*Глава называется "Саму себя не понять".

**Вся состоит из диалогов, перетекающих в диалоги. Динамики значительно меньше, чем в предыдущих главах. Раскрывает чуть больше самих героев, чтобы становились ясны их мотивы. Ну и я пытаюсь подарить Зоне жизнь и показать, что там люди, а не деление на бандитов-ученых-военных-сталкеров и т.д. Вот.

***

Собака с визгом повалилась на бок, и ее копии растворились в воздухе в пару сантиметров от парочки. Внезапно стало совсем тихо, и только дождь моросил, наполняя окружение лужами.

Глухарь, потерев переносицу, направился дальше, пройдя аккурат под висевшим на ветви дерева трупом. Агата же обошла это место, поежившись. Вид мертвеца не доставлял ей совершенно никакого удовольствия.

— Он же не сам себя повесил? — повторила заданный несколько минут назад вопрос девушка, и мужчина, обернувшись, ответил:
— Его «Долг» здесь оставил. Может, из «Свободы» кто был. Не боись, живой тебя никто здесь в своем уме не вздернет. Не звери же.

— Особенно ты, — спарировала ученая, поморщившись, идя за ним.

— Не я людей на смерть отправлял, верно? Сама пару дней-недель трепалась об этом, — огрызнулся Глухарь. — И кто тут еще зверь? Даже ты еще имеешь шанс дожить до старости. Если… Если. Я даю тебе полгода. На то, чтобы вспомнить.

— Да ты получишь препарат — и мне нож под сердце всадишь. Я знаю. И я не думаю, что доживу.

«Сердце-то болит. И от того, что я прекратила на него обращать внимание, оно не прекратило это делать.

Когда мы оказались у бандитов — оно замерло. Когда мы столкнулись с собакой, я чувствовала такую боль, что и словами не передать. Только жажда жить не дала мне схватиться за грудь и умереть. Я пыталась забыться. Не вышло».

— Это та дрянь, которую ты себе вколола, тебя убивает. Знаешь ли, я поспрашивал у ученых, что бывает после попадания под Выброс. И какими бывают пси-удары. У тебя сейчас внутри разлагается сердечко. Каждый удар — боль. Я же вижу, как ты морщишься и храбришься, — Глухарь ухмыльнулся. — Но. Я готов тебе помочь. Знаешь, что такое Оазис?

— Откуда мне знать?

— Даже так? А где же справка? Хах, — мужчина, казалось, был рад тому, что Агата смотрела на него растерянными глазами, сцепив пальцы. — Так вот. Это единственное, что может тебя спасти.

— И где он находится? — девушка остановилась, и сердце замерло у нее в груди, отбивая аритмично и глухо. — Оазис?

-Я скажу так. До него добираться придется неделю точно. В лучшем случае — две. Ты проживешь еще, если очень повезет, полгода. И то — спасибо Доку.

— А если бы не он?

— У тебя сдыхало внутри все. Пары дней бы хватило, чтобы сердце остановилось. Но он тебя тянул почти две недели. Но сказать тебе о том, что ты помрешь не захотел. Пожалел, — наемник легонько потрепал волосы собеседницы вместе с ее капюшоном, продолжив идти дальше. — И я так прикинул… Жить в ожидании смерти куда страшнее, чем получить ее сейчас, верно?

— Верно… — Агата, пошатнувшись, направилась за ним, схватившись за левую половину грудины.

«Вот оно как… Вот оно как. Что бы я ни сделала — я умру. В страшных муках. Если сейчас так больно, что в глазах темнеет, то что же ждет меня дальше?

И мне придется решить, что сделать. Сказать ему — это избавиться от боли. Но ведь препарат может принести куда больше бед, чем одна моя смерть.

А что с другой стороны? Сейчас я живу. И мне страшно потерять свою жизнь».

— А если я скажу, где находится это… вещество, ты убьешь меня, верно? Ты ведь можешь и лгать мне, говоря о том, что покажешь проход к Оазису, — девушка вздохнула, но тут же отвлеклась на показавшуюся внутри заставу.

Мужчины. Все как один в бронекостюмах, в которых ученая совершенно ничего не понимала. Они навели на парочку оружие, но Глухарь убрал свой автомат за спину, и целиться в них перестали.

— Ну, я могу и передумать. Но ты ведь благоразумная девочка и хочешь прожить немного? Я даже поверю тебе на слово, проведя тебя до Оазиса раньше, чем заберу препарат, — проговорил наемник едва слышно, после чего ускорил шаг, и они направились к единственному мужчине без шлема. Лицо его было вытянутым и крайне неприятным.

— Куда направляетесь? — спросил тот, и Глухарь ответил:
— В Бар. Устроим там передышку ненадолго. Принесем денег в вашу казну.

