Прислушавшись к тому, как учащенно бьется сердце и, чувствуя, как тяжело стало шевелить членами, сталкер понял: ближе подходить нельзя, ибо он неминуемо раздавит себя своим же телом. Сущим мучением было снять тяжеленный, ставший почти неподъемным, бинокль и вынуть из его слота камеру высокого разрешения. Потом он подтянул заготовленный накануне длинный и крепкий шест. Много времени и сил ушло на то, чтобы примотать скотчем к концу шеста камеру, но еще больше их было потрачено на медленное проталкивание этого импровизированного зонда к краю колодца. Камера вела прямую трансляцию, но сталкер даже не смотрел на изображение, оставляя удовольствие «на потом», когда можно будет в спокойной обстановке просмотреть запись. Через секунду после того, как объектив пересек внутренний край бетонного кольца — шест сломался и его конец вместе с примотанной камерой «ухнули» в жерло аномалии. Впрочем, и этого краткого времени должно было быть достаточно для того, чтобы сделать несколько прекрасных снимков внутренностей колодца. «Полторы тысячи долларов коту под хвост!» — тихо выругался сталкер, хотя и знал почти наверняка, что камеру он потеряет. Пора было отползать от этого гиблого места. Из ушей уже пошла кровь и предприятие грозило обернуться инсультом.

* * *

— … и увидел вот это.

Старик включил экран, что-то поискал в недрах домашней информационной базы, и вывел найденное для просмотра. Это была превосходного качества стереофотография. На ней было запечатлено глубокое небо. Небо чужой планеты. Два светила озаряли ее своим странным светом: одно солнце было большое и красное, а другое — яркое, мелкое и злое, имело бело-голубой цвет. Фотография была круглой формы и по краешку ее отчетливо угадывалась панорама неземного пейзажа. Хозяин квартиры увеличил размер экрана на всю стену кухни, задернул окно шторой и выключил свет. Затем он снова подошел к терминалу, для того, чтобы изменить пропорции снимка, после чего круглое изображение приобрело привычные прямоугольные формы. Когда старик добавил яркости, все предметы на кухне стали отбрасывать резкие двойные тени. Молодой человек поперхнулся глотком кофе и закашлялся. На экран невозможно было смотреть, не прикрыв глаза ладонью, и яркость пришлось убавить.

— Ну вот, юноша, что зафиксировала моя камера, когда пролетала сквозь фокус аномалии. Всего лишь один кадр хороший: остальные нечеткие. Жаль камеру. Очень жаль. Цвет — сто двадцать восемь бит, двойной стереообъектив, пятьсот кадров в секунду, про разрешение я вообще умолчу! И все это „удовольствие“ вместе с передатчиком весило меньше зажигалки.

Молодой человек сочувственно покачал головой и забубнил себе под нос:

— Сто двадцать восемь бит…. Значит, я смогу измерить спектр и отождествить звезды… Хорошо бы узнать дату и время съемки… И точные координаты колодца…

Старик прервал его размышления.

— Я отдам Вам копию фотографии и расскажу все, что я знаю о колодце. И где он находится, и как к нему добраться, чтобы не погибнуть. Но только не морочьте мне голову байками о том, что хотите построить гравитационный телескоп, аналогичный тому, что находится в колодце.

Не телескоп это! Неужели не понятно, что в Зоне произошла авария чьего-то „транспортировочного портала“? Вы что фантастику не читаете?

