Экскурсия, хм! Про такое я слышал только не стоящие и ломаного гроша сплетни. Сейчас проникнуть в Зону было не так просто, как в первые месяцы ее появления. Блокпосты, охрана, патрули, забор, наконец — все это было почти непреодолимым препятствием. Но с другой стороны при наличии связей это было вполне реально. Вот только никто никогда никого не водил на экскурсии в Зону. Туда проникали только сталкеры, которыми двигала жажда денег. Похоже, Михаил такой сталкер и есть. Спрашивается, зачем тогда ему я? В качестве пушечного мяса? Я что, похож на идиота?

— И сколько это будет стоить? — после минутной паузы спросил я, не пытаясь скрыть своего интереса.
— Нисколько! — Михаил продемонстрировал мне пустые ладони. — Вообще-то это не совсем экскурсия… Как бы это сказать…, мне нужен напарник для одного деликатного дела. Тот человек, на которого я рассчитывал, не пришел на встречу, а у меня все просчитано по минутам. Так что… Я успел присмотреться к тебе и сделать вывод, что ты мне подходите. Если тебя это интересует, то мы может отправиться в путь прямо сейчас — на улице у меня машина со всем необходимым. Ну что, согласен?

В другое время, в другом месте и в другом настроении я ни за что не согласился бы на такое предложение. Уж слишком от него нехорошо попахивало, да и крайне неубедительное объяснение всучил мне Михаил. И Михаил ли? Скорее всего — нет! Однако что-то говорило мне, что в Зону я с ним попаду, попаду туда, куда давно и страстно хотел, но все никак не решался сунуться. А тут такое предложение…

— Хорошо, идем! — я медленно поднялся. — Меня зовут Сергеем.

Ехали мы часа четыре — от Киева к Зоне путь не такой уж и далекий. Михаил развлекал меня разговорами о жизни сталкеров, я же безучастно пялился в окно. Не знаю, что за мнение составил обо мне Михаил, но он явно не считал меня гигантом мысли, скорее всего, принимая то ли за идиота, то ли за наркомана. А зря! Несмотря на свое крайне паршивое моральное самочувствие, я запомнил номер его мерса, ощутил по движениям его рук и отсутствию всякого подрагивания век его боксерское прошлое, заметил пару туго набитых сумок на заднем сидении, а также права на Олега Денисовича Быстрого. Вот так вот, Михаил…

Невдалеке от Зоны мы остановились в каком-то забытом селе и Михаил, я решил так его называть, поставил во дворе одного заброшенного дома свою машину. Отдав мне одну из сумок, он велел открыть ее и делать все вслед за ним.

Я подчинился и принялся переодеваться в защитный армейский комбинезон противохимической защиты, какой-то нестандартной модификации. К комбинезону прилагался противогаз с огромным фильтром, удобный складной горный рюкзак, фляга с водой и сухой паек. У Михаила вдобавок ко всему этому оказался еще автомат АКС-74, компас, и счетчик Гейгера. Тогда еще не было приборов для обнаружения аномалий, каждый искал их по своим собственным приметам, которыми редко когда спешил поделиться с другими.

Вечерело. Мы шли сквозь сосновый лес, приближаясь к южной границе Зоны. Я поедал по пути землянику, от чего Михаил недовольно хмурился, но молчал.

Наконец мы вышли к блокпосту возле забора из густой путаницы колючей проволоки высотой в рост человека. Из стальной бронированной будки незамедлительно показалось дуло стационарного пулемета, после чего оттуда вышел лейтенант. Мой спутник приветственно махнул ему рукой и они отошли в сторону, оживленно о чем-то беседуя в течение нескольких минут, после чего мы двинулись к забору. Я успел словить виноватый взгляд молодого, лет двадцати пяти, лейтенанта, которым тот провожал меня. Что-то он знал такое, из-за чего смотрел на меня как на приговоренного к смерти. А мнепо-прежнему было все равно…

Через местный эквивалент забора мы перебрались сквозь умело замаскированную прореху в проволоке, абсолютно незаметную со стороны. Похоже, техника пересечения границы тут была налажена давно и серьезно. Пришлось, правда, проползти по земле несколько десятков метров, страшно петляя, протискиваясь под колючим металлом, раздвигая его колючие объятья. Ну да не впервой!