— А я помню тебя! Да, лихо ты тогда расправился с кровососом… А кто это с тобой? Лица не помню, — долговец окинул ученую снисходительным взглядом. — И без оружия. Даже без рюкзака. Подозрительно.

— Да спутницу себе нашел. Она — врач. А вот стрелять совершенно не умеет.

— Неплохая… спутница. Врач, говоришь? А я ведь помню тебя, Агата, — мужчина усмехнулся, сложив руки на груди. — Не ты ли одного из моих бойцов заморила?

— Не помню, — честно ответила девушка, даже чуть нахмурившись, и правда пытаясь вспомнить хотя бы что-то.

— Не помнишь? А вот мы помним… Сударь его звали.

«Сударь…»

— Помогите ему, черт возьми! — когда в бункер ворвалось целых четыре человека, тащивших пятого, ученая совершенно не удивилась. Только махнула рукой на дверь своего кабинета, бросив:
— Проходите, кладите на кушетку. И ищите, чем расплатиться.

Раненый сталкер оказался быстро перенесен в требуемое место. Бледное лицо, закатившиеся глаза, странно угловатая грудная клетка. Бронекостюм с него с трудом удалось снять.После этого четверка застыла в дверях.

— Так у него же ребра переломаны. Вы что с ним сделали? –Агата выгнула бровь, после чего скрестила руки на груди. — Не выживет. Что хотите делайте, я мертвеца не смогу воскресить. Переводить только лекарства.

— Мы заплатим. Сколько надо? — спросил один из долговцев. — Артефакты какие надо? Мы с центра. Шли сюда. Все есть. Чем больше времени теряем — тем меньше шансов его спасти.

— Так что с ним случилось? — девушка задрала водолазку переломанного, нахмурившись и легким движением сдвинув куски ребер у него под кожей. — У нас нет возможности его здесь оставить. Даже если… Если я попытаюсь его прооперировать — он умрет. Вы это понимаете?

— У нас компас есть. Артефакт.

— Он в трамплин попал, — сказал другой мужчина, и Агата невольно улыбнулась:
— Как же вы так умудрились? Артефакт-то хороший, но… Нет. Я не возьмусь. Он умрет, даже если его оставить часа на два. Единственное, что могу предложить — эвтаназию.

— Да ты совсем с ума сошла? — в ее сторону дернулся один из сталкеров, но девушка даже не шелохнулась, вцепившись пальцами в край стола.

— Забирайте своего друга. Я ему не помогу.

— Тебе напомнить, что он из-за тебя умер? — послышался голос главы поста, и Агата нелепо тряхнула головой, посмотрев ему прямо в глаза. — И как же я могу тебя пропустить?

— У него были сломаны ребра. Десять штук минимум. У меня была почти что полевая больница. У меня не было рентгена. У меня не было даже материалов. И я дала твоим ребятам выбор… Эвтаназия или мучения парня часа два. Ну, они выбрали, что хотели, — девушка пожала плечами, улыбнувшись. Это смотрелось настолько неестественно, что долговца передернуло.

— Хорошо. Так уж и быть. А ты, Глухарь, будь поосторожнее со своей новой… подружкой, — наконец, сказал он, их парочки пропустили на территорию Бара.

— Ну у тебя и лицо, — отойдя на несколько метров от блокпоста, наемник усмехнулся, после чего начал говорить уже по делу:
— Знаю неплохой способ заработать денег. Я пойду на арену. Поразвлекаюсь немного. А ты поставишь на меня пару тысяч, а заберешь в полтора раза больше.

— Арену?

— Ну да, я совсем забыл, что ты ни черта не знаешь, — хмыкнул мужчина. — Это место, где убивают друг друга ради веселья, ясно?

— Но если тебя убьют, то я никогда не увижу Оазис, — Агата направилась за ним, потому что Глухарь даже слушать ее не стал. — Я с тобой говорю так-то!

— Чтобы меня кто-то убил, этот «кто-то» должен быть не хуже Дьявола. Я выжил в двадцати боях. И ни единой царапины.

— Но лицо у тебя…

— А это за другое. Это заказ, — наемник глянул по сторонам, убедившись, что его никто не услышал, после чего они направились дальше.

Огромная надпись «Арена» на стене говорила сама за себя. Внутри большого здания, обшитого листами стали, оказалась небольшая каморка, в которой сидел на табурете человек.

— Какие люди к нам пожаловали! — рассмеялся он, поприветствовав легкими хлопками по плечу Глухаря. — Что, драться будешь? С тобой всегда за руку ходят неплохие деньги! — после этого долговец перевел взгляд на ученую:
— Надеюсь, она не собралась на арену? И без того в Зоне мало…

— Она зритель, — наемник невесело улыбнулся, указав Агате на одну из дверей:
— Иди, займи себе какое-нибудь местечко. Посмотришь. Представление минут через десять начнется.