Вся Зона просто кричит о том, что по ее территории разбросаны осколки чужого механизма. Его куски все еще продолжают работать. То и дело хаотично открываются и закрываются проходы между мирами, выплевывая наружу чужую живность, микроорганизмы, предметы, газ множества инопланетных атмосфер. Как в дьявольском миксере перемешиваются они друг с другом в различных сумасшедших комбинациях, приводя в изумление ученых! Похоже, что авария привела к катастрофе сразу на нескольких планетах. Видимо разрушилась целая сеть взаимосвязанных между собой „порталов“, „врат“ или „телепортов“ — называйте их как хотите. Обратите еще раз внимание на фотографию чужого мира: окружающий ландшафт искорежен не в меньшей степени, чем наш. Видите развалины чужих строений? Видите это? А это? А вот это? Я специально увеличу кусок изображения в углу слева. Глядите! Как вы думаете, что валяется вон там? Правильно угадали. С первого раза. Да, это половина танка Т-72, разорванного неведомой силой и заброшенного на другой конец вселенной. Вторую его половину я видел вот этими глазами в полукилометре от саркофага АЭС. Она и по сей день наверное ржавеет там.

Забирайте диск с файлами и убирайтесь отсюда! И даже не думайте воспроизводить конструкцию „портала“ в своих лабораториях — вы окончательно угробите всю нашу планету. И может статься, что и не одну только нашу.

Автор Nagash
28 ноября 2002 года

Неженское дело

Оксана стояла у барной стойки. Для непосвященного человека — событие непримечательное. Однако для завсегдатая столовой «Дружба» эта обыденная картина была неотьемлемой частью нормальной жизни. совершенства, как говаривал один хороший человек: смуглая кожа, каштановые волосы, полный 3 номер.

Вообще-то люди никогда не покидали окрестности чернобылья. Куда ехать старикам, всю жизнь положившим в эту богатую белорусскую землю? В общем остались доживать свой век тогдашние пенсионеры, да так и жили до сих пор. Кому 70 а кому и 90 стукнуло. Не берет зона стариков. Жжет, калечит, уродует, щадит, но не берет. Может потому что знает давно…

Да вообще-то люди (или то, чем они стали сейчас) здесь не болеют. В чернобыльском воздухе вся таблица Менделеева, преимущественно вторя — тяжелая её половина. Жизни здесь мало. Вирусы и бактерии плохо уживаются с цезиевой пылью и радоновыми облаками. «Да уж, это воистину панацея» — ехидно подумала Оксана.

Вообще-то она хотела назвать заведение Бар OXY. Но ни сталкерам ни местным такая перспектива не понравилась. «Дружба» она и есть «дружба» с ней и помрем" — заявляли в один голос добродушные пенсионеры. Так и повелось: столовая с барной стойкой, да старики, что знают зону лучше иного молодого искателя. А вообще много странного было в этом селении, названия которого не могли вспомнить старожилы. Как большевики назвали хутор никто говорить не хотел, а до 23 года здесь было просто Беловодье.

— Здравствуй, Ксюшенька! — бодрый голос выдернул девушку из приятной дымки забвения.
— Добрый вечер, Кирилл Игнатьич.

Она несомненно была рада вновь услышать этот голос, увидеть это лицо — старое морщинистое, но единственное действительно дружественное в этих краях. А вообще — то молодая девушка довольно быстро привыкла к подобным вещам: доблестные сотрудники милиции, торгующие наркотой и сигаретами, плешь вместо мусорного ведра в подвале «дружбы»; 105 летний мужчина (назвать его стариком у Оксаны часто не поворачивался язык) — Лучший из проводников Зоны. Для своих, коих в радиусе, насчитывалось процентов 80 — просто Киря. Для всех остальных — дед Кирилл. В выцветших голубых глазах девушка прочитала живой интерес известного происхождения. Да и по внешнему виду было нетрудно сказать, что Кирилл Игнатьич только только из рейда.
— Дочь, глянь-ка. У тебя глаз посвежее — пробурчал дед, доставая из трофейного фашистского рюкзака огромный белый гриб, светящийся в полумраке советской столовой.

В зале было человек пятнадцать, что было вполне достаточно, чтобы события очень быстро вышли из-под контроля.

— Киря, ты охренел что ли?! Убери сейчас же!
Кирилл Игнатьич тихонько покачал головой.

