Примечания:

1.      Блок – не только 4-й блок ЧАЭС, но и сама станция в целом. Эпицентр Зоны.

2.      Кличка главного героя – Митра – читается с ударением на “и”.

  …блокпост я легко прошел. В ленивой утренней дымке едва-едва проступал вал железнодорожной насыпи, угадывалась под ним будка обходчика, старый БТР рядом. Маячила на насыпи одинокая фигура часового. Сознательно ведь выбирал самую дальнюю заставу, на отшибе. От нее, конечно, до места долго петлять придется, но зато и спокойнее. Раньше можно было через лес, напрямую, но сейчас там все паутиной сигнальной опутали, не пройти.

  Я прокрался вдоль дороги к посту, залег, оценивая обстановку. Того, что заметить меня смогут, не боялся почти. На мне был “Л-2”. Камуфляжные штаны и куртка (куртка - с кучей карманов и капюшоном), ботинки специальные. Стандартный рюкзак на 40 кг за спиной, на шее – противогаз, на поясе – детектор. Ясное дело защиты от разной гадости такой костюм не давал почти, но зато удобный и для маскировки отлично подходит. А главное – легкий.

  Улучив момент, когда часовой от меня в сторону пошел, я вскочил, пулей взлетел вверх, перемахнул через насыпь, клубочком скатился с противоположной стороны, юркнул в ближайшие заросли и опять залег.

  Прислушался. Ни окрика, ни выстрелов не слышно. Может, думаю, подкрадывается ко мне? Прислушался. Нет, тихо вроде. Ну, значит нормально все. Пока, по крайней мере.

  Короткими перебежками кромкой леса попрыгал немного. Наткнулся еще на одного часового, переждал, и дальше. Наконец нашел “тракт” - тонкую, еле заметную среди зарослей, тропку. Аккуратно переступил через растяжки, включил детектор и, не оглядываясь, быстро зашагал вперед.

  “Тракты” менялись постоянно, военные их искали напористо, а как найдут, то деревьев поперек навалят, то заминируют – чтоб стакеры не совались, но этот еще чистый был. Ничего такого не встретил, по пути пару камешков на всякий случай подобрал. Спустя минут десять стало заметно, что граница близко уже: трава другой стала, пожухла; рыжая листва чаще попадается; все тише и тише вокруг. Идешь так, идешь. Шаг несвоевольно все больше сбавляешь, и в какой-то момент чувствуешь – все, Зона.

  Это и обычный-то человек чувствует, а уж сталкер и подавно. Инстинкты внутренние, звериные просыпаются. Глаз острее становится, малейшие детали подмечать начинает; уши – чутче, травинка шевельнется, а ты уже на стороже. Движения, четкие, быстрые, ни одного лишнего. Лишь Зону одну видишь, Зону слышишь. Сам Зоной становишься.

  “Тракт” вверх пошел. Деревья редели, сквозь себя небо просвечивая, потом расступились постепенно, и я вышел к обрыву. Довольно таки высокому, надо сказать.

  Побитая асфальтовая дорога прямо подо мной выворачивала из лесу, пробегала мимо и упиралась в ворота старой автобазы. Стены ее  серые, из бетонных одинаковых блоков, вырисовывали квадрат. Внутри с одной стороны стоял ряд гаражей, административный домик рядом, возле обрушившихся ворот на въезде сохранились еще остатки авто мойки, неподалеку выгнулась рыжая, в пятнах вся, эстакада. Небрежно разбросаны машины: грузовиков пара, остов тягача, покореженный трактор, несколько легковушек.

  Я бинокль достал, осмотрел еще раз все  – никого. Вот только с той стороны ворот, внутри, под стеной самой, вроде “Нива” стоит. Не было ее там раньше. Гастролеры может, какие заехали, хотя какие тут гастролеры. Странно…

  Но, так или иначе, стал я вниз спускаться. Чуть сбоку  от обрыва спуск вполне приличный был, немного попыхтев, я вскоре оказался на дороге.

  Тут уже внимательнее надо. Хоть детектор и молчит, но на него одного полагаться – гробанешься в момент. Присмотрелся к трещинкам на асфальте, к траве. Выбирая самые чистые места, не спеша вперед двинулся. До ворот базы недалеко было, где-то метров триста, но на полпути остановиться пришлось. Наткнулся на куст колючек - в низине, на обочине пристроился, и корни свои щупальцами поперек дороги раскидал. Длинные такие, тонкие. Возле одного крыса мертвая лежит – сама уже в колючках вся. Корни эти на движение реагировали и хватали крепко, а споры их дрянные в живом теле на раз прорастали, убивая.