Выползя на ровную землю, я удивленно застыл раскрыв рот и развесив уши, во все глаза глядя на сюрреалистичный пейзаж Зоны. Как-то яростно светило здесь вечернее солнце, заглядывая в наши лица и расцвечивая все в странные полутона, из-за чего самые обычные вещи выглядели совсем другими.

В нескольких шагах от меня росло странное дерево, отдаленно похожее на обычный дуб. Вот только листья его были раза в четыре больше чем надо и отливали стальным металлическим блеском; ветки были какими-то слишком тонкими, изможденными и высохшими прутиками грязно-серого, местами беловатого цвета; ствол этого чуда порос желтоватой плесенью, издающей слабый гнилостный запах, от которого меня начало слегка подташнивать. И что страшно, это было одно из самых менее пострадавших деревьев. Дальше от границы мой взгляд выхватил целое сонмище намного более странных экземпляров здешней флоры, покрученных и словно вывернутых наизнанку, изуродованных до полной неузнаваемости. Однако не это было самым страшным в деревьях. Возле самой дороги я рассмотрел пятно зелени, бывшее вершиной клена. Дерево выглядело вполне обычно, но у меня по спине пробежала волна дрожи, настолько его внутренняя сущность стала иной…

Параллельно границе, метрах в сорока от нее, шла дорога, похожая сейчас на реку застывшего темного стекла, над которым дрожал воздух и танцевали клубы редкой сизой пыли. На обочине этой опасной — все мои первобытные чувства кричали об этом, — полосы лежал искореженный и помятый остов легкового автомобиля. Вдоль дороги торчали огрызки железобетонных столбов, оплавленных и обгоревших в пылу страшного жара. Сразу за столбами чернели провалы двух окон маленького домика с чудом уцелевшей двускатной крышей и милой верандой. Еще дальше, на самом пределе видимости, виднелась громада какого-то большого здания, возможно завода. И над всем этим витала мертвая тишина, в которой не раздавалось ни одного звука, издаваемого живим существом, будь то какая-то букашка, птица или мелкая тварюшка. Это было страшно. На миг меня охватило паническое чувство, что такое творится во всем мире…

Я обернулся к Михаилу и увидел темный зрачок автомата. Странно, но во мне вспыхнула радость и мигом исчезла черная тоска. По жилам словно пробежала волна огня, а сердце несколько раз громко стукнуло, отдавшись ощутимыми ударами крови в висках.

Что ж, похоже, я не ошибся и мне уготована роль первопроходца, за которым будет в безопасности двигаться хитрый обладатель оружия. А в конце, ежели я по странному стечению обстоятельств выживу, меня ждет несколько выстрелов в голову. Незавидная перспектива, но вопреки ней я был счастлив. Исчезла без следа страшная боль в душе, растаяла как туман под ветром неумолимой бури жизни. Меня ждало что-то необычное, я чувствовал это. И я приложу все усилия, чтобы это оказалась не экзотическая смерть, а начало новой жизни…

— Пойдешь вперед, медленно. Мои приказы выполнять беспрекословно, иначе погибнешь: или по своей глупости, или я пристрелю. Все понятно? Вперед! — голова Михаила качнулась, указав на восток, вдоль дороги.

