Я трагично усмехнулся, в душе у меня было пусто, как в пересушенном колодце. Ноги не слушались и вели меня вдоль дороги, на которой я обнаружил еще несколько трупов — как своих так и «чужих». Они все погибли быстро, без особых мучений — предсмертные выражения их молодых лиц, это подтверждало. Но эти глаза, этот взгляд.

С каким-то горьким привкусом вины, меня вытошнило…

* * *
Я не заметил как земли коснулась ночь. И все это время я сидел возле БМП, погруженный в подобие транса, вдыхая запахи смерти. Окровавленное распятье вновь висело у меня на груди, теперь скорее как бесполезное украшение. Для меня, все его волшебство — исчезло, выдохлось…, отравилось что ли.

Поднявшись на ноги, я побрел вдоль дороги усеянной трупами, но через минуту встал как вкопанный. Я хотел было побежать, но понял что это бессмысленно. Они уже были повсюду, они окружили меня. Свора, наводненная зомби, карликами, контроллерами, и еще бог знает чем, что никак не вписывалось в подобную компанию, медленно но верно сокращала дистанцию между мной и ими. Они хрипели, сопели, рычали и скалились и, понять что было у них на уме — не составило особого труда.

Моя рука невольно потянулась к распятью и, вскоре я услышал усталый, вполне человеческий вздох. Где-то позади.

Он появился неожиданно, словно сотворился из тьмы и двигался грациозно, с ленивой фацией, словно сам он был моделью, а Зона — подиумом… Свора тварей расступилась при виде высокого человека, как если бы он был их хозяином. И я услышал тот же утробный голос, проникающий в душу, в каждую клеточку моего тела.

— А, священник — заблудшая душа. Рад встречи! Ведь я говорил, что она состоится скорее, чем ты думал… — на его мертвенно бледном лице появилась демоническая улыбка.

В глазах моих вдруг потемнело, виски «затрещали» словно под давлением тисков, ноги подкосились, и спустя мгновение мой зад ощутил грубое прикосновение земли, а следом моя спина и затылок. Я услышал тяжелое дыхание, свое и чужое, оно было совсем рядом, словно загнанный зверь склонился надо мной… Глаза видели лишь бесконечное полотно темноты и ничего лишнего. Странно, но для теряющего сознание — все было как-то реально, казалось я мог двигать конечностями…, правда в слепую.

Потом все тот же утробный голос спросил меня:

— Зачем ты еще цепляешься за веру в Бога, если всей душой предан дьяволу?

Я вздрогнул (по крайней мере, так мне показалось). Мне захотелось схватиться за распятье, доказать хотя бы себе что это не так… Но в глубине души я понимал, что этот таинственный человек — говорил правду.

Я услышал усталый смех.

— Тебе не кажется священник, что Господь давно оглох и ослеп? Оглох от бесконечных молитв, взывающих о прощении за страшные грехи, ослеп оттого, что бесконечно наблюдал эти грехи!
— Кто ты? — услышал я собственный голос.
— Я твой внимательный собеседник. Твой единственный собеседник.

— Это я уже слышал! — прокричал я. — Кто ты на самом деле? Как твое имя?
— О, у меня много имен! Равно как и у тебя — священник, батек, Олег, заблудшая душа… — снова тот самый смех.
— Ты говоришь загадками…
— Нет, просто ты мыслишь примитивно.
— Пусть так. Что ты сделал со мной? Или я сплю?
— Сон — тоже реальность, только иная. В какой же ты предпочитаешь оказаться?
— В той, где не будет твоего голоса и тебя самого!
— О, это не возможно — я существую во всех реальностях.

Мое темное полотно, которое я все это время наблюдал — вдруг пересекла линия света, она становилась все шире и шире, пока мой разум не понял, что мои веки широко открыты. И я увидел перед собой догорающий закат, неподвижные облака на румяном небе, окаменевшие макушки деревьев впереди и… это мертвенно-бледное лицо с бездонными темными глазами… Он никуда не делся.