  Обходить куст было хлопотно, он ведь спокойно тоже не сидит, корни свои туда-сюда по сторонам перебрасывает. Сделал просто – взял да и камень подальше от себя бросил. Корни сразу за ним метнулись, обвили еще на лету, а я стрелой - мимо. А потом опять по чистым, не заросшим трещинкам уже до самых ворот дошагал.

  Перед тем как внутрь зайти, достал из кобуры “Форт” - единственное оружие, кроме ножа, которое я с собой захватил. Ничего тяжелее брать не стал, обратно буду идти, и так нелегко придется, а тут еще стволы эти тягай. А “Форт” мне нравился очень, легкий, удобный, точный. Надежностью, правда, особой не отличается, но это если не следить за ним совсем. Так что ничего такого дурного сказать о нем не могу, хорошее оружие.

  “Нива” эта приезжая совсем новенькой оказалась, ну, сравнительно, конечно. Осмотрел я ее со всех боков, внутрь заглянул. Обычно сталкеры на своих машинах знаки определенные оставляли, или метки какие, чтоб сразу было ясно чья. На этой же ничего такого не было. Значит или новичок с толстым кошельком, пешком ему, видите ли,  ходить лень; или специально знаки все стерли. Зачем только? В Зоне все равно ничего не скроешь.

  От машины я вдоль забора двинулся. На противоположной стороне, в одном из гаражей люк есть – мне туда. По прямой до гаража – рукой подать, но тут по прямой никто не ходит. Детектором просветил мойку. Как и раньше ничего там не оказалось. Там и прошел, чтоб в заросли травяные не лезть, мало ли что там окажется.

  Перед эстакадой остановился. На один бок просела она чуток, а один их скатов вниз как-то странно выгнулся. Я второй камень, который по дороге подобрал, прямо на этот скат и кинул. Камень сначала нормально летел, а потом резко в сторону свернул и куда-то вверх ушел. Ага, “плешь комариная” тут выскочила. Гравитационная аномалия. Детектор долго пищал, пока ее всю высветил. Разлеглась зараза вокруг, пришлось мимо машин лезть, обходить.

  На пороге гаража я задержался. Стоял и просто смотрел вперед, ждал пока глаза к смене освещения привыкнут. Постепенно из темноты кое что вырисовываться начало. Столы вдоль стены, верстаков пара, в углу – подъемник; баллоны какие-то рядом валяются. Везде детали разбросаны, хлам разный, тряпье. Крышка от люка в стороне лежит, а сам люк – вон он, передо мной прямо.

  Дружок мой электронный по поводу гаража ничего не сказал, да и внешне там все нормально было, с прошлого моего визита не поменялось ничего. Вошел, немного над люком постоял, закрепил на ремнях рюкзака фонарик – так чтоб вперед светил, и нырнул.

* * *

  Замкнутых пространств сталкер, как огня, боится. Тут в чистом поле себя как на сковородке чувствуешь, боишься. А если со всех сторон стены зажали? Случись что, не то что обойти, даже назад отступить не получиться. Но иной раз выхода другого нет – лезешь.

  Говорили, что туннель этот раньше коллектором канализационным работал. Так оно было или нет, не знаю. Пахло в нем неприятно, но не дерьмом, по крайней мере. Я, полусогнувшись, лез вперед по бордюрчику, руками упираясь в полукруглый каменный свод. Бордюрчик узенький был, поэтому я то и дело в жижу, текущую посередине туннеля, соскальзывал. Через равные промежутки в потолке штольни встречались. Сверху через решетки просачивалось немного света. Чуть погодя туннель, изогнувшись, свернул за угол и оборвался вниз водопадом. Внизу, полукругом целое озеро плескалось, а по его периметру в темноте еще несколько проходов угадывалось. Я нащупал сбоку на стене скобы и стал спускаться.

  Дрянь эта мутная уже выше колен поднялась, когда я, наконец, под ногами дно нащупал. Включил фонарик, повертелся по сторонам, выбрал нужную “кишку” и побрел, стараясь особо жижу не баламутить. 