И я пошел, продолжая изображать безмерную апатию, медленно и осторожно выверяя каждый шаг и расслабленно осматриваясь по сторонам ленивым, но вместе с тем цепким взглядом. Я смотрел на мир взглядом зверя, фиксировавшим картинку в целостности и не отвлекающимся на ненужные размышления. Это было состояние сродни трансу, описанное в одной попавшейкогда-то ко мне книге. Я тогда шутки ради попробовал чувствовать себя Так, и мне понравилось это чувство легкости и свободы, когда ты действуешь спонтанно, действуешь именно так, как нужно, не обдумывая тяжело каждый свой шаг. Это было что-то сродни интуиции, но много больше ее…

Несколько шагов, и справа от меня всего в нескольких метрах возникло покрученное ядовито-зеленое дерево, покрытое серебристым пухом, похожим на тополиный. С виду оно было весьма и весьма подозрительным, но я смело прошел почти возле самого его ствола, как можно дальше держась от совершенно безобидного на вид серого гранитного камня. Михаил, было, крикнул возвращаться назад, но потом скомандовал идти дальше. Быстро оглянувшись, я заметил растерянное выражение его лица, и недоуменный взгляд, направленный на камень. Да, не ожидал он Это тут увидеть, чем бы оно ни было.

Следующая пара сотен метров выдалась очень спокойной. На нашем пути не встречалось никакой гадости, только вдалеке изредка мелькало что-то опасное, да один раз над нами пролетело облако жгучего пуха. Я не расслаблялся, но все равно чуть не вмазался в аномалию, висящую вопреки всем ожиданиям в воздухе, в пятнадцати сантиметрах над землей. Если бы я не заметил, что росшая на этом пятачке земли трава подозрительно странно срезана на одном уровне — быть бы мне куском кровавого фарша. Я остановился сразу, едва во мне возникло тревожное чувство, и уже только после этого понял, что именно означает срезанная трава.

На этот раз Михаил ничего не сказал, лишь махнул рукой продолжать путь. Обойдя опасное место, мы двинулись дальше и еще через пятьдесят метров выбрались к участку, где в черноте дороги образовался прорыв.

— Нам надо на ту сторону, — коротко пояснил мой спутник. — Иди!

От дороги нас отделял каменистый участок земли, на котором отсутствовала всякая растительность. Вместо нее его украшали рытвины с черной жижей, торчащая из земли арматура, несколько присыпанных пеплом участков земли да два каменных валуна, которые словно столбы ворот стояли по обе стороны переправы через черную реку. Над этими камнями, каждый из которых был величиной с трактор, переливалось желтоватое свечение. И что странно, я все никак не мог понять, опасное оно или нет. Интуиция молчала…

Не задумываясь, я пошел по рытвинам с черной жижей, хлюпая по ним своими армейскими сапогами, обходя поросшую мхом арматуру и кучки пепла. Михаил шел за мной. Как-то так получалось, что он очень редко говорил мне куда идти. По сути, я сам выбирал дорогу, и это было мне непонятно. Непонятно в том смысле, что я не мог понять уготованной мне роли. Получалось, что либо я все делаю правильно и Михаил пока что не волнуется за мою преждевременную смерть, либо ему все равно. А так как второй вариант был попросту глупым, то оставался вариант первый, в финале которого я должен был послужить темным планам своего подлого пленителя.

Лишь однажды раздался предупреждающий крик Михаила:

— Стой! Возьми немного левее, там яма с зыбучим песком…

Так, получается, что мой спутник уже был здесь по крайней мере однажды и обстановку знает. Отсюда следует, что что-то его остановило, и чтобы преодолеть это что-то ему потребовался я. Чудесно, просто полная задница! Это же надо так подставиться! Лопух я, что тут скажешь! Теперь из-за своей глупости придется хорошенько поработать ногами и мозгами.

Ступив в очередную рытвину, самую большую из всех в округе, я с головой погрузился в черную, отдающую металлом жижу, маслянистую на прикосновение и липкую, словно мед. Не паникуя, я сделал несколько шагов по дну ямы и выбрался на воздух. Непонятная субстанция сверхъестественным образом успела проникнуть под мою плотно запахнутую спецодежду и облепить всю мою кожу плотным тонким слоем.

