На наши новые погоны,

Легла чернобыльская пыль,

Мы раньше не были знакомы,

Нас познакомил - Чернобыль.

 

Лаборатории хоромы,

Для всех, для нас, как дом родной,

Вот Говорун метает громы,

Отбил у многих он покой.

 

Он уподобился собаке,

Для тех, кто супротив него.

Летела шерсть в жестокой драке,

Больших чинов из "ОГОГО".

 

И у него служить не сладко,

Чинам из нашего "НЦ",

Дорогу выстилает гладко,

Им Говорун в лице Кунце.

 

А рядом с ним сидит Нефёдов,

Немного сумрачен и зол,

"Увы, отдел не без уродов",

сказал негромко и сел на стул.

 

А вот и Карасёв - повеса,

Как молодому тяжело -

Здесь, что ни баба - то принцесса,

Аж даже челюсти свело.

 

А у Доронина завидно

Нахмурен лоб, туманен взгляд,

Поэта нашего, как видно,

Сегодня музы посетят.

 

Душой страдая, чуть не плача,

Чижов на "домик" водку льёт,

Её бы в глотку - не иначе,

Видит око, да зуб неймёт.

 

И молчалив, как сфинкс в пустыне

Сидит не Дмитрий, но Донской,

Его уже мутит в машине,

С маршрута едет чуть живой.

 

А вот рабы пробоотбора:

Маторин, Ена и Довнар,

В мешки кладут всё без разбора,

Что не подточит нос комар.

 

Любимец штаба и штабистов,

Сидит лукавый Седунов.

Сергей, от этих онанистов,

Уйдёшь ты, право, без штанов.

А вот сидит Илья на стуле,

(Вот не завидная судьба)

Ну ладно бы ещё в Кабуле,

А здесь Коран не видел я.

 

Забившись, Павлов прикрывает,

Свой с чаем налитый бокал.

Он даже не подозревает,

Что "Хватит!" - Говорун сказал.

 

И Запорожцев - казачина

Не удержался и пришёл.

По всем статьям видать - мужчина.

Мужчина - просим мы за стол.

 

За этот стол мы сядем вместе,

Пусть будет тесно - не беда!

Чернобыль лепит нас из теста,

Чтобы сдружились на всегда.