  Стены тут уже не каменные были, а металлические. Ржавые, конечно, все. Страшные. В любой момент, казалось, лопнут к чертовой матери и – все. Тишина очень сильно на мозги давила. Ни журчания какого, ни капель не слешно. Одно только мое “ф-ф-шых, ф-ф-шых”, когда ногами жижу раздвигаю. Остановишься, эхо мелькнет в стороне секунду, и опять, как в гробу. Побежать хочется, броситься вперед, чтоб поскорее. Нельзя.

  Во время остановки очередной на часы взглянул – ого. Блокпост в 6.30 утра прошел, это я точно запомнил, а сейчас уже – за десять  перевалило. Время в Зоне быстро летит. Моргнуть не успеешь, а уже час прошел, вроде не сделал еще ничего, а день догорает. Поторопится бы, думаю. И тут только шаг вперед сделал – смотрю на стенах разводы какие-то. Ну, в разводах этих и потеках, ясное дело,  вся труба от конца и до начала, но эти неправильные какие-то. Аккуратным таким, ровным почти, кольцом обхватили. Я за детектор – ничего. И так, и сяк его крутил, водил вверх-вниз, режимы разные попробовал. Ничего. Бросить бы, думаю, туда чего. Уже начал было патрон из обоймы вытаскивать, остановился. А вдруг там “плешь”? Срикошетит патрон от стены, да неудачно так - в меня прямо, и привет.

  Проторчал я в раздумьях достаточно. Назад повернуть нельзя - не возвращаются в Зоне тем путем, которым приходят. И долго на одном месте тоже нельзя. Особенно в туннеле. В общем, дыхание затаил. И шагнул.

  Ничего не произошло. Стою вот так. Одна нога перед кольцом, другая впереди, сам – посередине. Тишина абсолютная.

  И тут ветерком откуда-то повеяло. Слабенько так, нежно погладило. Только я от нежности этой весь испариной покрылся. И слышу, шум сзади. Вода вроде. Ох же, думаю, идиот – это ж ловушка типичная, “мясорубка” натуральная. Сам в нее влетел, сам же и активировал.

  Я, не разбирая дороги, вперед бросился. Если сейчас что-то в противоход пойдет – труба мне в прямом и переносном смысле. Шум все сильнее, а ноги по дну скользят, падаю, окунаюсь с головой, вскакиваю и опять вперед, вперед. Быстрее. Света пятно -  от фонарика, как сумасшедшее, скачет. Вот поворот, за ним сразу – решетка, дверь в ней -  повезло - на распашку. В дверь и дальше, дальше. Поворот, изгиб, поворот, вниз спуск – там ступеньки есть - но я так прыгаю. В этот момент сзади удар оглушительный: решетку видать смело. Не обращая внимания, вперед, вверх и прямо, прямо. Вон уже свет впереди замаячил, спотыкаюсь, снова ныряю с головой, вскакиваю, опять падаю, поднимаюсь и на карачках – вперед, к выходу.

   Если посмотреть снаружи, выход этот из речного откоса торчит. Вываливаюсь наружу и кулем падаю вниз. Откатываюсь в сторону, переворачиваюсь, как можно дальше назад отползаю.

  Хлопок! Такой, что в ушах зазвенело. И из трубы, словно из брансбойта, выстреливает мутный поток. Вылетает, как из пушки, решетка, арматура какая-то, что-то похожее на человеческое тело. Поток изрыгается всего несколько секунд, а  потом мгновенно исчезает. Я откидываюсь на мокрый прибрежный песок и, закрыв глаза, долго лежу, обессиленный.  

* * *

  К вечеру добрался до Димитриевки. Это поселок такой небольшой, вверх по речке. Шел медленно – ну конечно, после такого-то. Каждый шаг вымерял, хотя вдоль рек аномалии редко когда встречаются. Пару раз встречал “шатунов”. Внешне они на людей похожи, но только не люди уже это. Зона их изменила, под себя переделала: разума лишила, тела изуродовала. По одиночке “шатуны” не опасны совсем. Обычно на месте стоят или сидят, или ходят кругами, как заведенные. Но если их несколько собралось - это совсем другое. Их тогда словно сила какая неведомая ведет, все действия их направляет. Хитрят, с боков обходят, окружают.  Так что их недооценивать – себе дороже, поэтому, чтоб внимания их не привлекать, залегал. Пережидал, пока мимо пройдут.

