— Ну, этого там не должно быть.
— Черт возьми, Ди, ты сказал, что мы в это время недели в безопасности! — крикнул Ридли.
— Мы были бы, как правило. — Сказал Дмитрий с озадаченным выражением лица. — Вы не можете винить меня, когда аномальная зона оправдывает свое название.
— Так что же нам теперь делать?

Дмитрий снова достал карту из рюкзака и изучил ее. Они находились на окраине города Припять, что означало, что они находились на некотором значительном расстоянии от научного форпоста, куда их должны были доставить зомби. Конечно, это было слишком далеко для них двоих, чтобы нести мертвый груз, особенно теперь, когда ночь приближалась.

— Я думаю, что было бы лучше, если бы мы засели в одном из этих зданий, — сказал он, указывая на промышленное предприятие, которое выстроилось на дороге. — Мы должны быть в порядке до утра, и, если повезет, туман к тому времени рассеется.

При упоминании об этом Ридли еще раз долго смотрел на Туманный берег. Несмотря на свою смертоносную природу, в идеальной симметрии формы было что-то прекрасное. Часто Ридли ловил себя, глядя в облака, когда он был на границе зоны, наблюдая, как пушистые белые фигуры пересекают границу и почти мгновенно меняют цвет и форму, становясь темнее и течет странно, как будто избегая определенных областей неба. Теперь над городом облака все еще были видны в слабом свете, сидя на корточках над ними угнетающе и показывая злобу, которая отражала ландшафт в аномалии.

Оглядываясь на своего напарника, Ридли кивнул и поднял носилки, указывая на ближайшее здание с открытыми дверями.

— Думаешь, это место подойдет? — он спросил.
— Есть только один способ узнать, — ответил Дмитрий.

Интерьер здания был похож на большинство других, с которыми они столкнулись, с ржавыми балками и осколками стекла, разбитыми небольшими пятнами растительности, которые каким-то образом завладели на протяжении многих лет. Однако большая часть конструкции оказалась конкретной и, следовательно, в ближайшее время, скорее всего, не разрушится. Первый этаж здания, казалось, был довольно открытым, и с их факелами, включенными и раскачивающимися в дугах, Ридли и Димитрий вскоре подтвердили, что их непосредственное окружение было лишено других жителей.

— Давайте посмотрим, что наверху, — предложил Дмитрий, сияющий луч факелом в сторону лестничной клетке, которая занимала одну из боковых стенок.

Они подняли носилки на в основном неповрежденную лестницу, и через несколько минут хрюканья и толкания оказались на третьем этаже здания, которое, как представляется, было адаптировано из обычного открытого плана для размещения многих небольших офисов. Давным-давно двери были ярко окрашены с небольшими серебряными бляшками, детализирующими то, для чего каждая комната, но пренебрежение десятилетием означало, что то, что осталось краской, было треснуто, и шелушение с выцветшим из-за, и знаки запятнаны странным образом. Ковровые покрытия в зале также не были в надлежащем состоянии, имея грязь, отслеживаемую в нем и страдающую от воздействия элементов, и то, что оставалось офисной мебелью, было перевернуто или разбито, скорее всего, в панической эвакуации, которая произошла после первоначальной катастрофы.

— Мы должны попытаться найти внутренний офис без окон. Последнее, что нам нужно, это какой-то контролёр, который видит нас с соседней крыши и отправляет своих марионеток, — посоветовал Дмитрий. — Если подумать, мы, вероятно, должны засунуть тело в другую комнату. Возможно, он больше не сможет нас видеть, но я не хочу, чтобы он нас учуял, а потом что-то поблизости подхватило сигнал.
— Правильно, — согласился Ридли, сканируя голову влево и вправо, чтобы посмотреть, подходит ли один из открытых офисов.

Выбрав один из них, он бегло осмотрел его со светом от факела, а затем потащил носилки и пассажира в комнату. После проверки того, что все ремни были закреплены, он закрыл дверь и поднял соседний шкаф для хранения документов перед ним в качестве дополнительной меры защиты.

