поднимался вверх, и капелька страха просочилось в его спокойный, почти безразличный внутренний мир. В какой-то момент он даже подумал, что это и есть его бесславное окончание всех забот.

Странник не пытался достать оружие, он просто смотрел в эти глубокие зеленые глаза и понимал, что обратной дороги нет, что счастье внезапно нашло его в самый неожиданный момент, дальше старой жизни уже не будет никогда. Сейчас он скажет ей, что готов ради нее на все, он

возьмет ее за тонкие смуглые руки, он отдаст ей все, что у него есть, поскольку совершенная красота не должна испытывать затруднений ни в чем. А потом, может быть, она согласиться пойти с ним, они бросят все это, его денег хватит, чтобы безбедно жить всю оставшуюся жизнь, у них будут замечательные дети, они…

Странник не успел сказать ни единого слова Девушка, наконец-то, подняла пистолет, приложила его к левой груди и нажала на курок. Глухо хлопнул выстрел, тело стало медленно сползать, вниз оставляя на бортовом номере вертолета кровавые полосы. Странник подошел ближе и присев на одно колено, приподнял почти невесомое тело девушки. Шутка природы, или злой рок, но ее глаза еще несколько секунд пронзительно смотрят в глаза Странника. Зеленые, с желтым окаймлением, они с некоторым укором и даже упреком глядят на него. Ведь все могло быть так прекрасно, ведь все могло только начаться. Но вот, веки начинают опускаться, но замирают на середине пути. Тело вздрогнуло в последней судороге и обмякло. Ее прекрасные глаза смотрели прямо в его душу. Ее последний взгляд прожег борозду в его сердце, и он понял, что больше ничего уже не будет. Ибо мир без любви — ничто.

Никто не верит в любовь с первого взгляда. Никто не верит в то, во что не верит никто. Но ее глаза, продолжали смотреть в колодец его души…

Круг Сансары

Он шел уже третий день… Это было невозможно, но он шел. Ничто и никто не имело сил остановить его или преградить ему путь. Черный капюшон закрывал его лицо, за спиной висел рюкзак и два кислородных баллона по бокам. Из-под капюшона выглядывала трубка респиратора. Он шел и вспоминал, о том всем, что толкнуло его в путь, в путь которому нет, и никогда не будет конца. Его знают немногие, но те, кто знают, боятся появиться на его пути, на пути праведного.

Странник останавливается и откидывает капюшон. Длинные, разбросанные по плечам черные волосы, высокий лоб перечеркнутый шрамом, зеленые глаза и широкое лицо, прикрытое уродливой маской респиратора. Человек поднимает руку и отстегивает один из краев маски, давая ей свободно повиснуть на ремнях. Тонкий правильный нос, четко очерченная линия губ и грубый рубец мозолистой кожи от постоянного ношения респиратора. Вдох. Чистый воздух прохладным потоком льется в грудь, расправляет легкие, насыщает кровь кислородом и странной кажется обременительная тяжесть баллонов с химически чистой жизнью. Выдох. Человек раскидывает руки и кричит. Крик, свобода, единство и одиночество. Все в этом порыве. Дикая вакханалия чувств, такая редкая в этом, сильном духом, теле, слышится в одном мощном крике. Он запрокинул голову и посмотрел в бездонное небо. Если долго смотреть, оно начинает свой медленный вальс, оно становиться ближе. Но наверху были серые клубящиеся облака, которые не хотели отзываться на его крик. Время шло, становилось темнее. Ветер бил в лицо.

Вера в себя, в свою непогрешимость и избранность толкала людей на многое, во все века… История циклична. То, что было раньше, когда-нибудь повториться опять. То, что несло одного по течению, других заставляло бороться с этим. Время человечества прошло, также как и динозавров, мамонтов и других мифических персонажей. Время шло, продолжая менять декорации этого мира. Начинался рассвет. Очень тихий летний рассвет. Прозрачное небо уже успело порозоветь. Было тепло и несколько сухо, но Странник только поежился и надел респиратор на разгоряченное лицо. Его вечный путь должен быть продолжен. Смерть друзей, чувство вины за это. Мысли крутились, словно в мясорубке, и накатывались подобно волнам… Время, оно неумолимо двигалось вперед…

День медленно склонялся к полуденному сну. Странник продолжал идти, упиваясь одиночеством, пустотой и возможностью быть таким, каким он был. Он добрался до спуска. Тишина, только ветер треплет полы рукавов и края капюшона. Осмотревшись, Странник начал медленно спускаться с горки. Мелкий гравий, придя в движение, маленькими камушками катился вниз, обгоняя Странника. Ветер, шуршание камней и…

Внизу послышались выстрелы. Странник, не останавливаясь, продолжал спускаться вниз, и вскоре его глазам открылась обыкновенная жизненная картина в Зоне. Два человека, стоя спиной к спине, отстреливались от осадившей их стаи собак. Псы кружили уверенно и неотвратимо.