  Сам же поселок вдоль русла реки пристроился. Небольшой он был, домов на двадцать. Когда-то, наверное, красиво смотрелся, в зелени наверняка весь утопал. А сейчас из домов меньше половины осталось, стоят в два ряда, черные, страшные, пустыми глазницами выбитых окон неприветливо по сторонам пялятся.

  Улица между домами, а равно как и все вокруг, буйно бурьяном поросла. Я детектор взял на изготовку и пошел, свободной рукой все это растительное буйство раздвигая, пока не добрался до самой последней по правую руку хаты.

  Стояла она немного в стороне от дороги. Неказистая такая с виду, грязно-серая, покосившаяся на один бок, одноэтажная халупа. Видать и в лучшие времена особо товарного вида не имела, а сейчас так и подавно. Но крепкая, по-хорошему сохранившаяся. И “чистая” совсем, ни одной аномалии рядом не было. Мы ее “кошкин дом” прозвали. Там внутри на стене картинка висит, рисунок детский, котяра на нем намалеванный – отсюда и название. Сталкеры тут часто останавливаются. “Кошкин дом” - это что-то вроде пункта перевалочного, нейтральная территория. Здесь отдохнуть можно, поторговать, за неспешной беседой новости Зоны обсудить. Все такое, в общем.

  Подошел я к остаткам забора, огляделся. Дверь была закрыта, а на середине ступеньки перед порогом камень лежал – знак условный, что, мол, нет сейчас никого.

  Камень я аккуратно в сторону отодвинул, зашел.

  Интерьера, разумеется, не было никакого. Из голого предбанника через проем - в большую комнату квадратную, где из мебели один полусгнивший деревянный стол. Ну и картинка эта с котом - на стене. Я рюкзак скинул в угол, подошел к окну.

  Ночь в Зоне наступает быстро и всегда незаметно. Висят себе, висят мутные такие, постепенно сгущающиеся, сумерки, а потом будто кто-то выключатель повернул – раз! И все. Но со временем переход этот начинаешь чувствовать. Когда он точно будет, сказать не можешь, знаешь просто: вроде, как и стемнело, но время еще есть. Или наоборот, хоть и светло, но скоро уже.

  Вот как сейчас.

  Из окна все вроде немного по-другому выглядело. Потянулись по улице усики тумана. Не желтого, ядовитого, а обычного белого. Застелили траву, закрутились вокруг деревьев и дальше пошли. В некоторых домах оконца засветились изнутри призрачным голубоватым светом – “ведьмин студень” играет. Редкая дрянь. Собирается в подвалах, ямах, низинах всяких. Его при свете-то и не заметно совсем, а если вляпаешься, не дай бог, конечно – все. Кости как не бывало, съедает на раз.

  Внезапно земля задрожала. Мелко так, противно. Начинается….

  Выброс – самое страшное в Зоне. Тут и так шагу нельзя без опаски ступить: все вокруг хоть и свое, но чужое. Все меняется, живет по каким-то своим неведомым законам. Зона ведь постоянно в движении, а во время Выброса так вообще с ума сходит. Изворачивается на изнанку, перекручивается, рвется на куски. И чем ближе к Блоку, тем страшнее. Там, в эпицентре - сразу смерть.

  Здесь, на окраине, полегче, но тоже трясет, мало не покажется.

  Тем временем почти стемнело. Туман местами желтеть начал. Там, где “плешь комариная” залегла, разлилось в воздухе бледное пульсирующее, сияние. Вдалеке где-то что-то громыхнуло. Рванул ветер, зашумел листвой, взбаламутил, пустил волнами туман…

  …вдруг прямо из-за спины у меня – свет какой-то. Дрожит, играет, как будто свеча горит. Все, думаю. Тут свет пропал.

  Я голову еле-еле так в бок повернул. Краем глаза смотрю – ничего вроде.

  Тогда уже успокоился немного, повернулся весь. Уставился в стену, как раз туда, где кот висит, но темно уж уже – ни зги не видно. Только за фонариком потянулся…

  …мне этот свет прямо в лицо. А на стене вместо картинки детской, икона висит. Николай Чудотворец. Точно такая же у бабки моей покойной была. И свет этот прямо из нее как толчками какими наружу выливается.

