Грустная сказка

Жил-был Бог. Был он не молод и не стар, не высок и не низок, не умен и не глуп. Просто Он был Бог и все. А еще жили-были люди. И вот они-то и были младенцами и стариками, гигантами и карликами, гениями и тупицами. Откуда взялись люди и как давно они были, не помнил уже никто, даже Бог. Сам-то Он был всегда, по крайней мере, раньше. А вот людей раньше не было, Он вспоминал такие времена, или думал, что вспоминал, или придумал себе эти воспоминания, ведь Он же был Бог. Так вот, Он вспоминал времена, когда вокруг не было этого шума, этого гомона, а была тишина. Правда, когда эти времена были - если были - Он сказать не мог. Во времени Он совсем не ориентировался. Понятий ''вчера'', ''сегодня'', ''завтра'' для Него не существовало, а выражения ''будущей зимой'' или ''сто лет назад'' звучали бессмысленно. Он не мог этого понять и Ему становилось грустно от этого. А люди, с тех пор, как появились - наверно, сам же Бог их и создал, хотя и не помнил об этом, но больше просто некому - эти существа, на поверку оказавшиеся жалкими и ничтожными, словно задались целью загнать его в черную тоску. Они наседали на него днем и ночью, они обращали к Нему свои взывания, именуемые ''молитвы'', они уповали на Него по пустякам, они вспоминали Его на каждом шагу, они ждали от него чудес и знамений, исцелений и воскрешений, еды и воды, тепла зимой и прохлады летом, одежды и обуви, хлеба и зрелищ, пророчеств и напутствий, проклятий и прощений, смерти и жизни... Но самое страшное, когда начинали требовать ответа. Все равно какого, лишь бы ответа. ''Ответь мне, Господи!'' ''Господи, не молчи, скажи хоть что-нибудь!'' Что можно ответить, Бог не знал. Он и раньше не умел отвечать на вопросы так, чтобы не осталось места двусмысленности; предпочитал молчать, кусая губы и радуясь, что никто не видит, как Он краснеет, стыдясь своего косноязычия. Но раньше все было по-другому, совсем не так. Может, было меньше людей, а может, не все взывали к Богу, как сейчас. Раньше, если и взывали, то больше с благодарением и почитанием, хотя Ему и было непонятно - за что? Ведь Он ничего им не делал. ''Благодарим Тебя, Господи, за тот ужин, что Ты нам послал!'' Но Бог не посылал им ничего, они сами вырастили все то, что ели. ''Спасибо, Господи, что спас нас!'' Но Он и здесь был ни при чем. Не ходил за урожаем, не отводил грозу встречным ветром, не отводил глаза разбойникам. Он не делал ничего уже очень давно и слышать благодарения Ему было непонятно и странно. Нет, когда-то, давным-давно, Он пытался отвечать на молитвы, показывал разные знамения, насылал глад и мор, вставал огненным столпом, но люди воспринимали это как должное, их запросы росли, а труда задуматься над смыслом виденного они себе не давали. Снова обращались к Нему с требованием растолковать и тогда Бог отступал, понуро опустив плечи. Он не умел объяснять, Он и говорил-то с трудом. Тогда появились всякие толкователи и, слушая их толки, Богу порой становилось смешно и грустно. Он никак не хотел понять, что все это намного серьезнее, чем Ему хотелось думать. А люди, видя безответность Бога и свою безнаказанность, смелели. Стали громче взывать, стали требовательней вопрошать, заставляя этим отступать Бога, потому что Его пугали эти шум и суета, непонятные Ему. А еще потом появились люди, назвавшие себя пророками, утверждающие, будто они поняли волю Божью. Сначала это было даже смешно, но лишь до тех пор, пока Бог не вслушался в их слова. И ужаснулся, потому что эти пророки говорили о страшных бедствиях, ожидающих людей. И еще потому, что эти пророки с легкостью разделили людей на агнцев и козлищ, хотя сам Бог никогда не проводил подобного дележа, для Него все люди были одинаковые. Он снова попробовал вмешаться. Он пытался показывать знамения, пытался исправлять чужие ошибки, пытался говорить к людям. Но знамения трактовались все теми же пророками, исправлять чужие ошибки - дело неблагодарное, а говорить Бог не умел никогда. А люди придумали себе другого Бога, которого назвали Дьяволом, и которого противопоставили Богу. На него стали списывать попытки Бога вмешаться, им стали оправдывать собственную злость и жестокость. Дьявол занял место Бога. А потом придумали вслед за Дьяволом и других богов, которым стали поклоняться. Появились новые пророки - пророки других богов, трактующие тут же придуманные знамения.

Сначала Бог ничего не понимал. Он метался от бога к богу, Он пытался стать ими всеми, Он пытался их всех вместить в себе, но их было слишком много даже для Него, они росли как грибы после дождя, и Бог понял, что стал тонуть в них, растворяться, теряя себя. Это испугало Его, и Он отступил, бессильно поникнув плечами. А людей это не смутило, они даже не заметили этого, они продолжали поклоняться своим выдуманным богам, они продолжали бояться Дьявола, они продолжали от имени Бога придумывать себе законы и заставлять друг друга жить по ним. А еще, глядя на засилье богов, они стали выяснять, чей бог лучше. Бог смотрел на все эти кровопролитные войны, бессильный вмешаться, и Ему было очень тоскливо. Он ведь никогда не ставил перед людьми никаких приписываемых ему целей, запретов и ограничений, никогда не разделял людей на плохих и хороших, не обустраивал ни ада, ни рая, придуманных людьми, Он просто принимал их всех такими, какими они были, Он просто любил их всех. А люди не любили Бога, они упорно хотели жить по-своему, они кричали вовсю о свободе и всячески стремились ограничить для себя эту свободу. Бог очень хотел быть нужным, но люди упорно не желали знать Бога и Он почувствовал себя жалким и ничтожным в своих потугах угодить им, в чем-нибудь помочь, подсказать, направить. Они не желали той помощи, которую Он хотел им дать, а той, что хотел они, Он дать не мог. И Бог в полной мере ощутил свое одиночество и это одиночество было поистине безграничным, ведь Он был Бог. Если бы Он был человеком, Он бы пожалел себя, но будучи Богом, Он не умел жалеть себя и от этого Ему было плохо. И тогда Он окончательно отступил от людей.

А люди - а что люди? Они продолжали жить по-своему, нарушать установленные самими собой законы, переступать через выдуманные собой правила, оглашенные от имени Бога, и никто не заметил, что Бога среди них больше нет.

...а Бог думал о Своем ограниченном всемогуществе и хотел только одного - не-быть, но не мог сделать даже этого, ведь Он был - Бог...