— Нельзя быть слишком осторожным, а? — он поморщился.
— На самом деле, мне лучше сохранить батареи в моем фонаре. Я не уверен, когда я заменил их в последний раз. — Ридли продолжил, щелкнув выключателем и погрузив свой уголок в почти полную темноту. — Это странно. Можно подумать, что какой-то свет снаружи будет проникать внутрь.

Любопытно, почему было так темно, что Ридли проложил вокруг соседнего угла и заметил, что каждое окно на этом этаже уже было заблокировано. Иногда это была мебель, которая была сложена опасно перед ним, чтобы блокировать свет, а в других случаях полистирольные потолочные плитки были удалены и помещены туда, где когда-то было стекло. Возвращаясь за угол, он заметил, что Дмитрий тоже осматривал завалы, где были окна. Его русский друг обернулся, его факел ослепил Ридли временно.

— Эй! Будь осторожен, дружище! — сказал он с упреком.
— Прости, — извинился Дмитрий. — Может быть, мы не первые, кто остался в этом дерьмовом замке, а?
— Да, может быть, первоначальные арендаторы сделали это, когда Чернобыль вспыхнул, — пожал плечами Ридли. — Попытаться остановить радиацию или еще что-то?

Дмитрий должен был признать, что это возможно. В мире, который был достаточно глуп, чтобы научить детей тому, что «утка и крышка» спасут их от ядерного взрыва, он мог легко поверить, что люди будут достаточно глупы, чтобы думать, что кусочки дерева и штукатурки позволят им такую же степень защиты.

— Интересно, что случилось с людьми, которые работали в этом месте? — он задумался.
— Рак, если им повезёт, — предположил Ридли мрачно.

Дмитрий дрожал, вспоминая страшное наследие катастрофы.

— В любом случае, я думаю, что мы должны по очереди смотреть. Я пойду первым, если ты хочешь отдохнуть.
— Спасибо, да, — сказал Ридли с благодарностью. Он устал как собака после перевозки их грузов за последний час и с удовольствием заснуть. Устало он вошел в выбранный ими офис и упал в один из потрепанных, но удобных стульев, которые выстроились вдоль дальней стены. Очевидно, это была комната ожидания своего рода в прошлом, и он был благодарен за очевидный вкус бывшего владельца в мебели.
— Я разбужу тебя через четыре часа, хорошо?

Сонно Ридли кивнул и издал журчащие звуки, но события дня быстро догнали его, и поэтому он заснул в течение нескольких минут. Но это был не сон. Здесь в зоне не было такого понятия. Даже на мили вокруг периметра люди не могли нормально выспаться из-за сна. Странные темные окровавленные цвета закружились в его голове, формы сформировались и изменились, прежде чем он смог идентифицировать их должным образом, но все они предлагали органическую форму. Тогда зубы, Казалось бы, извергаются из темной плоти, прежде чем снова окутываются. Молочные, невидящие глаза иногда появлялись в красных лужах, слепо поворачиваясь так и так, прежде чем погружаться обратно.

— О боже! Ридли резко вдохнул и проснулся.

В комнате было темно и пусто. Напрягаясь, чтобы разобрать детали, Ридли попытался вспомнить, где он был, и, когда такие объекты, как соседняя стойка регистрации, оказались в центре внимания, он вспомнил свою ситуацию. Глядя в комнату, он попытался разглядеть форму своего друга, но ничего не вышло. В дальнем углу комнаты не было ничего, кроме темноты, странной зернистой, но странно окрашенной темноты, которая сопровождает полное отсутствие света, заставляя стержни и конусы в его глазах стрелять спорадически, добавляя детали там, где их не было.

— Дмитрий? — он прошептал, но ответа не последовало. Может быть, он заснул?

Слегка оттянув рукав, он почувствовал кнопку на часах, которая заставила бы дисплей загореться. Найдя его, он искупал его ближайшее окружение в неземном синем свете. Это было после трех утра, по крайней мере, через два часа после того, как Дмитрий должен был разбудить его.

— Дмитрий? — спросил он несколько громче. Когда ответа не последовало, он знал, что должен делать.
— О, чёрт возьми, — сказал он.