  Я оцепенел весь. Сдвинуться с места хочу, но – не могу. Руки дрожат, ноги не держат, подкашиваются, дыхание, как у лошади загнанной. Кажется уже, что лик святого больше стал, что кроме меня и иконы этой больше ничего вокруг и нету.

  И тут свет опять пропал.

  Я как дурной бросился из хаты вон, вылетел в двери…

  И тут же согнулся пополам, получив резкий тычок под ребра. Потом подсечка, я плюхнулся на задницу, и в лицо мне уткнулся ствол АК.

  Пауза.

- Митра, ты что ли?

  Я что-то прохрипел в ответ. Человек откинул с головы капюшон и автомат за спину убрал. Это Князь оказался. Вот уж кого совсем не ожидал здесь увидеть. Когда я еще начинал только, встретил его пару раз, о нем уже тогда легенды ходили. Бесшабашный такой, веселый вечно. Очень ему везло. Чертовски просто. Из любых передряг выбирался, да еще и других не раз за собой вытаскивал. И хабар всегда отборный доставал. Короче, был он в Зоне, словно как дома. Ходил, как барин. От того и прозвище такое получил. Но потом пропал, исчез – ни слуху, ни духу. Почему – не знал никто. А тут вдруг объявился.

- Ты что это? – спрашивает.

- Да вот, мерещилось, - ответил, как есть.

- А, - говорит, - да, бывает…

  Он прищурился, осмотрелся кругом, потом протянул мне руку.

- Ну, пошли в дом. Сейчас будет нам…

  Пару раз пересиживал я Выброс в Зоне. Жутко это. Особенно, когда перед самым его началом чертовщина всякая кругом твориться начинает: видения разные, фантомы. От этого всего умом тронутся – легче простого.

  Вошли мы в предбанник, Князь сразу в комнату, а я, как завороженный стал в проеме дверном, и ни с места. На стенку смотрю. Князь достал фонарик, сначала на меня посветил так внимательно, потом долго -  на стенку (картинка с котом), потом - опять на меня. И фонарик выключил.

  Я вошел.

  Поднял рюкзак, сел на пол в углу. Князь в другом углу присел. Земля тряслась все сильнее и сильнее. Иногда ухало так, что весь дом подбрасывало. Откуда-то разнесся заунывный вой. Через окно проползло облако тумана. Мы одновременно надели болтавшиеся ранее на шее без дела противогазы, затем также одновременно нащупали под защитой закрепленный на левом плече квадратик аптечки. Инъекция, поднимающая сопротивляемость, задурманила мозги. Я натянул капюшон, закрыл глаза, уткнулся в колени,  накрыл голову руками и стал ждать.

  Вначале ничего не менялось, те же толчки однообразные. А потом у Зоны будто припадок начался. Земля корчилась, дергалась, вой стал нарастать, ветер свистел, дул все сильнее. Где-то, совсем рядом, раздался оглушительный треск, потом удар об стену дома и как будто по крыше что-то такое поволокло. Может дерево, не знаю – я еще сильнее глаза зажмурил. С улицы полилось нестерпимое, обжигающее сияние – чувствовалось, оно все ярче и ярче. Стало   жарко, пот ручьями потек. Ветер бушевал, но тут, перекрывая его, раздался тонкий писк, вроде комариного. Он становился громче и громче, залезал в уши, в голову, вибрировал по всему телу. Не выдержав, я закричал, и себя не услышал. Писк этот, казалось, иглой впивается в самый мозг и в сердце проходит, тонкой бритвой режет. Я еще сильнее сжал голову, повалился на бок. От полной своей беспомощности, продолжая орать, катался по полу, стучал и дергал ногами.

  Наконец - вырубился.

* * *

  Очнулся я оттого, что холодно стало, словно клещами морозными сжимает. Глазами моргаю, голову приподнял, толком еще в себя не пришел, а уже чую, тянут меня куда-то. Тащат настойчиво, да еще и матерят при этом. Я тоже что-то такое в ответ промямлил, рукой махнул, только повернулся – и чуть рожей в “студень” не влетел. Глаза сразу - по пять копеек, рот открыл, волосы дыбом, и тут Князь как дернет меня назад.