— Прекрати ты этих крыс бояться! Это твари бесхребетные. Ничего не сделают. В 41 всех до одного в заградотряды кинули бы! Дерьмо это, а не люди. Давно к тебе настоящие мужики заходили? Нет. — повисла не то что неловкая, но крайне неприятная пауза. Старик поспешил снова заговорить — Ладно, успокойся. Чего скажешь?

— Седьмая… — обескураженно выдавила Оксана, на что Кирилл Игнатьич согласно кивнул головой.
— Наши сейчас облаву готовят. Представляешь выбросов уже месяц как не было!

Беседа вошла в нормальную калею, однако в зале произошли заметные изменения. Люди собрались группами. Кто таясь, а кто в открытую, тыкали они пальцами в сторону, где несколько секунд назад «засветилась» полу мифическая «седьмая». Иные нервно нащупывали оружие. Публика стала похожа на стаю крыс, подтверждая слова старого сталкера. Пределом мечтаний этой аудитории была заурядная тройка. Или как сказали бы яйцеголовые «Еще один презабавнейший артефакт третьей степени аномальной светимости». Постепенно помещение столовой опустело, несмотря на только начинающийся летний вечер.

Оксана отрешенно протирала давно неблестящую поверхность барной стойки.

— Игнатьич, ты мне всех клиентов переполошил. Чем-то надо еще аренду платить.

Старик пожал плечами и хитро улыбнувшись протянул девушке гриб, от свечения которого на стойку падали четкие тени.

— С днем рождения, Ксюшенька.

Да, в зоне не отмечают праздники. Спросите любого — когда есть деньги на краюху хлеба и ты уверен, что встретишь следующее утро, то это само по себе уже праздник. И да, в зоне не делают подарков — просто так, не делают и все… В тот день они расстались молча. А на следующее утро Оксана Королева отправилась в штаб и выкупила здание столовой и полгектара подлежащей земли.

На родине в Ровно Оксана закончила физфак. С красным дипломом закончила. Это казалось странным. Но бывают в жизни вещи и поинтересней. Затем она выиграла конкурс красоты, занялась модельным бизнесом. Осуществила мечту — купила роскошную машину с вожделенным лейблом Bavaria Motors Wergen, последней 10 серии.

Что же она молодая-красивая забыла в Чернобылье, где живет уже 4 год? Этого не знал никто. Общалась она со всеми, не с кем особенно не сближаясь. Зона страшным нарывом возродилась 5 лет назад. В тот самый момент, когда врач обнаружил злокачественную опухоль в левой груди у Оксаны…

Она шла. Тихо шла по деревенской улочке своей обычной спортивной походкой. Из одежды на ней было самое необходимое (впрочем как всегда, везде и каждый день): легкие армейские ботинки с высоким берцем, огромные камуфляжные штаны со множеством карманов, контрастно подчеркивающие гибкость точной фигуры; маленький топик цвета Хаки, опутанный как елка гирляндами ремнями «спецовской» портупеи.

Разные мысли роились в голове. На днях кто-то сказал, что в Зоне объявились отшельники. Дескать живут они там в мире и согласии с природой. Ерунда какая-то…

Оксана направлялась в поселковое отделение милиции — там работал один из немногих хороших знакомых майор Кутышев. Дверь, как и всегда, была открыта. Скрипели как обычно старые деревянные ступеньки старого довоенной постройки дома. Поднявшись на второй этаж Оксана услышала звуки борьбы и гулких ударов. Рванув что было сил к кабинету Кутышева она выхватила из кобуры «Гюрзу». Раздались два выстрела. Через секунду еще один. «Контрольный. Вашу мать, ублюдки!» — девушка яростно распахнула дверь в кабинет. На полу лежало тело милиционера с еще дымящимися отверстиями от пуль. Рядом, нагнувшись, в столе рылся мужчина, одетый в рваную фуфайку. Он резко поднял голову, во взгляде горела животная агрессия и холодный гнев старого рецидивиста. «Мародер» — едва успела подумать Оксана. Тело мужчины медленно осело на пол, на стене позади остался сгусток крови и вырванного выходом пули мяса. Пуля вошла аккурат под кадык…