Его губы были сардонично натянуты, сверлящий взгляд жрал меня изнутри, а вокруг, все так же безмолвно и безучастно — топтались контроллеры, карлики, зомби и еще какие-то твари… Я искренне предвидел мою скорую кончину, и сейчас мне было страшнее всего умирать, потому как знал, что за свои душевные терзания — отправлюсь прямиком в Ад. Если конечно — я уже был не в нем…

Опасливо озираясь по сторонам, я медленно поднялся на ноги. Выпученные глаза контролеров впились в мое лицо и тело, я чувствовал что им хотелось пошалить с моим разумом, я видел что карликам не терпелось досконально изучить внутренности моего организма, а остальные жаждали полакомиться тем что останется… Но в глазах высокого незнакомца, я не видел подобных желаний, лишь пустота и неизвестность отражались в них. Я стоял в нерешительности что либо предпринять или произнести, моя правая рука рефлекторно коснулась распятья и я снова услышал хохот, гомерический, насмешливый хохот незнакомца.

— Ты что священник еще не понял? Да Ему плевать на это! Даже если бы он тебя услышал и увидел. Пойми, твоя молитва — это немощный крик в его глухие уши, твое жалкое объятие этой серебряной побрякушки — незримый жест в Его слепые глаза! Что ты хочешь доказать? А главное — кому?

Эти слова подавили остатки моей пошатнувшейся веры. Я был сломлен.

— Кто ты? — тихо произнес я, отпуская распятье. — Скажи правду, прошу тебя.

С его лица слетела улыбка и он сделал шаг мне навстречу.

— Я твой Бог! — его холодная рука легла на мое плечо, — Я ангел твоих мыслей и дьявол твоих поступков! — вот уже обе его руки держали меня за плечи.
— Я — Люцифер! Я — Сатана! Я — Дьявол!

Перед тем как мое сознание вновь провалилось в темноту — я увидел его лицо, которое стало похоже на выбеленную ветрами кость, с двумя черными, как смоль — впадинами, увидел странное оживление в рядах адской своры, словно они готовы были броситься на меня. И услышал усталый утробный голос, превратившийся в отголосье:

— Твоя душа отныне, не принадлежит Богу…

* * *
Я осторожно открыл глаза и передо мной возникли высокие, почерневшие в сумерках деревья, в руках у меня была лопата, а рядом со мной стояли еще несколько человек, в обмундировании военных сталкеров.

Я мог видеть их глаза, но не лица — они были покрыты защитными масками. Сталкеры гулко обменивались короткими фразами, и опасливо вертели головами. Видно было что они нервничали.

Я тоже огляделся, в недоумении ища взглядом того сумасшедшего, кто еще мгновение назад — назвался Люцифером, но не нашел… Взамен я увидел лишь обрывок асфальтовой дороги, маячивший за зарослями густой растительности, в метрах сорока, старенький Surf на обочине и окровавленное тело рядом, в вырытой яме… Я взглянул на лопату, потом на сталкеров, которые теперь уставились на меня.

— Послушай Степа…, — мягко обратился один из них, — я понимаю — он был твоим корефаном, но здесь небезопасно и нужно как можно скорее с этим покончить. Если ты не можешь, давай я его закопаю? — он подошел и положил ладонь на черенок лопаты.

Остальные не сводили с меня глаз. Я не знал, почему они назвали меня чужим именем, не знал, что произошло и продолжает происходить со мной. И почему, если это был мой друг, его хоронят так просто и бесчеловечно.

Моя рука в нерешительности отпустила лопату.

Невысокий сталкер, поспешно принялся зарывать могилу.

Вдруг, стоявший поодаль от меня «искатель артефактов» — тревожно схватился за свой автомат и нацелился им в длинную череду уродливых деревьев.

— Там кто-то есть. — негромко оповестил он. — Это может быть он…

Остальные последовали его примеру, а тот, что закапывал могилу — так и остался с лопатой в руках, видимо пологая, что она защитит его лучше, нежели лежащий рядом АКМ.

— О, Господи! — прошептал кто-то.

А я не сдвинулся с места, все так же отчужденно продолжая за всем наблюдать, словно меня это не касалось. Раздалась поочередность выстрелов, и пули звонко забарабанили по стволам деревьев.

Потом автоматы смолкли и воцарилась тишина, длившаяся не долго…

Жесткий кашель одного из сталкеров, всколыхнул безгласие, заставляя вздрогнуть от неожиданности.

Судорожный кашель все учащался, и спустя мгновение его подхватил второй сталкер, потом третий… И вот уже всех кроме меня, внезапный недуг согнул пополам, они выронили автоматы и содрали с лиц маски, думая что это как-то поможет. Но тщетно. Ужасная какофония кашля все нарастала, их глотки уже издавали глубокие отрывисто-хриплые звуки, рты наполнялись кровью и когда они втягивали ими воздух, то чуть было не захлебывались вязкой жижей…

Один из них вдруг поднял на меня голову, его увлажненное слезами лицо — было болезненно красным, а молящий взгляд, еще был полон обвинения в случившемся, он словно называл меня предателем.