Михаил коротко выругался и приказал мне идти дальше, обойдя яму по самой кромке. Вот, гнида, даже не запачкался! Ну ничего, мы еще посмотрим, что дальше-то будет!

Я остановился в десяти шагах от невидимой черты, проходящей между двумя камнями. Не оставляло меня в покое это сияние над ними, странно-опасным оно мне казалось и каким-то неустойчивым. А между этими двумя камнями нужно было пройти, другого пути к дороге не было.

— Иди, чего стал! — Михаил заметно нервничал, тыкая в мою сторону автоматом. — Прямо между столбами и иди, на ту сторону дороги. Не бойся, иди!

Глянув на сулящее быструю смерть дуло автомата, я сделал первый шаг в сторону столбов, целясь ровно по центру между ними. Следом за первым последовал второй, вот уже начала подниматься нога для третьего. И я застыл, всем своим телом ощущая повисшее в пространстве напряжение, почти физически давящее на меня. Я понял, что этот шаг мог бы стать для меня последним.

Медленно, словно подо мной была мина, я поставил ногу на землю, после чего сначала опустился на колени, а потом вообще лег, прижимаясь к ней всем телом. Возможно мне показалось, не знаю, но напряжение почти полностью исчезло. Облегченно вздохнув, я медленно пополз вперед, замирая через каждые несколько ладоней пути. Сзади что-то гневно кричал Михаил, но я его не слушал, продолжая ползти вперед. Откуда-то я знал, что пока я двигаюсь в сторону камней, он не будет в меня стрелять. Ведь именно для этого он привел меня сюда.

Чем ближе я подбирался к камням, тем сильнее нарастало напряжение и тем медленнее я полз. Странным оно было, это чувство. Я чувствовал себя струной, которую натягивают все больше и больше. И мне это нравилось, я ждал, когда неизвестная сила ударит по мне и я растаю в пространстве пронзительной нотой.

Я был как раз между валунами, когда надо мной мигнуло ослепительно-белое сияние и сконцентрировавшись в двухметрового диаметра шар опустилось на меня. Свет окутал меня мягким пушистым покрывалом, согревая до самой глубины моего тела. Струна во мне легонько завибрировала, но так и не издала ни звука.

Мое тело отказалось слушаться меня и я лежал, покачиваясь на приятных мягких волнах сияния. Это было блаженство, лежать вот так среди этого благодатного тепла. Просто лежать…

Ко мне приближался грохот шагов, это шел Михаил. Он прошел в метре от меня и пошел дальше. Глупец! Он не обратил внимания, а возможно попросту не заметил, стремительно нарастающего напряжения. Он сделал еще три шага, а потом воздух расколола ветвистая дуга молнии, ударил гром, и порыв ветра разметал горсть оставшегося от Михаила пепла. Одновременно с этим по валунам пробежали тонкие змейки трещин и они превратились в две груды щебня.

Все ночь пролежал я на земле, пребывая в странном полусне-полубреду, ловя каждый миг ласкающего меня тепла. Лишь под утро я смог подняться и двинуться прочь от того места. Не знаю, что тогда со мной случилось и почему. Я могу лишь догадываться о причинах и строить догадки. Скорее всего, Михаил хотел использовать меня для разрядки копимой валунами энергии. Вот только я не выполнил отведенную мне роль. Может тому виной моя купель в грязи, а может мое ползанье или какая другая причина. Не знаю. Знаю только что мне досталась лишь малая часть неизвестной энергии, остальная же сожгла подлеца и разрушила камни.

Для меня купель в странном пушистом свете тоже не прошла даром, я изменился. Теперь я много лучше чувствовал аномалии, мог почти видеть и слышать их. И это было жутко, потому что подобной красоты я больше нигде не видел. От ее совершенства захватывало дух и сладко щемило сердце. Я задавался вопросом насколько же изменилось мое восприятие и не находил ответа. Я понимал, что это не нормально, но ничего делать с этим не хотел. Ни за что!