  Отлетели вдвоем к стене. Смотрю,  в центре комнаты пол вниз куда-то просел, доски беспорядочно в разные стороны торчат и между ними, в яме этой, попыхивая морозом, освещая все вокруг мертвецким голубоватым светом, “студень” плещется.

  А Князь тем временем уже достал контейнер и принялся по-деловому, спокойно так, “студень” черпать. Не отрываясь, говорит:

- Я чуть раньше оклемался. Смотрю, а ты уже почти в лужу эту сполз. Хорошо, что во сне еще не вертелся.

 - Спасибо, - отвечаю, - теперь должен буду.

  Хотя, думаю, может, это ты меня специально мордой в “студень” окунуть собрался, а я взбрыкнулся в самый неподходящий момент.

  Князь остановился, посмотрел на меня выразительно.

- Брось, - говорит.

  И снова за работу принялся.

  Тут я почему-то подумал о том, что с того времени, как его последний раз видел, постарел он сильно. Согнулся как-то весь, будто устал очень. Блеска того задорного в глазах не было уже. Потух огонек, иссяк. И зачем он в Зону вернулся?

  Князь, закончив, закрыл контейнер, глянул на показания датчиков и, стараясь особо не раскачивать, положил контейнер в рюкзак. Я посмотрел на часы, потряс их, приложил к уху – стоят.

- Детектор проверь,  - посоветовал Князь.

  Включил. По экрану то и дело пробегала рябь, но прибор работал.

- А сколько времени-то, - спрашиваю.

- Бес его знает. Мои тоже стоят, но, наверное, часов пять утра или около того.

  Я, не вставая с пола, повернулся и посмотрел в окно. Похоже.

- Когда светать начнет, к границе двинусь. Можем вместе пойти. Если по пути.

  Я покачал головой. Князь развел руками, спрашивать, куда иду, не стал. Не принято это. Все равно правды никто не скажет. В Зоне каждый за себя, а за других -  в самую последнюю очередь.

- А я вот с Карьера, - вдруг сказал Князь.

- Как? – интересуюсь. А сам думаю, с чего такая откровенность?

- Голо, - Князь махнул рукой.

  Я сочувственно кивнул. 

  Помолчали.

  Тут меня словно черт за язык дернул:

- “Нива” твоя?

  Ляпнул, и тут же мысленно сам себя принялся поносить последними словами.

- Какая “Нива”? - Князь растерянно моргнул, а потом нахмурился.

- Ну, на автобазе стоит, - деваться уже некуда было, - на ней еще знаков никаких нет. А тебя в Зоне бог знает сколько не видели – вот и подумал, может твоя.

- Нет, - Князь куда-то вдаль посмотрел.

  Потом головой мотнул и повторил уверенно:

- Нет, не моя.

* * *

  На рассвете Князь, как и говорил, ушел. Не прощались – опять же, не принято. Примета считается дурная. Я постоял перед домой немного, взглядом проводил его фигуру, пока она в тумане утреннем не растворилась, камень, что на пороге лежал,  обратно вернул, и тоже потопал.

  От поселка мне теперь до места совсем близко было. Наискосок через поле - в лесок и все почти. Торопиться уже некуда. Тем более, что после Выброса надо вдвойне внимательнее быть: старые аномалии места изменяют, новые - появляются; а мне одной ловушки и так с головой хватило.

  Так и шел, понемногу. Детектору не доверял, близ дома “кошкиного” полазил немного, камней собрал – теперь дедовским способом дорогу провешивал. Так оно надежнее. Ближе к лесу холмик мне не понравился. Лысый он какой-то, хотя вокруг все в траве. Кинул туда камешек. Абсолютно нормально он упал. Кинул второй – тот же результат. Но все равно обошел.

  Когда уже в лес был, остановился, за кустами спрятался, достал бинокль, пощупал окрестности. А потом еще долго уже просто так через поле в сторону поселка смотрел.

  Место, куда я пришел, “Колодец” называлось. Чтоб сюда попасть, надо было сначала на опушку взобраться, а с нее уже -  вниз,  прямо в кратер песчаный, который невесть как посреди леса образовался. Хотя, это же Зона, чему удивляться? Там внизу, почти в центре кратера этого, колодезный журавль стоит. Противоестественно он там смотрится, что говорить. Колодца нету, даже намека на него никакого, а журавль торчит почему-то.