Девушка медленно подошла к телу Кутышева. По всему было ясно — помочь уже не чем: в груди два темных провала от пуль, третий — маленькая дырочка- над левой бровью. Тело мародера конвульсивно дергалось — видимо пулей задело спинной мозг. На самодельном ремне перекинутом через плечо висел новеньки АКСУ. «Такой на рынке тысячи полторы стоит. Какая-то дрянь здесь происходит. Ни купить, ни украсть автомат, тем более из младших „калашей“ этот хмырь явно не мог…» — размышлений девушки прервал звук шагов. Ошибиться было невозможно — офицерский каблук, однако человек был один. Самые страшные кошмары начинали сбываться.

— Ай ай ай, Оксана Федоровна. Ну как не стыдно — торжествующе ехидно заявил человек, вставший в дверном проеме. Голос был довольный и уверенный, несмотря на два пистолетных дула, направленных прямо в голову. А с расстояния в три метра не промахнется даже престарелая учительница.

— Чего тебе надо. Твоя работа. — голос девушки был холоден и далеко не тверд.

— Работа работа.. У каждого своя, ты же знаешь. — мужчина по армейски раскачивался в своих щегольских сапогах с пятки на носок — Я же тебе обещал. А мое слово — слово офицера — нерушимо. Так что теперь скажешь, душа моя?

— Валя, в 41 году штабные офицеры пропускали через себя тысячи новобранцев. Были и девушки, желающие стать медсестрами. Знаешь, что они говорили некоторым?

Мужчина улыбнулся и стал похожь на сытого кота.

— Знаю, светик, знаю. «Под меня пойдешь, или на передовую». Ну так что? По прежнему считаешь меня недостойным?

Мужчина стоял теперь уже спокойно. В его позе что-то переменилось. Руки сложены за спиной. Мгновенно оценив ситуацию, Оксана приняла единственное правильно решение. Из стен и дверных косяков вокруг офицера полетели куски штукатурки и мелка щепа, комната наполнилась дымом и грохотом.

Военный нырнул за стену, Оксана глубоко вдохнув выпрыгнула в окно — благо то было не заперто. В след ей уже летели пули, которые, начнись открытая перестрелка попали бы по назначению. Она это знала, поэтому бежала. Бежала со всех ног через деревню, мимо крайних огородов, мимо «Дружбы», через жидкую ограду на северном конце. Она мчалась, не переводя дух. Редкие прохожие спешили уйти с её пути и, на всякий случай укрыться дома. Они не смели даже представить, что могло напугать эту бесстрашную девушку.

«Ну куда ты теперь, глупенькая» — мысленно спросил Офицер. «В Зону» Все что у нее с собой было — это два лучших в мире пистолета, три тысячи наличными, оставшиеся после выкупа столовой, четыре полные обоймы, носовые фильтры для воздуха, одна сигнальная ракета. Жаль ей было только дневник, который был надежно спрятан в доме Кирилла Игнатьевича.

* * *

А потом люди разное говорили. Будто через две недели ночью в дом деда Кирилла приходил кто-то. И на следующую ночь. И что Оксана ведьмой была (местные еще со времен казачьих баек такие истории любили). И что отшельники в зоне вправду есть. Живут чем, непонятно, но живут. А потом как-то стихло все. Смокли разнотолки и сплетни. А со смертью деда Кирилла люди вовсе предпочли позабыть обо всем что было. Только среди сталкеров — вот упрямый народ — долго еще мелькали упоминая о виденной, якобы, фигуре девушки.