Неуверенно встав на ноги, он потянулся к ближайшему столу, чтобы успокоить его. Затем, похлопав себя по карманам, он обнаружил факел, включил его и систематически направлял в углы комнаты. Свет, исходящий от него, не был блестящим белым, к которому он привык, но немного более темным желтым, который ослаб, даже когда он смотрел.

— Чёрт возьми, не сейчас! — он выругался себе под нос. Вполне осознавая, что он может легко споткнуться и постучать себя без сознания, если он попытается перемещаться по незнакомому зданию в темноте. Потянувшись в нагрудный карман, он вытащил детектор аномалий и почувствовал его заднюю часть, пока ему не удалось открыть батарейный отсек. Потирая пальцы над цилиндрами внутри, он понял, что, поскольку он боялся, что они были совершенно неправильного размера.

«Ну, я думаю, мне лучше просто не торопиться», — рассуждал он.

Чувствуя, что его путь осторожно проходит по краю стола, он вскоре подошел к двери, которую он открыл так тихо, как только мог, показывая еще больше черноты за ее пределами. Затаив дыхание, он вышел из дверного проема, совершенно рациональный страх охватил его, когда он медленно и дрожащил в неизвестность.

Где был Дмитрий? В своей голове он играл по всем сценариям, сознательно придерживаясь более безобидных, таких как его друг, просто исследуя место или просто пытаясь найти тихий уголок, чтобы взять лук-порей. Но как бы он ни старался, более неприятные сценарии продолжали проникать ему в голову. Что, если бы он был мертв? Что могло его убить? Где она была сейчас?

Прижавшись спиной к стене и бьющимся сердцем, он добрался до следующей двери. Комната, где он уложил зомби. Протягивая руку со своим, он махнул им, пытаясь получить покупку в шкафу для хранения документов, чтобы он не вошел в него. Но он не мог этого почувствовать. Паника охватила его. Почему его там не оказалось? Быть разумной. Быть разумной. Может, Дмитрий просто хотел проверить, что зомби все еще сдержан?

Шаркая ногами в стороны, раздался резкий металлический лязг, от которого он вскочил. Шкаф, очевидно, упал и лежал по всей ширине коридора. Он по-прежнему частично блокировал дверь, что делало невозможным открытие без предварительного перемещения весомого препятствия. Но Ридли должен был знать, что было в комнате. Если зомби пытался выйти и вызвал шкаф, чтобы упасть? Почему шум не разбудил его, если это произошло?

Нагнувшись, он медленно провел пальцами под металлическим каркасом и приподнялся, перекатывая его на угол так осторожно, как только мог, все время внимательно прислушиваясь к окружающим шумам. Когда он почти закончил катить шкаф, он удвоил свою хватку, беспокоясь, что это не должно врезаться в землю, возможно, привлекая к себе внимание.

Снова поднявшись, он повернул ручку двери так бесшумно, как только мог, и шагнул назад, когда открыл ее. Не было никакого звука из комнаты, но тогда зомби могли быть тихими, как могила, когда они хотели быть. Пристально вглядываясь в комнату, он заметил, что крошечный уголок окна не был прикрыт должным образом, а это означает, что один кусочек лунного света врезался в комнату и упал на верхнюю часть лежащей формы на носилках. Молча двигаясь вперед, Ридли попытался взглянуть поближе и странно оживился, когда увидел, что единственная часть, которую правильно осветил свет, — это ужасно искалеченная верхняя часть лица, густая черная кровь, пропитавшая плоть вокруг раны.

— Рад видеть, что вы все еще наслаждаетесь пребыванием в отеле, — тихо пошутил он, пытаясь поднять ему настроение.

Отступив назад так же тихо, как он вошел, он снова закрыл дверь и потянулся вниз, чтобы вернуть шкаф на место. На этот раз он почувствовал себя немного увереннее и едва поморщился, когда нижний угол шкафа шумно соскоблился о дверную коробку. Все еще присев на корточки, он решил, что его следующий курс действий будет, чтобы попытаться найти, где Дмитрий добрался до, но, как он встал, он заметил движение в патче темноты на лестничной клетке и услышал легкий шаг, как что-то вошел в коридор с ним. Его дыхание немедленно остановилось, и каждая мышца в его теле напряглась. С крошечным щелчком стержень света появился у ног фигуры, он держал факел, и он указывал на землю, но медленно пул света полз по ковру в сторону Ридли.