  Когда только нашли это место, решили - не спроста это все. Наверняка что-то ценное там схоронено, редкое очень. Артефакт какой, что ни на есть. Многие так думали. Лезли, один только блеск богатства призрачного перед собой видя. Поэтому и гробанулись. А оказалось в итоге, что нет там ничего. Ловушка это просто. Пустая, без содержания. После чего всяческий интерес к этому месту потеряли, посчитали дурным и бестолковым, стали десятой дорогой обходить.

  И я обходил, но так сложилось, что пришлось мне к этому журавлю спуститься, оставить там кое-что. В Зоне всякое бывает, и часто любых ловушек опаснее оказывается зависть человеческая. Грыземся мы между собой, как псы голодные за шмат мяса, чуть что убить друг друга готовы, как будто и так вокруг смерти мало. Так что такой вариант я давно просчитал, а лучше места для тайника и найти. Никто к журавлю этому в гости просто так не сунется, потому, как если не знаешь, что к чему – сразу компанию таких же смельчаков пополнишь. Вон их останки кругом расшвыряло, как назидание. В кратер можно было только сразу после Выброса спускаться, когда ловушка разряжалась, успокаивалась. Я специально ходил, проверял. С собой детекторы разные захватил, ни один из них ничего не показал. Однако это еще не все. Разрядится-то она, разрядилась, но есть тут один секрет. Простой до невозможности.

  За журавлем внимательно смотреть надо. 

  Оглядевшись, я вниз спустился. По кривой, медленно к журавлю подошел. Потом быстро снял рюкзак, достал нож и стал песок разрывать, копать все глубже, пока не ткнулся острием во  что-то твердое. Руками обкопал и вытащил наверх кубик-контейнер. Маленький, на ладони поместится весь, но весу в нем - еле на весу держал. Положил в рюкзак аккуратно.

  Вдруг почувствовал, что в спину смотрит мне кто-то, прямо так и сверлит. Рюкзак я в покое оставил, поворачиваюсь медленно - так и есть. Стоит на пригорке Князь. Слегка расслабившись, но автомат на готове держит. А я даже как-то и не удивился совсем. Думаю только, где ж это я его, дьявола, проморгал?

- Только спокойно, - говорит. А сам еле-еле так ухмыляется. Навел на меня ствол, глянул на сканер и стал потихоньку спускаться. Идет аккуратно, а правую ногу за собой нехорошо как-то волочит.

- Я когда за тобой шел, по кустам хоронился, и в “чертову капусту” сдуру влетел. Рад?

- Да чему ж, - отвечаю, - тут радоваться?

  А сам жду.

  В общем, спустился он. Стал на краю полянки. Смотрит, что я вроде рыпаться не намерен, успокоился. Автомат опустил чуток, расслабился. Видит же, что полностью владеет ситуацией.  И тут его на душевные беседы потянуло.

- Ты, - говорит, - извини, что так вышло. Понимаешь, время сейчас не то. Молодняк обнаглел. Пушки у них, какие только в кино бывают. Манометрами всякими хитрыми с головы до ног обвешаны. Ходят тут как по проспекту. Романтики…

  Сплюнул.

- А Лизка, дурочка моя хорошенькая, скоро родить должна. Давно еще мне пригрозила: мол, не бросишь все это сталкерство, уйду я от тебя. А я не могу без нее. Вот веришь, не могу и все. Все что ни делал, все для нее. Вот и говорю: давай, мол, ребенка заведем, дом новый купим, заживем как люди, деньги ж есть… - тут он, словно ожидая насмешки, замолк и с прищуром посмотрел на меня, -  А? что скажешь?

- Нормально, - отвечаю. И кивнул.

  Он тоже кивнул, вздохнул и продолжил.

- Поначалу хорошо было. В Зону я ходить перестал, да и возраст уже, в конце концов. Наладилось все потихоньку, дом опять же купили. Но привык я, понимаешь, жить на широкую руку. Бары, рестораны всякие, концерты да подарки дорогие. Лизка говорит: зачем, мол, разве ж в этом счастье-то? А мне ведь не для себя же хочется. Хочется, чтоб у нее было все, чтоб была она, хорошая моя, лучше всех… Ну, а потом деньги, ясное дело, кончаться стали. Бросить я этих своих замашек не мог, а по-старому жить – увольте. Работать идти? Куда? На нищую ставку инженера-механика? В общем, обратно сюда попер. А тут, брат, все так изменилось. Не та уже Зона. Все, что плохо лежало, вынесли давно. Вымели, подчистили. Можешь день-два петлять, все равно без хабара вернешься. А в глубь соваться, ближе к Блоку – года не те. Опыт есть, но один опыт тут не поможет.