Однако через два месяца произошло страшное событие. Какой-то шутник написал на дорожном указателе помадой странную фразу: «Не трогай зону и останешься цел». Никто из сталкеров себе такого позволить не мог. Факт.

Автор Nagash
28 ноября 2002 года

Дневник Оксаны

За 40 дней до трагедии
Когда Оксана пропала, жизнь в зоне очень изменилась. Стало меньше шуток, меньше веселья. Местные замкнулись, военные озлобились еще боле. Началось тяжкое бремя существования — жизнью это назвать можно было с большой натяжкой. Кирилл Игнатьич стал неразговорчивым; редко выходил из дому и решительно пресекал все попытки вытащить его в Зону для получения хоть каких-то объяснений. А через месяц он скончался. В графе «причина смерти» военные медики написали фразу, режущую глаз своей дикой непонятностью: «Острое кислородное голодание мозговых тканей». После обыска в его доме был найден распухший от бесконечных вставок и добавлений ежедневник. Толстый кожаный переплет привлек внимание яйцеголовых, которые будучи воспитанными на классических голливудских фильмах точно знали — это важный источник информации. Так, впрочем и оказалось. После счастливого обретения в штабе полетела не одна голова — настоящий «звездопад». Погоны чистили и армейским и милицейским и штабным генералам (сколько меньших чинов тогда полегло посчитать просто невозможно). Кое кто из ретивых ученых даже стал жертвой несчастного случая. Не понятно, да и не важно сейчас, стало тому причиной нежелание штаба держать под боком бомбу замедленного действия, начиненную смертоносным знанием, либо просто месть старого вояки разжалованного в рядовые.

На самом деле дневник был уникальным предметом. Он содержал в себе столько информации о зоне, сколько нельзя было выжать из всех сталкеров вместе взятых. А учитывая то, что говорили они не охотно… В общем исследования значительно продвинулись вперед. Карта окрестностей реактора пополнилась не одной интересной отметкой.

20 дней
Однако самое интересное началось, когда из Москвы пришла депеша в ответ на запрос штаба о ситуации (к запросу была приложена ксерокопия дневника в полном объеме).

«Распоряжение. В течение 3х дней ликвидировать лиц, контактировавших с дневником. Через 48 часов в Чернобыль прибывает особая комиссия. К этому сроку подготовить к отправке в Москву всех, кто имел контакты до 3 степени включительно с Королевой Оксаной Федоровной и Демокисом Кириллом Игнатьевичем».

Сами военные понимали, что дело пахнет керосином. И даже самые высшие руководящие чины не любили «ангелов», тем более московских. Сталкерам посоветовали, от греха, укрыться в зоне. Объяснять никому ничего не пришлось.

15 дней
Молодой специалист Петров был очень смышленым парнем. Поэтому даже виду не подал, когда в штаб пришел пакет с маркировкой «секретно», в сопровождении которого значилось: «Ежедневник КОФ. Чернобыль». В тот день в его кармане лежал носовой платок с изящно вышитыми инициалами. Это был подарок однокурсницы, его возлюбленной, с которой когда-то получал вожделенный красный диплом в таком далеком теперь украинском городке Ровно. Всеми правдами и неправдами он получил допуск к работе с дневником. К тому же, как начальник Отдела, Николай имел значительные возможности и пользовался ими в полном объеме.

13 дней
В подвальном помещении лаборатории до утра горел свет. После прихода на должность Петрова это стало нормой. Руководители и штаб благосклонно относились к рвению молодого ученого, именно поэтому он давно был в разработке у «спецов» — таков порядок.