— Ага, — девушка послушалась его, покинув помещение и двинувшись наверх по лестнице. Никаких стульев не было, кроме парочки в углу. Садиться ни на один из них светловолосая не стала, вместо этого подойдя к ограждению и без особого интереса посмотрев вниз. — Ну и кому это может быть интересным?

— Ну, мне, например, — послышался голос сбоку, но Агата даже не стала поворачиваться к говорившему, равнодушно ответив:
— Не вижу ничего хорошего в жестокости.

«Арена… Где дерутся не на жизнь, а на смерть. И зачем ее вообще создавать в Зоне? Хотя, если подумать, она может помочь снять напряжение…

Но это и правда очень глупо».

— Ты не видишь — остальные видят. Хотя тебе ли о жестокости говорить? Ученая, — хмыкнул все тот же голос, и девушка скосила взгляд в бок, увидев человека в бандитском обмундировании. Знакома с ним она явно не была.

— Откуда знаешь? — Агата на мгновение зажмурилась, прислушиваясь к биению сердца.

— А ты не узнаешь? Видал я взрыв в вашем бункере… — мужчина хмыкнул, встав рядом со светловолосой. — И зачем ты сюда пришла со своих Болот? На кого посмотреть?

— Да так, на друга. Взрыв видал? Мощный был, наверное. Мне память отшибло — вообще не знаю, кто свой, а кто чужой. И куда иду. Тебя я тоже лечила? — ученая потерла лоб, надеясь разрядить накаляющуюся обстановку.

— Нет, меня не лечила. Я на вашу скотобойню бы ни в жизнь не пошел. А вот тебя видал на охоте, — бандит сверлил ее спокойным взглядом карих глаз. — Даже больше скажу — с тобой лично сцепился в свое время.

— Ты слишком… спокойный для уголовника. И речь чистая. Не верю, — Агата чуть отодвинулась от него, и в этот момент из динамиков раздался голос:
— Что же! Сегодня мы имеем честь наблюдать возвращение вольного сталкера по прозвищу Глухарь на арену! Против него выступит отряд бандитов, состоящий из Куцого, Рябого и Тихого!

— Ну и клички, — поморщилась она, тут же спросив:
— Твои братки?

— Типа того. Ха… А такой я спокойный, потому что к бандитам ушел не от того, что из Зоны в Зону решил махнуть. У меня было вполне понятное желание убивать. А для того, чтобы стать наемником, нужны средства. Да и шкура пока дорога… Поэтому сделал выбор, — равнодушно заключил мужчина. — Неужели и правда не помнишь? Крест меня звали.

— Крест я. Здесь командую. Хабар есть? Выкладывайте, — их с Ромой, решивших немного проветриться, а заодно и подыскать материал для исследований, остановила троица в балаклавах. И главарь их, конечно же, потребовал деньги. И артефакты.

— Сейчас, сейчас, — парень даже спорить не стал, вытащив из кармана несколько купюр, которые всегда брал с собой на подобный случай. Обычно это даже работало — их отпускали. И тогда все обходилось…

Но не в этот раз. Взяв деньги из рук ученого, Крест резко ударил его прикладом в лицо, заставив повалиться на землю. Кровь потекла из носа Ромы, и он прикрыл его ладонью, смотря на бандита.

— Ты… чего? — спросил он, а Агата, все это время равнодушно державшая ладони в карманах, со вздохом посмотрела в кусты.

— Подружка твоя мне нравится, — фыркнул мужчина, но больше ничего сказать не успел — несколько пуль скосило как его товарищей, так и самого бандита, что, еще дыша, упал на землю. Собственно, все они упали на землю живыми, но ранеными кульками с мясом.

— Не, не нравлюсь, — сухо заключила девушка, после чего протянула Роме руку и с усмешкой шикнула в кусты:
— Заберите парочку на опыты. А этот…. — она легонько ткнула Креста в рану носком ботинка, и он взвыл. — Отдыхай. Тебя отшили.

«И зачем его в живых оставила?.. Пути моего мышления в то время были неисповедимы, кажется. С другой стороны, это было прекрасной мерой запугивания. Но ради чего?»

— Припомнила, кажется, — девушка пожала плечами, наблюдая за тем, как Глухарь внизу вжался спиной в один из ящиков, покручивая нож. Другого оружия у него не было. — На мой взгляд, вполне залуженная… мера.

— Я тебя после этого зауважал. Ты не боись… не обижу. Считай, выразил почтение. Не каждый день увидишь такую… женщину, — наконец, подобрал слово Крест.

— Прости, у меня уже есть парень, — неловко отшутилась Агата, со вздохом опустив взгляд в пол.

«Вернее, был».

Где-то на арене Глухарь уложил последнего противника метким ударом ножа в горло.