Наверное я никогда не разгадаю причину этих взглядов.

Спустя несколько минут все было кончено, пятеро сталкеров лежали на земле — тело к телу, их красные, мокрые лица были запрокинуты, а широко раскрытые глаза целились в небо. Что с ними случилось, я и не догадывался. Но это было ужасно.

Сняв душащую маску и безучастно понаблюдав за случившимся, я медленным шагом направился к Surf’у, движимый надеждой, что все что со мной происходит — всего лишь кошмарный сон.

Но через секунду и эта надежда умерла. Умерла, отравленная знакомым утробным голосом.

— Нет, ну старый прохвост дает! Каков а? Все же не оставил попытки спрятать твою заблудшую душу! — грациозно передвигая длинными ногами, высокий незнакомец приблизился ко мне. Он все так же улыбался (хотя может, я принимал улыбку за волчий оскал!) и его бледное лицо чуть ли не светилось в сгущающихся сумерках.

Потом его лицо приобрело какой-то странный вид, словно чем-то было не довольно. Он устало произнес:

— Ты весьма решительный в своих действиях, священник, но то, что ты задумал — бессмысленно!

Не совсем понимая его, я прыгнул к лежавшему возле полузарытой могилы — автомату и, направив на «бледнолицего» ствол, нажал на курок…

Пули прошили его насквозь, нарисовав на идеальном лице лишь гримасу удовольствия. Я не видел большого смысла продолжать свою затею. Я сдался.

Теперь моя раздавленная вера в Бога, возрождалась и воплощалась в веру в Дьявола. Где-то в глубине своей «продажной» души, я признал в незнакомце — самого Люцифера. Ни один мутант Зоны, не способен на то, на что был способен этот незнакомец, на протяжении всего моего знакомства с ним.

Это существо — явно было чем-то или кем-то — особенным.

— Как я здесь очутился и отчего не умер вместе с этими сталкерами? — отбрасывая автомат в сторону, надтреснутым голосом произнес я.

Он довольно хмыкнул.

— Я решил не доставлять тебе удовольствия — умирать второй раз за день…пока не решил.

Я настороженно заглянул ему в глаза и почти пожалел об этом. Потом задал логичный вопрос:

— Я что, уже умер один раз?
— Вне всякого сомнения! Ты думаешь, как твоя душа смогла переселиться в тело этого несчастного сталкера? — он протянул к моему лицу свою длинную руку, и произвел замысловатое движение своими белесыми пальцами. После чего он разжал ладонь и, моему взору предстало знакомое до боли в душе — окровавленное серебряное распятье.
— Помнишь это? — иронично прошептал Люцифер.

Мурашки пробежали по моему телу (точнее не по моему) и я отвернулся.

— Старый маразматик — Господь, зачем-то решил утаить от меня твою душу! Но он и не подозревал, что переселение произойдет вмести со старыми воспоминаниями! — «бледнолицый» рассмеялся.

— Но он в своем репертуаре. За пошатнувшуюся в Него веру, он вселил твою душу в тело страдающего сталкера, страдающего от потери близкого друга. Он не исправим! — он снова расхохотался, адресуя сардонический смех Небесам.

Я постарался смириться с услышанным. Вне всякого сомнения — то была речь не умалишенного, а здравомыслящего че… Впрочем неважно кого.

— Зачем ты здесь? В Зоне. Здесь и без тебя полно страданий!

Он сделал удивленное лицо.

— В Зоне? Ах да, так вы называете кусочек моих владений — он прикоснулся своей холодной ладонью к моей щеке, словно по отцовски… Я не смог отстраниться, хоть и пытался.
— Видишь ли, Зона — это манна небесная, хотя и целиком моих рук дело. Я собираю здесь души! А так как Господь ничего не видит и не слышит — я тащу их прямиком в Ад, не давая шанса посетить чистилище. Ловко да? — Люцифер ухмыльнулся.
— Она твоих рук дело? А как же Черный Монолит — он ведь говорят из космоса?

Смех был мне ответом.