После первого чернового прочтения Николай сразу же выделил ряд материалов, цеплявших его в первую очередь как специалиста — физика. Но чтение давалось не легко. Дневник был в первую очередь другом (Николай долго думал, над подходящим словом — потерпевшей, пропавшей без вести, погибшей…) Информация не желала выходить на свет: поля изрисованы иллюстрациями, посторонними картинками, испачканы характерными коричневатыми пятнами кофе и желтыми — свечного парафина. Кое — где отчужденные размышления о жизни, в том числе и прошлой. Однако в некоторых местах на помятых страницах представали просто таки куски научной диссертации, жестоко выдернутые из контекста цепким женским умом. Иногда читать становилось невозможно, оформление было убийственно издевательским.

* * *

Аномалия «Комариная плешь»
Внешние признаки: отклонения в структуре и иерархии [экзистенции] материальных объектов на небольшой (до нескольких метров) территории. Изменение траектории движения физических тел и излучения видимого диапазона (п).

Возможное объяснение: Описание подобных явлений впервые дал академик Комарин (интересное совпадение). Он занимался проблемой гравитационных отклонений сверхмалых черных дыр с горизонтом событий (по Шварцшильду) от 1*10-9 до 1*10-. Непонятна в таком случае разно направленность гравитационных полей в «плеши» (посмотреть уравнения Керра и Райснера-Нордстрема). Но в пользу Комарина говорит свечение плеши после «выбросов» (п) — т. н. фиолетовое смещение.

* * *

Далее лист пересекала неровная отделяющая линия.

За такие изыскания наш профессор открутил бы мне голову…

Аномалия «Хлопья»
Внешние признаки: разверзлись хляби небесные и оттуда посыпались хлопья. Ага. Выпадение т. н. Хлопьев (похожи на тополиный пух). При контакте проявляют св-ва агрессивных сред, имеют нестабильную структуру высокий степени энтропийного распада (господи, что я несу!). Через нек. Время образовывают порошок, легко распространяемый в воздухе.

Возможные объяснения: Впервые хлопья описаны фантастами (Зоя и Эрнест Малышевы). Они продукт сильного воздействия радиации на живую материю. По видимому являются остаточным явлением изменения структуры тканей живых организмов жесткой радиацией (аналог раковых клеток). Порошок образуется после окончательного разрушения структуры бывшей ткани. Агрессивность — в хлопьях присутствует оксид серы (не пойму откуда, может из Европы, тут недалеко мощная промышленная зона с большим выхлопом), который при взаимодействии с водой в организме образует серную кислоту.

Лирическое отступление: Малышевых мне дал почитать Колька Петров. По-моему на 3 м курсе.

* * *

В таких местах Петров закрывал дневник, прекращал работу и отправлялся спать. Информация, лежащая таким наглым образом на самой поверхности была защищена самой прочной и самой тонкой пленкой человеческих эмоций.

10 дней
Через несколько дней напряженной работы Николай был полностью измотан. В его отчетах, которые зачастую задерживались, царил хаос. Он уже не понимал, что в его работе реальность, а что домыслы (его собственные, Оксаны, а может самого дневника?). Читать становилось все труднее и труднее. Наступил момент когда в изучении материалов вторглась непреодолимая стена интеллектуального ступора. Не более 30 % решений было извлечено из злосчастного томика, а время поджимало. Со временем утекали душевные силы и моральное равновесие. Лишь несколько небольших участков были аккуратно переписаны на отдельные листки — вручную, упаси боже вносить все это в местную сеть; Николай стал патологически бояться здешней техники, хотя в прошлом был заядлым «компьютерщиком».

* * *

Аномалия «Cтудень»
Внешние признаки: Студенистая масса, без особых внешних визуальных критериев. При контакте с организмом человека (п) происходит «заражение» (н.п) всех тканей. Мало сведений о последствиях воздействия студня, так как нет очевидцев, контактировавших с потерпевшими.