— Слава Богу, — шумно выдохнул Ридли. — Я не был уверен, что случилось. Почему ты меня не разбудил?

Ответа нет, но лужа света становилась все ближе и ближе.

— Дмитрий? Во что это вы играете? — спросил Ридли, его неуверенность вернулась.

Когда луч света двинулся под углом все дальше, он начал отскакивать от окрестностей, выделяя острые угловые шкафы и сломанные куски дерева, отбрасывая растянутые тени, которые танцевали на стенах. Возясь за собственным факелом, Ридли надеялся, что заряда в нем хватит лишь на то, чтобы слишком коротко осветить того, кто стоял не более чем в десяти метрах от него. Направив его на длину рук, он щелкнул выключателем и в течение доли секунды он ясно видел фигуру. Он сразу узнал одежду, потому что это была та же одежда, на которую он обращал внимание, когда он подкрался к их владельцу ранее в тот день. Но хуже всего было лицо, даже увидев его всего на несколько мгновений, он понял, на что смотрел, потому что, хотя верхняя половина все еще была разрушена, под спутанными волосами лежала пара глаз, которая явно не принадлежала там. Вдруг Ридли понял, кто был в комнате рядом с ним. Как это произошло не актуальна на данный момент, потому что короткие вспышки света также показал ему, что зомби нес Димитрия пистолет, и нежный звон шум доносился из конца коридора, он был поднят в использовании.

К счастью, армейская подготовка Ридли стояла ему на месте, когда он слегка покатился влево, когда первый град пуль прорвался через перегородку его головой. Зомби, очевидно, не привыкли обращаться с оружием, поскольку отдача заставила его вернуться в стену, факел упал с его руки и пришел к быстрому отдыху, бросив пул света в сторону Ридли и сделав его нынешнее укрытие за сломанным шкафом вряд ли продлится долго.

Ругая себя, он вспомнил, что оставил свое оружие на полу у спавшего в нем кресла, а добраться до него означало перейти освещенный коридор и сделать из себя явную цель. Схватив шлем, он нашел небольшой кусок дерева, на котором можно было его подпереть. Усевшись как можно дальше, он поднял шлем на расстоянии вытянутой руки, чтобы зомби смог его заметить. Еще один короткий град выстрелов поднял его с трости и направил вниз по коридору. Как он надеялся, он услышал звук зомби, падающего на стену, а затем падающего, когда незнакомый удар оружия снова заставил его пошатнуться.

Используя секунды, которые он купил мудро, Ридли вскочил на ноги и ворвался в дверь комнаты ожидания, навалившись на стул и поскользнувшись на влажном ковре. Когда он упал вперед, он потянулся к пистолету на полу перед ним, но ему удалось постучать им под стул, на котором он спал, пистолет остановился с грохотом, когда он ударился о заднюю стену. Поспешно закатывая рукав, он засунул руку под стул, но тот был прикручен болтами к земле, а зазор под ним был настолько мал, что он едва мог дотянуться до половины. Встав, он осмотрел ряд стульев, пытаясь понять, есть ли способ добраться до них сзади. Из коридора снаружи он услышал лязг, когда зомби попытался договориться о своем пути через шкаф. Это означало, что у него было всего несколько секунд. Подбежав к концу ряда стульев, он увидел, что сбоку, когда они изогнулись и встретились со стеной, у основания их задних сидений образовался большой зазор. Он попытался снова достать пистолет с этого угла, но все равно не смог приблизиться к нему. Еще один стук снаружи сигнализировал, что зомби, наконец, преодолел препятствие и будет там в считанные минуты.