— Нет, ну ты и впрямь забавный священник! — воскликнул Люцифер, — Я чувствую в твоем голосе — нотки махрового атеиста?
— Черный Монолит, это, как бы тебе сказать…, — посланный с Небес гнев Господний! Так он попытался разрушить врата Ада, открытые мной.
— И что, ему удалось? — вставил я.
— Отчасти. Вот тебе еще одно подтверждение — что он слеп! Всевышний промахнулся!

Люцифер рассмеялся сильнее прежнего, так, что с деревьев посыпалась жухлая листва.

— Ну, если ему это удалось отчасти, значит — слеп на половину? — попытался я уязвить своего «собеседника».
— Если человечество правильно разгадает тайну «Злобы Божьей», то быть может врата и закроются. Но человек алчен, корыстен и подвержен переменам в душе, с этими качествами тайну ни за что не открыть! — я понял, что про «перемену в душе» — это был выпад в мою сторону.
— Не хочешь ли ты сказать, что Монолит — нечто вроде Святого Грааля? И нужен чистой души рыцарь, дабы испить из него и спасти мир от боли?
— Хм…, может и так! Я не задумывался над этим. Да, наверное ты прав.

Я оглядел местность, на которой безмятежно разговаривал с Князем Преисподней — здесь сумерки уже давно перетекли в кромешную ночь без луны. Было тихо.

— Задавай вопросы — падший священник, не стесняйся, ибо я вижу что они у тебя есть! — разразился Люцифер.
— Зачем тебе души невинных? — спросил я.
— Невинных? Это ты про сталкеров да солдат? Ха-ха!

— Не только, но…
— Да есть всего две-три заповеди, которые здесь они еще не преступили! Да и то наверное потому, что эти две-три в Зоне преступить невозможно!
— А как же ангелы? Они существуют? И они тоже слепы?

Люцифер устало выдохнул.

— Ангелы? Они великие энтузиасты! Хотят выполнить всю работу Бога, которую он уже не в силах выполнять сам, за его спиной. Наивные младенцы.
— Но каково их проявление здесь, на земле?

— Скажи, знакомы тебе такие слова как, — «невероятная удача»?
— Ну да… кажется…
— Вот это и есть ИХ проявление. Бесполезное, питающее лишние надежды — проявление!

Люцифер положил свою правую руку мне на плечо и слегка подтолкнул.

— Пойдем священник.
— Куда. — безразличным голосом поинтересовался я. Хотя в глубине души надеялся, что не в Ад.
— Прогуляемся по этому прекрасному городу. Кажется вы его называете Припять?
— Зачем?
— Хватит вопросов. Пора созерцать прекрасное!

* * *
Разгорался рассвет, словно раздутый из углей заката, Зона просыпалась и пригретые ее телом ужасы — просыпались вместе с ней. Мы гуляли среди давно не тревоженного города, чьи потрескавшиеся и осыпанные стены — служили нам прекрасной аллеей, изредка торчащие трубы и столбы — высокими красивыми деревьями, шныряющие повсюду монстры — невиданной живностью «райского» сада, остальное же, представлялось в виде забытой архитектуры прошлого. Все было прекрасно.

Присягнув Люциферу — я познал эстетику ужаса, я как никогда научился играть воображением, строить воздушные замки из подножного сырья Ада, созидать прекрасное из материи хаоса…

И теперь наверное, один лишь взгляд на красоты Небес — поверг бы меня в ужас!

Теперь, я могу назвать свое имя. Назвать, без боязни быть услышанным, ибо оно войдет или уже вошло в историю. Время циклично и нетленно.

И ему глубоко наплевать, что имя мне — Антихрист!

* * *
Исцарапанная мрачная дверь, вместе с порцией спертого воздуха, выпустила высокого человека и закрылась, снова отрезав таинственного обитателя сего помещения от внешнего мира. Скрипнул железный засов.

Человек в белом халате снова наткнулся в продолжительной беседе, на уже знакомый тупик, и вынужден был покинуть узника ни с чем. Он опять напишет отчет для начальства и в десятый раз бросит кассету диктофона в кучу остальных, таких же. И завтра все повторится снова.

И снова он будет доставать из пакета для улик, серебряное распятье со следами запекшейся крови и, узник снова будет недоуменно пялиться на него, не понимая как лицо Христа на нем — до боли напоминает его собственное.