Вдруг, у того, что стоял слева, захлебнулся автомат и ближайший пес, сделав длинный прыжок, вцепился человеку в горло. Крик боли, быстро превратившийся в несвязные хрипы. Второй сделал роковую ошибку, обернувшись на крик своего друга. Краем глаза он заметил стоящего в отдалении Странника, замер на миг, а в следующую секунду сразу две зубастые твари вцепились ему в руки, лишая возможности обороняться, и повалили на землю. Одиночка медленно спустился и двинулся вперед.

Псы насторожились и подняли свои слепые морды от добычи. Странник остановился. Он не достал оружия, ему давно не надо было ничего предпринимать, чтобы защитить себя. Крупный пес, видимо вожак стаи, нацелился всем своим телом на человека. Странник вперил свой взгляд в то место, где у обычных собак находятся глаза. Он чувствовал на себе сконцентрированное внимание и… недоумение. Битва без слов, где единственный свидетели ветер и тишина. Вдруг, вожак, опустив морду, развернулся и побежал прочь. За ним, несколько неохотно, бросились бежать и остальные.

Дождавшись, пока собаки исчезнут, он подошел к человеческим телам, лежащим на земле. Тот, в горло которого впилась зубы собаки, представлял собой ужаснейшее зрелище. Странник с трудом подавил рвотный рефлекс и повернулся ко второму. Повидав на своем веку не одну смерть, он все равно так и не смог привыкнуть к такому ее разнообразию. Второй с виду был цел, но лежал на боку в луже собственной крови. Отшельник наклонился и перевернул человека на спину. Тот застонал и с трудом открыл глаза. Из разорванного собачьими клыками лба лицо заливала кровь, и Странник, достав из кармана кусок бинта, наложил на рану плотную повязку.

Через пару минут взгляд человека сфокусировался на нем.
— Сволочь, — с трудом произнес раненый.
Странник молчал и смотрел ему прямо в глаза.
— Ты… — лающий кашель и струйка крови из носа. — Не помог нам. Мог ведь их пострелять. Убийца…
Отшельник отвел глаза и начал подниматься.

Человек дернулся и Странник, думая, что это предсмертные конвульсии, повернулся. Прямо ему в лицо смотрело дуло пистолета, который раненый едва держал в подрагивающей руке.

— Сволочь. Мы уйдем вместе, — проговорил человек на земле. Повязка на его голове уже полностью пропиталась кровью и снова начинала заливать глаза.
— У каждого своя судьба! — чуть помедлив, ответил Странник, пытаясь вспомнить что-то мучительно знакомое во всей этой сцене.

Яркая вспышка прервала его мысли и отправила в забвение.

* * *
Он начинал медленно спускаться с горки. Мелкий гравий, придя в движение, маленькими камушками катился вниз, обгоняя Странника. Ветер, шуршание камней и…

Снизу раздавались выстрелы. Странник, не останавливаясь, медленно скользя по склону, спускался вниз, и вскоре его глазам открылась обыкновенная жизненная картина в Зоне. Два человека, стоя спиной к спине, отстреливались от осадившей их стаи собак. Псы кружили уверенно и неотвратимо. Странник плавным, привычным движением приподнял висящий на плече автомат и двумя короткими очередями разрубил стаю пополам. На земле забились в судорогах собачьи тела.

Люди повернулись на звук выстрелов, а псы внезапно и со страшным воем ринулись все разом на того из них, что стоял чуть правее. Странник прицелился, но тут же опустил автомат. Люди и псы смешались в одну сплошную кучу, и он просто быстро двинулся вперед. Одного из людей псы погребли под своими телами, а второй, страшно крича, стрелял по краям этой кучи, боясь попасть в своего товарища. Странник одиночными выстрелами снимал собак, оказавшихся в стороне и продолжал быстро приближаться.

Вдруг у одного из них захлебнулся автомат. Псы стали разворачиваться, человек отбросил бесполезное оружие и рванул из-за пояса нож. Звери бросились на почти безоружного человека, и в этот же момент Странник, выпустив длинную очередь, убил сразу несколько собак. Инстинкт самосохранения, присущий даже этим тварям, одержал верх, и псы начали разбегаться. Истекающий кровью человек отбросил нож и упал на колени перед своим товарищем, прикладывая ухо к груди и пытаясь прощупать пульс.

Странник медленно подошел к сталкеру, склонившемуся над трупом своего друга. Тот тряс безжизненное тело, не замечая, что у лежащего на земле человека практически нет спины. Вдруг он повернулся, и Странник невольно вздрогнул. Тот плакал. Скупые слезы чертили дорожки на грязном, залитом кровью, лице. Кровь продолжала сочиться из длинного пореза на лбу, и Одиночка автоматическим движением достал из кармана бинт.