Дико озираясь в темноте, он заметил, что на одном из стульев с этой стороны подлокотник торчал под странным углом. Схватив его, он легко ушел в его руке. Уплощаясь на полу, он снова полез под стул, в котором спал, так сильно толкая, что разорвал кожу на задней части предплечья. Но с подлокотником в руке он смог дотянуться до пистолета, которым отчаянно хлопал, пытаясь выбить его до конца ряда стульев, чтобы схватить. За ним распахнулась дверь, и, глядя через плечо, он увидел силуэт фигуры в дверном проеме, Факел все еще бросал тусклое свечение на стену в коридоре. Стойка регистрации заблокировала четкое представление зомби о нем, что означает, что у него было еще несколько драгоценных секунд, чтобы добраться до пистолета. С одним последним ударом подлокотника он выскользнул из конца ряда стульев, и он снял свою руку и сделал скремблирование для своего оружия. Почувствовав это движение, зомби принес это оружие, чтобы обнажить и освободил несколько выстрелов, расколоть стол и проколоть ногу Ридли. Крича, он схватил пистолет, перевернулся и выстрелил двумя выстрелами через стол, где он надеялся, что зомби был. Раздался мягкий треск, а затем он снова услышал зомби. Поднявшись на ноги с помощью стола, Ридли прицелился в упавшее существо, но вскоре понял, что дальнейшие пули не понадобятся. Оба его выстрела пролетели верно, ударив зомби в лицо и разорвав верхнюю часть головы и распыляя содержимое против стены. Сильно дрожа, Ридли повернулся и сел на стол, крича от боли, когда он скрутил свою раненую ногу.

Внезапно вспомнив о своем падшем товарище, он наполовину пошел, наполовину прыгнул обратно в зал, а затем еще раз взвалил шкаф, не обращая внимания на шум, который он производил. Потянув открыть дверь, он споткнулся и рухнул на пол к своему другу. Чувствуя его шею для пульса, которого больше не было.

— Боже. Зачем ты сделал такую глупость, Дмитрий? — он спросил труп, прижимая себя к стене. - Почему ты позволил себя убить?

Думая об этом, Ридли рассуждал, что Дмитрий, должно быть, пришел, чтобы проверить ремни и подвергся нападению, а затем в каком-то больном возмездии зомби украл его глаза и поместил их в свои разрушенные гнезда. Но почему? Это не позволило бы зомби увидеть снова, так зачем вырывать ему глаза? И даже тогда, как мог привязанный зомби одолеть Дмитрия в первую очередь. И если зомби не мог видеть, как он следовал за Ридли в приемную. Это просто не складывалось.

Затем он услышал это. Крошечный детский смех в коридоре, а затем топот незагруженных ног. Контролёр. Недостающий кусочек головоломки.

Ридли молча направился к двери, а затем выглянул налево, где услышал шум. Свет от факела довольно ясно дал понять, что в коридоре ничего нет, и поэтому он проскользнул и поднял его, проверив уровень заряда батареи и с некоторым удовлетворением отметив, что он все еще находится на шестидесяти процентах. Пробираясь назад мимо шкафа, он остановился у двери ресепшена и приготовился, а затем одним быстрым движением развернулся в комнату. Хромая так быстро, как он мог, он посветил факел по всей комнате, проверяя за стойкой регистрации, в частности. Пустой.

Решив, что он хочет больше, чем пистолет, в качестве средства защиты, он посмотрел туда, где упал зомби, но автомат Калашникова, который он нес, нигде не было видно. Хотя диспетчеры предпочитали дергать за ниточки издалека, были истории о том, что они использовали оружие, которое они находили довольно умело в прошлом.

Ридли выругался, а затем неловко вернулся в коридор, повернув налево и сделав для оставшихся офисов на этом этаже.

Один за другим он осторожно скрутил дверные ручки, а затем ворвался в комнаты, но в каждой из них не было ничего, кроме сломанного дерева и металла. Выйдя обратно в холл, он направился к лестнице, отодвинул шкаф с документами к левой стене, чтобы он больше не мешал ему. Посветив факел сначала вверх, а затем вниз по лестнице, он был вполне доволен, что контроллера там не было. Затем он снова услышал детский смех, возвращаясь к офисам, которые только что проверил. Разгневанный тем, как существо явно играло с ним, он изо всех сил пытался бежать обратно к шуму, заметив, что дверь в самом конце зала медленно распахивается. Поигрывая с факелом, он поставил его на более узкий луч и сфокусировал на дверном проеме, а присев за вращающееся кресло, увидел грязную кожу контроллера.