Автор Александр Тимоненков
7 октября 2003 года

Новая жизнь

Пролог

— Ну что, оставим его здесь? — пиная лежащего на земле сталкера, спросил человек с автоматом.
— Нет. Давай оттащим его в более безопасное место, — ответил другой человек. — Нам не надо, что бы он умирал. По крайней мере, пока…

Часть I

Солнце клонилось к закату. Легкий ветерок раскачивал деревья. Недалеко тихо шумел ручеек. Высоко в уже начинающем темнеть небе летали птицы, такие же недоступные, как и дневная луна: их можно увидеть, но нельзя поймать, схватить. Эти птицы привлекали внимание точно так же, как пятно на белоснежном смокинге, как брошенный среди холла дорогого отеля мусор. И что самое странное — эти птицы никак не украшали, а наоборот, даже портили пейзаж. Странно, неправда ли? И все дело было не в природе, отнюдь, она была даже очень привлекательной: зеленая колышущаяся на ветру трава, яркие цветы, даже очень яркие, прохладный, освежающий воздух, белые тучки на темно-синем фоне неба. Все дело было в самих птицах: огромные, с черным оперением, но в перьях были только крылья, остальное тело было покрыто красной с багровыми язвами кожей, глаза белые, клюв черный, загнутый, однако непропорционально большой относительно уродливой головы. Но не только эти птички обращали на себя внимание…

Не вписывался в картину прекрасной природы и лежащий среди высокой травы мужчина. Высокий, мускулистый, возможно, кому-то он показался бы даже привлекательным. Только он здесь не отдыхал, не наслаждался убаюкивающим журчанием ручейка… он был без сознания. И скорей всего давно, так как кровь, вытекшая из рассеченного и залившая всю левую половину лица, и порядком пропитавшуюся в рубашку, уже запеклась. Рубашка, которая раньше наверняка была светло-серая, теперь превратилась в темную, почти черную изорванную тряпку. Джинсы тоже были все в дырках. И никак не сочеталось со всем этим модельные ботинки. Конечно же, налакированные не до блеска, но все равно.

Через некоторое время он попытался открыть глаза. Это получилось у него с трудом: даже неяркое солнце, которое вот-вот собиралось коснуться горизонта, слепило, голова раскалывалась, причем человеку казалось, что она в прямом смысле раскалывается, все тело ломило. Сейчас этот человек не чувствовал ничего кроме боли. «Похоже, я умер, — подумал человек. — И попал в ад. Или в рай. Да, здесь красиво… как в раю… наверное… Но почему же у меня тогда так зверски болит голова!» Человек попытался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Он снова закрыл глаза и отбросил все мысли, попытался расслабиться. Сейчас ему не надо было думать, надо было восстановить силы. Преодолеть эту адскую боль, которая усиливалась стократно, пронзая острым кинжалом каждый мускул при любом, даже самом малейшем движении. Но одну мысль человек не смог подавить: «Сейчас бы умереть…»

Прошло около часа. Все это время человек не шевелился и не открывал глаза. Было похоже, что он умер… Солнце уже почти все спряталось за горизонт, странные птицы куда-то улетели. Ветерок стал прохладнее. Человек резко открыл глаза. Было ощущение, что он спал и ему приснился страшный сон.

— Надо взять себя в руки, — сказал человек вслух. — Пора идти.

«Только куда!» — добавил про себя человек.

Он еще лежал так минут десять, озираясь вокруг. «Ничего странного. Вот ветерок дует. Трава кругом. По-моему, ручеек журчит. Может, я напился и теперь валяюсь где-нибудь в парке? Шантрапа избила меня… я потерял сознание, — размышлял человек. Он старался не паниковать. Хоть это было и сложно. Он просто анализировал. — Сейчас встану, пойду умоюсь, а потом домой. Только где он, мой дом!» Человек попытался сесть. Можно сказать, что это у него получилось довольно не плохо, если не считать тех пяти минут, которые были затрачены на эту операцию. Сидя ему открывалось больше пространства для обзора. Впереди небольшой лесок, слева действительно протекала речушка. Вот и вся новая информация. А жаль. «Хоть бы указатель какой поставили. Все этим буржуям денег жалко!» — выругался про себя человек. Еще через пятнадцать минут он уже стоял на ногах. Неуверенно, как годовалый ребенок, но стоял.