— Ты — убийца! Из-за тебя погиб мой друг! — сталкер поднял пистолет и наведя на Странника, продолжал. — Зачем ты влез не в свое дело? Они бы ушли, если бы не ты! Мерзавец, проклятая тварь!

Странник вздрогнул. Он посмотрел на сталкера, который чем-то напоминал его самого, тогда… Давно… Очень давно. Снова псы, снова смерть. Он медленно провел рукой по безобразному шраму от собачьих клыков на лбу, откинул капюшон.

— И что ты собираешься делать? — сложив руки на груди, спросил он.
Сталкер вздрогнул. Спокойный взгляд, мозолистый рубец вокруг носа и губ, безобразный шрам через весь лоб. Сталкер поднял руку к своей голове, стер рукой сгустки крови на лице.
— Я убью тебя! — неожиданно спокойно сказал он.
Странник вздохнул. Все повторялось. Почти все было, как и тогда…
— У меня есть одно правило, — не обращая, внимание на угрожающее движение сталкера, он начал поворачиваться. — У каждого своя судьба, — сказал он, повернувшись к незнакомцу спиной, и двинулся прочь…

Тишина. Ветер вечный странник и узник великой тюрьмы метался то вверх, то вниз. В тишине Зоны, прервав песню ветра, раздался выстрел — единственный.

* * *
Странник резко открыл глаза. Точнее, они были открыты и так, просто туман короткого сна в одно мгновение рассеялся. Он научился этому в армии. Когда стоишь на дежурстве, и сильно хочется спать — спишь с открытыми глазами.

Время уходило, и он тронулся в путь. Вперед к… Слева показался куст. Странник резко остановился. Это уже было. Дежа вю? Осторожность победила и он, не отрывая взгляда от куста, начал пятиться назад. Потом, развернувшись, быстро двинулся прочь. Дыхание участилось.

«Создатель проверяет меня», — тихо прошептали его губы. — «Я должен быть силен».

Минут через десять он пришел в себя и теперь почти смеялся над собой. Правда, интуиция — великая вещь и ею не стоит пренебрегать.

Однажды, в самом начале его пути, он обманулся. Он предал своего друга, поддавшись интуиции. Он остался жив, его друг нет. Он промолчал тогда, и теперь был вынужден носить свой крест. Однако постепенно чувства грубели и путь исправления и оплаты, превратился в путь наблюдателя и палача.

Смысл корить себя и судьбу? Виноваты все они, что не помогли, ушли, оставив его с истекающим кровью другом. Не помогли. Тяжело забыть бледнеющие лицо друга, мерзкое ощущение, чего-то липкого на руках. Тяжело забыть тот стыд, который он испытывал, и тот страх опустить взгляд на руки и увидеть то, что было на них.

Мысли вертелись в голове безумными вихрями. Он убил его, того, кто покусился на его дружбу, на его друга, на него. Он хорошо помнил за плечами два баллона с кислородом… того человека. Темный, выцветший плащ, капюшон, скрывающий лицо, трубка респиратора, идущая из-под плаща и скрывающаяся в темноте капюшона. Сволочь. Как же он его ненавидел. Ненавидел за то, что тот спас его жизнь ценой жизни друга.

Вскоре он дошел до небольшой горки. Медленно, нехотя, он переступил через гребень и заскользил вниз. Мелкий гравий, придя в движение, маленькими камушками катился вниз, обгоняя Странника. Ветер, шуршание камней и… Внизу послышались выстрелы… Странник не останавливаясь, продолжал спускаться вниз и вскоре его глазам открылась обыкновенная жизненная картина в Зоне. Два человека, стоя спиной к спине, отстреливались от осадившей их стаи собак. Псы кружили уверенно и неотвратимо.

Что-то до ужаса знакомое показалось ему в этой картине. Рука автоматически, без участия хозяина поднялась, ствол автомата смотрел на собак. И вдруг дрогнул. Рука отпустила холодное цевье, автомат снова повис на ремне. Странник замер на месте. Он видел, что собака сейчас прыгнет на одного из людей.

— Сейчас у тебя заклинит автомат, — тихо прошептали губы. Рука словно живя своей жизнью, поднялась и потерла безобразный рубец на лбу.

Внезапно, автомат у человека захлебнулся, и собака впилась в его горло. Второй резко развернулся и выстрелил в зверя, который рвал его друга. Рука Странника дрогнула еще раз. Дрогнула и приподняла автомат, но выстрел так и не прозвучал. Еще один пес прыгнул на спину неосторожного сталкера, сбил с ног и попытался добраться до шеи.

Внезапно что-то сверкнуло, и зверь завалился на бок с торчащим из горла клинком. Остальные собаки бросились бежать. Странник продолжал стоять на месте и не решался подойти. Что-то удерживало его. Предостережение? Предопределение? Страх?