— Ты ублюдок, — сказал он тихо, поднимая пистолет. В течение доли секунды он задавался вопросом, почему контроллер не пытался прицелиться к нему, но потом он увидел, что он, похоже, вообще не держит Калашникова. Уравновешивая себя, он выбросил сомнение из головы и нажал на курок.

Это была острый треск, а затем белая горячая боль распространилась по груди Ридли, как паутина агонии. Посмотрев вниз, он заметил несколько завитков пара, поднимающихся из разорванного материала на передней части куртки. Непонимание закипело в его голове, когда его тело рухнуло на пол, перевернувшись на спину. Он чувствовал вкус крови на языке и знал, что очень скоро потеряет сознание, так что с последней энергией его пальцы прощупали пуговицы на факеле, как-то щелкнув им от узкого к широкому лучу.

А потом он увидел Дмитрия. Раскачиваясь из стороны в сторону и все еще истекая кровью, он, тем не менее, казался настороже. Пристально принюхиваясь к воздуху, он повернул голову вниз и, казалось, посмотрел на ногу Ридли.

Ридли глупо посмеялся над собой. Если они тебя видят, почему они тебя не чувствуют? Казалось очень очевидным. Он был глупцом, не подумав об этом раньше. И он снова засмеялся, к его голосу присоединился голос игривого ребенка.

Мышиный перевод с английского
(потом доделаю)

Автор Иван Закалинский
28 декабря 2002 года

Иная сторона

Николай Михайлович Алексеев по прозвищу «Лиск» неторопливо шел вдоль забора, окаймленного кружевами колючей проволоки. Забор тянулся меж двух блокпостов, разграничивая Зону и окружающий мир. Конечно, любой сталкер или там, зомби, с легкостью мог проникнуть сквозь эту хилую сеточную ограду, но порядка ради ее продолжали поддерживать в более-менее хорошем состоянии. Человек шел вдоль забора не просто так — табельный автомат, пусть старенький, но еще рабочий прибор ночного видения и камуфляж выдавали в нем зонального пограничника. В ряды этих вооруженных сил никто вступать не стремился, благо Зона под боком — это не привычная рутина строевых учений в каком-нибудь дальнем райончике России. Лиску же было все равно — он отслужил во второй Чечне, хуже которой, как он считал, в жизни больше ничего не будет, и с тех пор решил связать свою жизнь с армией. А тут еще и Родина сказала «надо». И послала пограничником во вновь присоединившуюся к России провинцию. С тех пор, как он стал «охранником» Зоны, многое изменилось.
Лиск вспоминал как шел на войну молодым юношей, так неудачно вылетевшим из института и попавшем аккурат под весенний призыв. Тогда было страшно. А потом он привык. И, отслужив положенные 2 года, решил не возвращаться на гражданку. Хотя отец, работавший тогда на станции по исследованию последствий взрыва Чернобыльской АЭС, был против, Лиск его не послушал. Что его ждало вне армии? Работа, подобная отцовской, с зарплатой три тысячи рублей в месяц с постоянным риском поймать дозу радиации? Или богатая, но недолгая жизнь телохранителя какого-нибудь туза? Нет, это не для него. В армии он чувствовал себя на своем месте, законном месте винтика военной машины, слаженно работавшей во благо Родины.