Солнце уже скрылось за горизонт. Наступили сумерки. В небе начали появляться первые неяркие звезды. Луна становилось более яркой. «Хорошо еще, что сегодня полнолуние, — подумал человек. — Хоть дорогу будет видно». Он сделал несколько шагов по направлению к воде, чуть не упал, не удержав равновесие. Через некоторое время ему все же удалось дойти до спокойно журчащего ручья. От нее веяло прохладой и свежестью. Вода была в ней прозрачной. Человек начал опускать в нее руки. Как только его пальцы коснулись поверхности воды, он тут же их отдернул. Кончики пальцев покрылись мелкими волдырями.

— Да что же это такое? Это же… вода? Как… Куда я попал?

Но на его вопросы никто не отвечал. Человек медленно пятился спиной от ручья, потом повернулся и побежал, будто хотел убежать от проблем. Через несколько метров он споткнулся, упал. Снова потерял сознание. Когда он очнулся, луна уже вовсю светила на небе. Пальцы уже не были красными, но страшно зудели. Было ощущение, что под кожей разыгрывается маленькая ядерная война. Человек повернулся набок и увидел перед собой пистолет. Обычный пистолет, как ему показалось. Не понимая, что делает, он схватил оружие, встал и побежал к лесу.

Только там, где начинались первые деревца, человек остановился. Он не знал, где безопасней: в лесу, или же здесь, на открытом лугу. Еще он не знал куда ему идти. Человек проверил обойму. Все двенадцать патронов были на месте. Еще немного подумав, он шагнул в мягкий сумрак леса. Ничего не изменилось. «Если не знаешь куда идти — иди прямо. Так и сделаем». Спать человек не хотел, поэтому уже более уверенной походкой пошел через лес. Он не знал куда придет, но назад не оглядывался. Какое решение принято, такое принято.

Часть II

Светлело. На траве появлялась роса. Нормальная роса, прохладная, бодрящая, ни капельки не обжигающая и не разъедающая кожу. Всю ночь человек шел через лес. Что самое странное — он не уставал. Нет, не то чтобы совсем не уставал, за всю ночь он всего лишь пару раз отдохнул по пять-десять минут и силы возвращались. Боль прошла, как будто ее не было. На поясе болтался хороший армейский нож. Его человек нашел воткнутым в ствол дерева. «Наверное какой-нибудь служака дал своему избалованному сынишки поиграть, а тот и забыл про него», — подумал тогда человек. Сейчас его ждал день полный опасностей и приключений.

Прошло несколько часов с момента восхода солнца. Он вышел к большому пустырю. Это не было простой лужайкой, так как здесь не было ни одного растеньица, ни одной травинки, только темно-коричневая твердая как камень земля. Местами встречались небольшие кучи мусора: покореженный металл, ржавые машины и т. д. «Ладно, если решили идти напрямик, значит напрямик и пойдем». Человек ступил на землю. Ничего необычного, разве что парк резко превращается в свалку… Подумаешь! У нас такое на каждом шагу. Но не сам факт существования этой свалки и такой необычной земли поразили человека. Его поразило то, что здесь не было ни только животных, но даже и насекомых! В лесу их было предостаточно. Человек ими питался. Причем не испытывал ни малейшего отвращения, ему казалось, что это он делал ни один раз. Откуда такое ощущение, человек не знал. Как до сих пор не имел ни малейшего представления где он. Версию с тем, что он напился в парке, его избили, а потом он отключился, человек откинул сразу. Конечно же не будет в парке никакой речки с кислотой вместо воды, как не будет и вот такой необычной свалки. Человек посмотрел на небо. Солнце подбиралось к зениту и начинало печь. «Зря я вышел из леса, — подумал он. — Надо было там днем пересидеть, а ночью опять двинуть. Не хватало еще солнечный удар получить». Он снял свою рубашку, точнее то, что от нее осталось, и намотал на голову. Так дольше можно на жаре протянуть.

На свалке было разбросано куча железа, старых машин, еще чего-то. Но вот что привлекло внимание человека. Некоторые кучи были ржавыми, некоторые — нет. Из простой предосторожности весь хоть сколько-нибудь ржавый металл человек обходил. С него хватило урока с ручейком. Все это время он думал о том, как суда попал, что это за место и самое главное кто он! Он шел и размышлял, но ответов не было. Человек даже и не видел, даже не подозревал, что с тех пор, как он вступил на эту свалку, за ним наблюдали.