Возможные объяснения: Анализ агента показал наличие сложных углеродистых молекул, сходных по структуре с беками третичной и четвертичной структуры, однако аномальная активность углерода в этих молекулах указывает на то, что в состав его ядер входят (пора браться за докторскую, а там и нобелевская не за горами!) нейтроны, которые (вероятно) при распаде дадут наряду с протоном и электроном не нейтрино, а антинейтрино. Углеродный анализ геологов показал, что всем имеющимся образцам должно быть не менее 50 сотен лет. Все это объясняет сверхбыстрое проникновение необелковых молекул студня в организм. (кстати, местный фельдшер говорил, что осматривал пациента, который якобы попал в студень. Симптомы весьма странные: бессонница, гиперактивность, распухшие лимфоузлы, повышенная сексуальная возбудимость. Все указывает на поражение необелками студня эндокринной системы и повышение активности желез.)

Далее на полях была нарисована щитовидная железа человека в интересной проекции. Ниже подпись «она похожа на воздушный шарик».

* * *

Николай из последних сил держал себя в руках. Труд превращался в смертельную муку. Он тоннами ел бананы и шоколад, заказанные в Минске. Заменил кофе на зеленый чай, но легче от всего этого не становилось — так помогало удержаться от крайностей.

5 дней
После непродолжительного отдыха он вернулся в лабораторию. Всех младших сотрудников давно уже туда не пускали по распоряжению Николая.

Вообще, как заметили коллеги, Петров стал раздражительным и нервным. Его самого мучили кошмары, содержания которых по утру вспомнить не мог при всем желании.

Как-то Николай выпросил у какого-то безымянного полковника коробочку аптечного амфитамина — факт который заставил бы насторожиться стороннего наблюдателя, однако таковых не имелось. Единственное существо с которым ученый продолжал общаться была кошка Дуська. Однако она с самого начал обходила дневник стороной, а в последнее время стала пропадать и обиженно шипеть, стоило Николаю приблизиться к ней.

Одна из последних дельных записей, выцепленных из ежедневника касалась аномалии под названием «ржавые волосы» (запись была беспорядочна и неструктурированна).

«В пятидесятые годы статую свободы отчищали от оксидной пленки с помощью водородного опыления… Возможно, если металл зоны поддастся нашей физике „Ржавку“ можно будет снимать с помощью водорода. У нас его мало. Надо спросить…»

Исход
В последний день работы Николай совершенно не походил на того молодого задорного юнца, которым заступил на эту должность: не мытая за 2 недели голова, грязная одежда, покрасневшие (уже не от капиллярных сеток, просто так) глаза…Взгляд безумца и холодок в голосе. В последний день он внимательно перечитал все от корки до корки. И наткнулся на фразу которой раньше не замечал.

«… Сегодня я ухожу»

Николай не понял к чему относятся эти слова, однако в мозгу его стала складываться страшная картина. Быстро, как только мог он нашел все остальные звенья цепочки, которая, как оказалось, и стала причиной его подсознательной нервозности.

«Дневник я нашла. Он остался от Кабони Косого. Чистый… Здесь он лишний. Там он приведет к апокалипсису»

За час до трагедии
Молодой парень, похожий на измученного жизнью старика сидел на ступенях подземной лаборатории, обхватив голову руками. Рядом на полу лежал дневник, открытый где-то по середине. Карандашом с боку значилась еле заметная надпись.

«Я надеюсь Киря меня простит, простят немногие друзья… Прости Колюня, прости, перед тобой я виновата больше всех...»

«А ведь у меня даже пистолета нет...» — подумал про себя Петров и стал смеяться долго истерично, захлебываясь горловыми спазмами.

* * *

Вечером из Москвы выписали нового специалиста. Запрос отправили самолетом, вместе с комиссией. И ящичком. Ящичек охраняли три «ангела», из самых верхних спецов. Внутри он был покрыт двумя слоями свинца. Лежал там дневник Оксаны Королевой.

В сопровождении значилось:
«Совершенно секретно. Конвой по прибытии ликвидировать. Экипаж самолета подвергнуть жесткой психотропной обработке. Артефакт № 460. Объект с отрицательной степенью аномальной светимости».