Все это я обнаружил не сразу, далеко не сразу. Дождавшись ночи, я выбрался из зоны через памятную колючую проволоку, змеей проскочил мимо блокпоста, и найдя мерс укатил домой. Тоска по девушке ко мне больше не возвращалась, я был полон сил и жизни. Несколько месяцев я жил прежней жизнью, все реже и реже вспоминая приключения в Зоне, которые начали казаться мне удивительным сном.

Но однажды ночью я проснулся, почувствовав непреодолимое желание увидеть Зону, пройтись по ней, ощутить ее неземную красоту. Глянув на свою спящую подружку, я тихо оделся и, вывев свою машину из гаража, поехал к Чернобылю. Деньги у меня теперь были, спасибо моей предусмотрительности и практичности. Ведь из Зоны я вышел не с пустыми руками, а вынес радиоприемник, который после воздействия непонятно какой гадости воспринимал весь диапазон частот электромагнитных волн и… Впрочем, это к делу не относится. Пусть с этими чудесами ученые разбираются! Главное, у меня больше не было проблем с деньгами.

Потом этот Тоскливый Зов, как я назвал свою странную тягу к Зоне, неоднократно повторялся. И я ни разу не смог преодолеть его, неизменно ему уступая и бросая все свои дела…

Я до сих пор так и не решил, чем стала для меня Зона, благословением или проклятьем. Я все еще не знаю, как воспринимать те изменения, что неизменно происходят со мной после каждого вояжа. Да, изменения происходят со всеми, кто имел честь или глупость познакомиться с клочком этого удивительного мира. И не важно, затрагивают эти изменения тело или душу, они есть, и они меняют людей…

Мои ленивые размышления, навеянные полудремой, прервал нежный звон вмиг изменившей свои границы комариной плеши. Пора. Взвалив рюкзак на спину, я пополз среди бурьянов туда, куда хотел сейчас больше всего на свете, куда звал меня мой Зов.

Автор Андрей Бережанский
24 марта 2003 года

Форма безумства

Вчера Олег даже не подумал бы, что решится на подобную глупость и пойдет в Зону один, без напарника. Но сделал же, что тут скажешь! Еще и радовался столь удачно подвернувшемуся выходу из трудной ситуации…

Он как раз вернулся из очередной спасательной экспедиции и собирался отмечать это событие со своими товарищами. Настроение было приподнятое и задорное, кровь бурлила от избытка адреналина — они живыми вернулись из Пекла! Дружной компанией ввалились тогда армейские спецназовцы в большую корчму, которую держал в некогда людном призонном селе один предприимчивый генерал. Тут-то его и настигла срочная телеграмма, бумажный вестник несчастья: «Твой отец попал в автокатастрофу. Перезвони домой. Мама».

Олегу пришлось несколько раз перечитать эти скупые строчки, прежде чем их смысл дошел до него. Его лицо вмиг помрачнело, исчезло веселье, все его мысли были там, с отцом, которого он очень любил и уважал.

Звонок домой оставил противоречивые чувства. У отца оказалась сложная травма черепа, около десятка переломов и пара внутренних кровоизлияний. Все из вышеперечисленного было более-менее поправимо, кроме травмы головы. В ней-то и была основная проблема. С одной стороны отцу можно было помочь, сделав очень сложную операцию на мозге, а с другой — эта операция стоила целую уйму денег, которых у Олега сейчас просто не было. Точнее они у него были, и немалые, но все были пущены в дело, и извлечь их из оборота в краткие строки не представлялось возможным. Да и смертельным был бы подобный шаг для его бизнеса…

В расстроенных чувствах возвращался Олег к веселящейся компании, — звонил он из меньшего зала корчмы, — когда к нему подошел прилично одетый мужчина средних лет, очень представительной наружности. Вся его фигура излучала уверенность в себе, сквозь которую временами пробивалось не слишком тщательно скрываемое высокомерие.