Стая собак медленно следовала за человеком. Пока они не пытались напасть, они изучали свою жертву. А можно ли их было назвать собаками? Почти без шерсти, в многочисленных шрамах и язвах, с очень маленьким, уже почти совсем атрофированным хвостом, без ушей, с маленькими, слепыми глазками. Скорее они походили на каких-то мутантов. Возможно, предки у них и были обычными дворняжками. Но это были слепые собаки. Да, «слепые собаки» — самое лучшее название для этих существ. Они крались бесшумно, но человек все же смог почувствовать их приближение раньше, чем эти твари смогли атаковать.

Человек услышал тихие шаги. Но это были шаги не человека, он шагает не так. Это были шаги какого-то животного. Человек не стал размышлять. Разворачиваясь, он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Пуля попала в одну из слепых собак. Из ранки тонкой струей потекла мутная кровь. В следующую секунду тварь упала замертво. Наступила секундная пауза, которая, как показалось человеку, длилась вечность. Стая слепых собак смотрела на своя добычу, оскаливая острые зубы, тиха рыча. Человек смотрел на то, что подстрелил. Он не понимал, что это может быть. Вообще похоже на собак. Но в то же время он понимал, что это тварь никак не может быть собакой. Его мысли прервал рык. Вся стая кинулась на него. Первой мыслью было бежать, но в следующую секунду он отбросил ее. Эти собаки догонят его в два счета и разорвут. Тогда он начал стрелять, медленно отступая. Стая становилась все меньше и меньше. Уже десять мертвых собак валялось на темно-коричневой земле. Еще два выстрела — еще два трупа. Щелк… щелк. Человек даже не сразу понял, что у него закончились патроны. Он смотрел на стремительно приближающихся двух псов и не знал что делать. А они были все ближе и ближе. Человек уже чувствовал их смрадное дыхание, видел, как изо рта капали слюни. Он выхватил нож и как раз вовремя, чтобы вонзить его в плоть животного. На его руку закапала теплая кровь собаки и ее тело стало медленно оседать. В это время другая тварь приготовилась атаковать, но человек это успел заметить и был готов отразить нападение. В одной руке у него был нож, в другой — пистолет, который он еще почему-то не выкинул. Собака стояла напротив человека и тихо-тихо рычала. Человек решил обойти тварь справа, и она сделала шаг вправо, защищаясь от нападения. «Так ты что? Читаешь мои мысли? Так!» Почему-то этой мысли человек не удивился. «Значит, будем нападать не думая». С этими мыслями сделал выпад в сторону собаки. Она успела увернуться. «Как сложно не думать о том, что делаешь! Ля-ля-ля…» Еще один выпад. Но и он не достиг цели, а только позволил собаке нанести ответный удар: она прыгнула и в полете успела зацепить руку своего противника. «Ах ты зараза! Дважды два четыре…» Человек почувствовал боль и жар одновременно. По руке потекла кровь. «Ну ты сама напросилась, тварь!» Он не думал как будет бить, куда, он просто подался влево, а потом резко вперед. Животное явно не ожидало этого. Такая непредсказуемая выходка позволила человеку нанести один но точный удар. Удар в сердце. По крайней мере туда, где у нормальной собаки должно быть сердце. Тварь в последний раз жалобно проскулила и рухнула на землю.

Человек еще раз взглянул на «гору» трупов. Да, не ожидал он такого от здешних мест. Именно ТАКОГО никак не ожидал. Он-то думал, что погуляет еще пару дней, выйдет к какому-нибудь захудалому городишке с кучей грязных фабрик. А как еще объяснить то, что вода в реке почти что кислота!? Но теперь человек сомневался в этом. «Может я попал в другой мир? Нет! Я сплю! Точно! Вот сейчас проснусь и все будет в порядке…» Но человек понимал, что это не так. Он сейчас не спал, потому что чувствовал боль, которая в данный момент поедала его руку. Не мог он попасть и в другой мир. Не мог и все! «Не существует других миров, не верю я в них!» А вот в то, что его забросили на какой-нибудь суперсекретный полигон он поверить смог. Забросили, как подопытного кролика!

— Я попал… попал… — он на секунду остановился, пытаясь сформулировать то, что думал. — Попал в Зону. В Зону, где проводятся опыты над людьми, — человек посмотрел на трупы собак, — и над животными…

Ему казалось, что все встало на свои места. Возможно, это так. Время покажет, в чем этот человек, весь в порезах и ушибах, в грязных рваных джинсах был прав, а в чем — нет.