О чем думает зомби?

Около ЧАЭС, покачиваясь, стоит одинокая фигура в грязном потрепанном халате. Его некогда бывшее живым лицо, искажено в ужасной гримасе боли. Он мычит что-то под нос, повторяя раз за разом одни и те же слова. 

1962 год. 5 декабря. 16:41 по Москве. Собрание местного совета района им. III Коммунистического Интернационала. г. Харьков

Я сидел рядом с отцом в актовом зале, пытаясь разглядеть что происходит на сцене. А со сцены вещал забавного, как мне показалось, вида дяденька, который говорил о каких то успехах в машиностроении и о вещах, которые понимали только взрослые. Периодически все хлопали и нарядные дяденьки в пиджаках по очереди выходили на сцену, а тот забавный мужичок, прикреплял им медальки.

- Папенька,а мне можно такую же? - я ткнул пальцем на дяденьку стоящего на сцене, на что отец, опустив мою руку, ответил коротким прищуром и фразой, - Саша, ее нужно заслужить, а для этого нужно учиться и трудиться. Много трудиться и принести стране пользу.
Понаблюдав еще немного за сценой, я снова потянул отца за рукав:
- Я буду учиться, много-много буду.
Отец улыбнулся и потрепал меня по голове, после чего встал и потянув меня за руку, направился к сцене. Он был в числе тех, кому дадут так желаемую мной медальку.

1980 год. 29 декабря. 18:57 по Москве. ЧАЭС.

Мне откровенно говоря повезло. Переезд в настоящий научный город, где я, молодой специалист "Атомэнергопроекта", смогу работать по профессии и участвовать в достижении новых высот нашей родиной - великим СССР. И хотя переезд свалился как снег на голову, да и под самый новый год, я был очень доволен.

В прошлом году Припять получила статус города, уже была построена первая очередь станции, в процессе строительства была и вторая очередь, это третий и четвертый энергоблоки. Моя работа была связана с третьей очередью, это пятый и шестой энергоблоки.

Я стоял у КПП, рядом со станцией. Было уже темно, а потому снег падающий с неба в свете фонарей и прожекторов, был завораживающим. Несмотря на то, что кругом кипела работа, атмосфера нового года не покидала это место. Люди смеялись, улыбались и поздравляли друг друга с наступающим праздником, кто то собирался домой и прощался с коллегами, кто спешил на рабочее место. Станция стояла покрытая снегом, в темноте напоминая нескультяпистую новогоднюю ель. В этом была своя романтика.

1982 год. 28 декабря. 23:17 по Москве. Припять, жилой дом.

Я сидел за столом и в который раз изучал бумаги и чертежи. Последние 3 месяца были напряженными, из-за аварии на первом энергоблоке, вследствие которой был выведен из эксплуатации канал 62-44, а также немалый участок активной зоны.

Все силы нашей группы были брошены на разработку мер безопасности для предотвращения аварий в будущем. 

Темпы развития станции были высоки, поэтому постоянно приходилось следить за безопасностью, принимать новые меры и системы защиты станции и энергоблоков, для различных аварийных ситуаций которые могли произойти. 
Но как и в первый мой визит в Припять, людей также охватило предпраздничное настроение и несмотря на последние события, город дышал праздником, насколько это возможно. Только теперь, силуэт станции нагонял на меня тоску. И чем дольше я работал здесь, тем больше понимал какую опасность может таить данное сооружение, при отсутствии должного контроля.

1996 год. 25 декабря. 11:28 по Москве. Засекреченная лаборатория на территории ЧЗО. 

- С наступающим Андрей Николаевич,- я поправил очки и вручил коллеге, писавшему отчет по вчерашнему испытанию Изделия №62, небольшой сверток. В нем была бутылка с домашней настойкой из черноплодки.
- Ну ты даешь Александр Семеныч, - он оторвался от отчета и улыбнувшись покрутил в руке сверток, сразу поняв что в нем, - как ты это пронес сюда?! Вот жучила! Спасибо, дорогой мой друг, знаешь чем порадовать старика. Я к тебе после доклада зайду вечером.

Больше десяти лет прошло с той страшной аварии. Эвакуации, ликвидация последствий аварии, тяжелые были года. А люди страдали и умирали от радиации до сих пор. Мне тоже досталось, хоть и отделался только резким ухудшением зрения. Но черт знает, что еще выкинет радиация скопившаяся в моем организме.

Меня, по старым связям и в связи с наличием опыта работы на ЧАЭС, в части энергоустановок, привлекли к строительству и проектировке ряда лабораторий, которые строились с строжайшей секретности на территории ЧЗО. Поскольку остальные энергоблоки до сих пор работали, они были отличным источником питания для различных экспериментов. В нашем случае, это новое вооружение, изучение ноосферы и пси-излучения.

2007 год. 1 января. 7:43 по Москве. ЧЗО, Окрестности ЧАЭС. 

Я стою около ЧАЭС. Обрывки мыслей копошатся в голове и я никак не могу их привести в порядок. Я не ощущаю холода или боли. Я понимаю что мертв. В голове проскальзывают фразы отца, коллег, случайно встреченных людей. Вот я вижу актовый зал... Вручают медаль. Я еду в автобусе по заснеженной дороге... Комкаю чертеж и начинаю заново... Комкаю снежок в руках, холод обжигает руки, но мне не больно, а снежок улетает в направлении смеющейся девушки, которая тоже кидает в мою сторону снежок... Пожимаю руку руководителю, стоя около контрольной панели четвертого энергоблока, нас фотографируют... Смотрю в окно и вижу как проносятся скорые, ходят военные в противогазах... Мучительная боль в глазах, пью обезболивающее... Вручаю сверток Андрею Николаевичу, он улыбается... Куда то иду... Не могу ничего ощутить, мне страшно, сплошной туман в голове... 

Около ЧАЭС, покачиваясь, стоит одинокая фигура в грязном потрепанном халате. Его некогда бывшее живым лицо, искажено в ужасной гримасе боли. Он мычит что-то под нос, повторяя раз за разом одни и те же слова.  

- Сашааа..., ее.. н-нужно за-аслужить, служить, за-служить. Са-аш-ша, н-не за-аа-слу-служил. 

Чуть более семи часов назад наступил, новый, 2007 год. Некогда успешный ученый, а ныне мертвая оболочка с обрывками мыслей, падает на землю и произносит свою последнюю фразу. После чего, тело Алекандра обмякло. Зона подарила ему вечный покой.