— Меня зовут Павел Сергеевич Розанин, — сильным басистым голосом представился мужчина, протягивая руку для пожатия. Окинув цепким взглядом неожиданного собеседника, Олег вмиг почувствовал, что этот человек просто-таки пахнет деньгами, и крепко пожал протянутую руку, представляясь в свою очередь:
— А меня зовут Олег Игоревич Збродько.
— Я знаю, собственно, поэтому я и подошел к Вам. Мы можем пройти на второй этаж и спокойно побеседовать? Вам это будет интересно…
— Конечно, почему бы и нет…, — Олег согласился, зная, что наверху находится десяток комнат для приватных бесед. Розанин сумел заинтриговать его. Сталкер наметанным глазом успел заметить троих человек внешней охраны и наметил еще двоих, которые с большей вероятностью были телохранителями очень высокого класса, так как по ним было почти незаметно, что они хоть как-то связаны с Розаниным.

Олег не ошибся, от Павла Сергеевича пахло большими деньгами. Можно было только поражаться той оперативности, с которой он узнал, где именно группа Олега проводила свою последнюю спасательную операцию.

Также вызывала уважение та быстрота, вернее сам факт того, что Розанин расколол посредника, через которого к Олегу обычно поступали Заказы, и вышел непосредственно на него. Одновременно эта быстрота настораживала и пугала десантника, лучше всяких слов говоря о том, что с этим человеком шутки плохи.

— … так вот, как я уже говорил, меня интересует икона «Дева Мария с сыном», которая должна до сих пор находиться в церквушке, неподалеку от которой Вы сегодня побывали. Это старинная икона, написанная в семнадцатом веке неизвестным Мастером, художником с большой буквы. На первый взгляд она совершенно непримечательная, но если всмотреться в нее, то можно увидеть совершенно иной, истинный вид, который Мастер сумел скрыть от случайного глаза. И более того, Катастрофа странным образом подействовала на эту картину, и теперь она влияет на людей намного сильнее и… Впрочем, смотрите сами, — Розанин щелкнул пультом видеомагнитофона и телевизор озарился картинкой. Было явственно слышно бессмысленное бормотание, в то время как камера петляла внутри церкви, иногда замирая в неподвижности и резко меняя направление движения.

— Это данные с телекамеры, прикрепленной ко лбу вашего предшественника, которому картина оказалась не по зубам. Эти данные мы получили позавчера утром, когда сигнал смог пробиться сквозь помехи аномалий Зоны. Мы смогли засечь только несколько минут передачи, что происходило до или после мы не знаем. Группа психологов-экспертов пришла к однозначному мнению, что сталкер вошел в измененное состояние сознания всего за пол минуты рассматривания картины, другими словами сошел с ума, — Розанин вопросительно глянул на Олега и наткнувшись на внимательный заинтересованный взгляд продолжил. — Так вот, Вашей задачей будет принести эту икону, ни в коем случае не задерживая на ней свой взгляд больше четырех секунд. За это задание я заплачу Вам сто тысяч долларов. Конечно, икона представляет большую ценность для науки и коллекционеров и стоит намного больше, но для Вас это очень хорошая цена за задание такой сложности… И еще несколько условий. По картину Вы пойдете один, причем об этом никто не должен знать. Этот пункт не обговаривается, ему есть свои причины… Больше из церкви вы ничего не берете, во всяком случае, в этот раз. Срок выполнения заказа — завтрашний вечер. Ну что, беретесь за это дело?

— Берусь, — Олег согласился сразу, отбросив напрочь все свои сомнения, тем более что выбор у него был небогатый. После такого обилия информации было бы глупым ожидать, что его просто отпустят. Скорее всего, ему вежливо предложили бы несколько дней отдохнуть, а тем временем шансы отца на выздоровление уменьшались бы с каждым часом. — Берусь, но с одним условием. Половину денег — вперед.