Николай в очередной раз обвел внимательным взглядом в очках ночного видения прямо-таки пасторальный пейзаж Зоны, погруженной во тьму полуночи. Вглубь Зоны пограничники заходили редко. Чего там можно было найти? Сталкеры наперегонки с учеными вытаскивали оттуда самые разные артефакты, половина умирала во время поиска, многие во время дороги назад, когда довольные и расслабленные, они беспечно попадались в очередную ловушку чернобыльской аномалии, ну и еще треть погибала через некоторое время после возвращения, иногда прихватывая с собой близких людей. Плюс часть сталкеров оканчивала свои дни под пулями пограничников, которым вот уже год разрешалось сначала стрелять, а потом вести разговоры. Иногда с блокпостов срывали часть солдат для сопровождения яйцеголовых, с умным видом изучавших черное клеймо Зоны. Именно сопровождения пограничники больше всего не любили. Погибнуть во время такого мероприятия от когтей очередного порождения аномалии или попасть в ту же «комариную плешь» можно было в два счета. Это только опытные сталкеры умели буквально нутром чуять Зону, техника же ученых засекала далеко не все опасности. Во время очередной такой «прогулки» Лиск со всем отрядом в десять пограничников и пять яйцеголовых вляпался в «пятно» — участок невероятно повышенной радиации, к которой, по слухам, примешано что-то еще. Причем при подходе к «пятнам» всякие там счетчики всегда молчат, никак не реагируя на вольготно раскинувшую объятия ловушку. И после попадания в эту радость человек в 98 процентах случаях умирал — либо мгновенно, либо через два-три дня. Умирал просто так, при обследовании никаких повреждений органов или тканей никогда не обнаруживалось, пациент просто превращался в труп.

Стоит себе, курит, смеется над чьей-нибудь шуткой удачной, а потом падает на землю с улыбкой на лице и глазами открытыми. Страшно. Ну а те два процента, которые выживали, становились мутантами. Не теми отвратительными зелеными страшилищами, которых до сих пор показывали в фильмах ужасов, нет. Просто у пережившего «пятно» открывались новые, сверхъестественные способности. Кто-то получал реакцию рыси, кто-то переставал стареть, у кого-то появлялась способность быстро регенерировать. Всего выживших было хорошо если человек 20 и львиная доля из них была военными, располагавшимся ныне по 20 блокпостам, окаймлявшим Зону.

Лиск до сих пор помнил свой панический страх, когда его вместе с двумя пограничниками, только-только вернувшимися из «пятна», изолировали в железной камере. Он не хотел умирать. Он боялся смерти, которая была совсем непохожа на ту, которая преследовала его под чеченскими пулями. На третий день, когда их, наконец, выпустили, Николай вышел из карцера вместе с другим солдатом, а позади они оставили бездыханное тело их товарища, ушедшего в мир иной на исходе второго дня. Небывалый случай — в «пятне» выжило сразу два человека.

Теперь Лиск умел перекидываться в волка. В огромного черного волчару. Все что надо было делать — это удариться грудью об землю, совсем как в старых сказках, и вот уже все ощущения невероятно обострены, небывалая мощь струится по жилам животного тела и хочется почувствовать на губах вкус соленой крови. Но разум оборотень сохранял человеческий и поэтому жажду крови худо-бедно, но одолевал. Новый дар был принят Николаем абсолютно спокойно — как будто он наконец-то обрел давно утраченную частичку себя. Несмотря на это, злоупотреблять своим талантом Лиск не любил — после обращения обратно в человека жутко болели все кости и по телу растекалась невыносимая тяжесть. К тому же, солдаты мутантов недолюбливали, а на блокпосте о его способности знали всего несколько человек, включая командира и пограничника, вышедшего с Лиском из камеры изоляции — Алексея Курчатовия, дальнего родственника того самого Курчатовия. Курча, как все звали его, из «пятна» вынес невероятно быструю реакцию. На зависть и удивление товарищам по службе он ловил брошенный в него умелой рукой метательный нож, в течении пары мгновений вынимал из кобуры табельный пистолет, стрелял и засовывал его обратно, да еще к тому же при необходимости работал мухоловкой. В последнее время он решил научиться ловить пули и поэтому ходил с израненными руками — наука давалась нелегко. Лиск же, хоть и считал рыжего Курчу своим другом, подобные показательные выступления не одобрял. Сам он в волка обращался исключительно в одиночестве и ненадолго — он еще не до конца изучил свои способности. Вопреки всем бытующим мнениям об оборотнях, процесс перекидывания в зверя происходил абсолютно безболезненно и единственные неудобства проявляли себя только при возвращении в человеческую форму. Изменений в своем характере после приобретения новой способности Лиск не замечал, да и отношение сослуживцев, вроде бы, не изменилось, так что Лиск считал свой дар скорее преимуществом, чем недостатком.