  Он снова замолк. Стоит вот так, автомат на изготовку и смотрит куда-то сквозь меня. Вроде как обдумывает что, с мыслями собирается.

- Убивать, - говорит, - я тебя не намерен, у меня и так душе камень немалый. Так что давай, без фокусов. Я сейчас подхожу - ты бросаешь мне мешок. Понятно? – я опять кивнул, - руки только подними, - тут в его голосе прорезались острые нотки, - чтоб я их видел.

  Глянул на детектор, автомат на меня и двинулся аккуратно через полянку. Я на него смотрю, а сам то и дело тихонько на тень от журавля кошусь. Князь до середины поляны дошел и остановился, будто почуяв неладное. Заметил, думаю. С недоверием посмотрел опять на прибор, потом на меня. Прислушался, не спуская меня с прицела, огляделся, втянул воздух. Потом матюгнулся сквозь зубы и сделал шаг вперед.

  В этот момент тень журавлиная дернулась слегка.

- Стой, - говорю. А у самого мороз по коже.

Он аж присел на месте. Хорошо, что еще курок не спустил. Взгляд то на прицел, то на детектора экранчик туда-сюда бегает. А ведь нет там, на этом экранчике, ничего. И вокруг все тоже спокойно вроде, марева нет, ветер не дует, тишина. Подумал, что я его видать запугать решил. Рассмеялся.

- Ты это кончай, -  говорит, и опять пошел.

  И тут тень снова в сторону повело. Еле заметно так, но повело. А Князь на меня смотрит через прицел и в упор этого не видит.

- Да стой же, дурак, - уже почти кричу.

  А он идет, смеется только. Дальше все как в замедленной съемке было. Князь поднимает левую  ногу, ставит ее, подтягивает правую – раненную, опять левую поднимает…подтягивает… Подходит ближе, останавливается, говорит мне что-то, машет рукой. Только не слышу я его, да и не вижу уже ничего толком. Вижу только как тень журавлиная к нему все ближе, ближе. Вот уже совсем рядом, вот уже на ботинки залезла. Поползла вверх и накрыла полностью.

  Видел, как вздернуло его в воздух, как перекрутило словно жгут…а потом я глаза закрыл.

* * *

  Зачем? – спрашивал я себя уже который раз. Зачем, мы, сталкеры, в Зону идем. Наверное, денег ради. Ради той свободы и независимости, которые они дают.

  Я тоже раньше считал, что из-за денег.

  Все мы думаем, что идем туда именно из-за этого. Мысленно это проговариваем, под нос бормочем, в голос кричим, всех вокруг в этом уверяя. А если совсем припечет, можно вообще спасителем человечества заделаться. Мол, благодаря тебе смелому такому, хорошему и благородному толстолобики наши лабораторные скоро все секреты Зоны раскроют и изведут язву эту с лица Земли раз и навсегда…

  Да плевали мы на человечество. И на бумажки эти, никому не нужные, тоже. И не ради богатства и славы, а ради себя любимых лезем мы в это пекло. Потому что жить уже без него не можем. Рады бы, а не можем. Там, среди людей, не живем - существуем. И только здесь, в Зоне, всю полноту чувств ощущаем. Изуродовано тут все, измордовано, смерть кругом, а внутри тебя все бурлит, кипит, играет, плещет через край. Самому себе противен становишься, а от радости аж орать готов. Здесь вся наша любовь и ненависть, горечи и обиды, счастье наше, жизнь наша и судьба…

  Сами мы ее такую выбрали, а она – нас. И никуда нам от нее не деться.

  Стоя над телом Князя, я поднял голову вверх - на хмурые, давящие тучи. Страшно хотелось, чтоб сейчас пошел дождь. Чтоб обмыл, очистил все вокруг, будто грехи наши прощая. Но небо молчало. И еще долго смотрел на него, словно ожидая ответа. 

         Ярослав Сингаевский

                             27.Х.2002