— Что ж, хорошо! Не будем отступать от традиций. Ведь это Ваша традиция, брать половину вперед? Наслышан о ней и о том, что вы всегда держите свое слово… — Розанин пристально посмотрел на Олега, после чего чему-то кивнул и вытащил из кармана пиджака перевязанную лентой пачку денег. — Возьмите. Завтра вечером жду Вас здесь в это же время. Удачи!

Олег согласно кивнул и направился к выходу из комнаты. Ему еще необходимо было многое сделать: выслать матери деньги, подготовиться к прогулке, придумать себе легенду…

В Зону Олег проник без проблем — схема была давно налажена. За последующих три часа сталкер добрался до нужной деревни, благо за прошедшие сутки ничего не изменилось, и проложенная тропа осталась сравнительно безопасной.

К последней вешке, оставленной его отрядом вчера, Олег выбрался всего за несколько минут до обеда. Он не ел с самого утра, но чувство голода молчало, у сталкера были дела поважнее, чем набивание брюха.

Отсюда, из центра села на пятьдесят домов, за кронами измененных деревьев и крыш полуразрушенных домов, был виден маленький купол церквушки, расположенной на холме и окруженной со всех сторон кладбищем. Целых три сотни метров неизведанной земли, где каждый неправильный шаг мог принести смерть.

К церкви вела дорога, огибающая по кругу несколько домов с огородами, и Олег решил идти по ней. По крайней мере, на ней можно было поменьше опасаться неприятных сюрпризов от растительного и животного мира.

Медленно, собранный и готовый в любой миг отскочить или среагировать на опасность иным образом, Олег сделал первый шаг. Его взгляд скользил по покрытой щебенкой дороге, выискивая подозрительные ямки, горбики и иные, которые и словами-то трудно описать, признаки опасности. Тут большей частью работала интуиция Олега, именно ей отдавалось предпочтение в выборе пути.

Вот на дороге показалось огромное пятно, похожее на недавно пролитый бензин, над которым клубился белесый туман. Ведьмин студень, впитавшийся в землю, над которым завис его частый спутник — кислотный туман. Только слева на самой обочине дороги оставался проход метровой ширины, с другой стороны которого над дорогой нависали двухметровой высоты железные ворота, сплошь покрытые острыми колючками бледно-серого мха десятисантиметровой длинны.

Олег остановился и несколько минут осматривал ворота. Наконец он довольно хмыкнул, заметив пробежавшую по металлу искру. Сталкер достал из рюкзака моток проволоки, отрезал кусачками от него кусок четырех метров длинной и примотал к двум его концам по полукилограммовому камню, которые подобрал на дороге. Хорошенько примерившись, Олег коротко замахнулся и бросил проволоку, после чего упал на землю, прикрыв голову руками.

Блеснув на солнце, тонкая медная жилка просвистела десяток метров по воздуху и зацепившись одним концом за ворота, другим перевалилась во двор и чиркнула в двух метрах от забора по луже мутной воды. Блеснула вспышка ослепительно-белого света, проволока исчезла в дуге синего разряда, с громким свистом испарилась вода, заскрипели ворота, покосившись вбок дымящимися костями оплавленного металла, с которого начисто сползла плоть мха.

Выждав еще немного, Олег поднялся и удовлетворенно посмотрел на результат своей работы. Теперь можно было смело идти мимо ворот, они надолго разрядили свой смертельный разряд.

Следующие пол сотни метров преподнесли еще несколько сюрпризов в виде двух мясорубок и упавшего дерева, поросшего колышущимися бурыми отростками, похожими на камыш. С трудом обойдя эти препятствия, Олег остановился, побуждаемый к этому смутным импульсом. Что-то не так было в дороге, что-то настолько малозаметное, что его едва уловило подсознание сталкера. Не одна минута прошла прежде чем Олег заметил, что полоса дороги перед ним метров двадцати в ширину, немного глаже чем вся остальная, имеет меньше выемок и бугорков, словно ее кто-то хорошенько поравнял огромным катком.