С другой стороны забора сверчки упорно напевали свои незамысловатые трели, со стороны же Зоны, по которой мягко и почти неслышно ступал военными сапогами Николай, было тихо. В отличие от неприхотливых растений, насекомые и звери старались не пересекать границу, с запасом очерченную военными вокруг

чернобыльской аномалии. Разве что вездесущие комары, да всех видов мухи безо всякого опасения залетали на запретную территорию. Высокая трава неспешно волновалась под легким дуновением теплого летнего ветра, небольшими волнами перекатываясь в сторону сердца Зоны. Внезапно ухмыльнувшись, Лиск поднял ствол автомата и прицелился. Один из островков особо длинной травы слишком усиленно и демонстративно волновался. Более того, если приглядеться, можно было заметить, что он медленно-медленно перемещается все дальше и дальше от границы. Тишину ночи вспорол тихий хлопок — оружие у пограничников было снабжено неплохими глушителями. Куст травы неестественно дернулся и замер. Не двигаясь с места, Лиск выстрелил в него еще три раза. Подойдя на несколько шагов он увидел то, чего и ожидал — человека, лежавшего на животе лицом в земле, покрытого сверху плащом, прямо из которого рос бурьян, неотличимый от окружающего. Еще один прицельный выстрел — и сталкер умер по-настоящему. Не один раз, подойдя поближе ко вроде бы подстреленному охотнику за хабаром, пограничник платился за свою ошибку жизнью или серьезным ранением.

— Ну что, сволочь, спас тебя твой маскировочный плащ? А бронежилет? Думаешь, денег много, значит можно такие вещи купить, чтобы человека перехитрить смогли? — Лиск не торопясь шел к трупу сталкера, негромко с ним разговаривая. Он часто так делал — с живыми сталкерами поговорить как-то не приходилось, так сойдут и мертвые. — Я, дружок, люблю маршруты свои и время обходов менять. Спецом чтобы вас, подонков, ловить и с грязью смешивать. Тащите, уроды, всякую пакость из Зоны и продаете непонятно кому. Так ведь она на всю Землю распространится, опухоль эта. Благодаря вам, сволочам.

Закончив свою недолгую беседу с усопшим человеком, Николай забрал у него оружие, патроны к нему и какой-то очередной суперсовременный датчик. Ничего, на базе разберутся. Маскировочный плащ и бронежилет Лиск к своему сожалению взять не мог — пули и кровь безвозвратно испортили ценные трофеи. «В голову стреляй, черт, в голову.» — в очередной раз напомнил себе пограничник. Тело он оттащил подальше от границы, чтобы когда разлагаться начало, не сильно пахло вблизи патрульных маршрутов. Раньше начальство пыталось тщательно вести ревизию всех обнаруженных сталкеров, но потом плюнуло и отказалось от этой идеи — солдаты не хотели напрягаться и тащить на себе тела охотников за хабаром, плюс последнее время их развелось слишком много — за всеми не уследишь.

Пора на блокпост.

По дороге назад ничего особенного не произошло. Разве что чуть ближе подползла ко блокпосту комариная плешь, четко обозначившая свои границы расплющенной в сок травой. А еще Лиск почувствовал, что скоро будет выброс. Те несколько лет, что он провел под боком Зоны научили его правильно расценивать почти неуловимо менявшиеся перед выбросом звуки: в шум листвы добавился какой-то тихий басовитый гул, подобно тому, который издает шмель, деловито летающий вокруг набухшего нектаром цветка, шаги пограничника теперь сопровождались мягким эхом, как будто он шел не по открытой местности, по которой до ближайшего объекта, способного отражать эхо, было идти и идти, а в большом пустом железном ангаре. «Полчаса до выброса.» — примерно вычислил Лиск. Обычно он ошибался максимум на десять минут — все же чувствовать Зону умели не только сталкеры. Кое-что могли и «ветераны» пограничья.