Подняв с земли горсть камушков, сталкер принялся бросать их в подозрительный участок, намечая границы комариной плеши. Вот взлетел по пологой дуге пятый снаряд и пролетев невидимую границу ухнул вниз, со смачным шлепком впечатавшись в поверхность дороги. Олег нахмурился, дальше по дороге пути не было. Плешь перегородила ее капитально, да и дальше, как успел зафиксировать цепкий глаз сталкера, аномалии шли одна за другой так часто, что обходить плешь и возвращаться на дорогу не имело смысла.

Придется идти к церкви огородами, решил Олег, аккуратно перелезая через полуразрушенный деревянный забор, за которым до самой ограды церковного кладбища тянулись огороды, сейчас заросшие бурьянами и мелкими деревьями. Странно, но здесь в низинке растительность почти не изменилась под губительным влиянием катастрофы. Разве что бурьяны вымахали в несколько метров ростом, и это едва ли не в середине весны!

Поудобнее перехватив автомат, Олег нырнул в лес из бурьянов, напомнивший ему детство, когда он вот также лазил среди сорняков, возвышавшихся чуть ли не в два его роста, но не потому что были такими большими, а потому что сам он был маленьким. Давно забытое ощущение нахлынуло на сталкера, он вновь почувствовал себя первооткрывателем новых земель, ищущим среди пустыря сокровища. Радость жизни и вера в свое бессмертие вспомнились ему. Забытое чувство разгладило черты лица Олега, он даже улыбнулся. Давно с ним такого не было, очень давно. В последние годы он как-то разучился смотреть на мир так просто, везде он выискивал опасность, и в Зоне, и за ее пределами.

Сталкер даже не заметил, как остановился и начал прислушиваться к шепоту ветра в бурьянах. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы настроить себя на серьезный лад, отодвинув пробудившееся чувство в глубину своей души. Сейчас ему было не время и не место. Потом, когда он выберется из Зоны, можно будет сполна им насладиться. Бросить, наконец, это опасное занятие и начать жить в свое удовольствие! Благо, бизнес скоро начнет приносить реальные доходы…

Дальше Олег двигался еще осторожнее, выставив перед собой дуло автомата. Какое-то чувство говорило ему, что тут следует опасаться не аномалий и растений, а разных хищных тварей, которых немало расплодилось в Зоне.

Олег уже почти добрался до ограды, когда сбоку раздался треск ломающихся растений, сопровождающийся вызывающим дрожь мычанием. Не раздумывая, сталкер выпустил в направлении шума длинную очередь и отпрыгнул с дороги пронесшейся мимо большой туши, провожая ее дулом готового изрыгнуть очередную порцию металла автомата. Однако этого не потребовалось, корова была мертва. Подойдя немного поближе, Олег убедился, что это тварь произошла именно от коровы. Скорее всего, второе или третье поколение мутантов. С обычной коровой это существо связывало лишь наличие рогов да величина и пропорции тела. Вместо шерсти у этой твари были какие-то наросты наподобие костяных, между стыками которых торчали длинные клочки белесых иголок. Зубы были заметно увеличены, причем это уже не были стертые пластины жвачного травоядного, это были самые настоящие клыки. Хороша коровка, такую не часто встретишь! Сфотографировав на память убитую тварь, сталкер продолжил путь и спустя несколько минут вышел к ограде кладбища.

Ограда была невысокой, всего около метра, но вся поросла редкой формой жгучих волос, отличавшейся намного более сильным поражающим свойством. Что ж, не самый худший случай. А вот что плохо, так это бродившие по кладбищу зомби, количеством больше трех десятков.