Ми-24П ООН "Калипсо"

В 344-ом центре боевой подготовки и переучивания лётного состава армейской авиации в г. Торжке стоит выкрашенный в белый цвет о обозначенный буквами UN вертолёт. В начале нового тысячелетия этот Ми-24П находился на миротворческой службе в Сьерра-Леоне. Выполняя бреющий полёт над Атлантикой, экипаж маленько зачерпнул солёной воды, оборвал кое-какое оборудование, размещённое внизу, но не нырнул в пучину окончательно, экипаж вырулил. За такое подныривание вертолёт был наречён именем Calipso и украшен соответствующим событию рисунком. На данный момент вертолёт свой ресурс выработал, с лётной работы списан и стал донором для других машин.

Как-то было дело на Северном Кавказе....

В той жизни, когда работал в другом министерстве, мы 'отдыхали' на Северном Кавказе. Срок действия путёвки заканчивался, и командир снарядил меня слетать в Кизляр на местный рынок. Надо было закупить зелень-мелень для стола, чтобы, как положено встретить новую группу 'отдыхающих'. Поскольку, задание было деликатное и о нём должен был знать только экипаж, то вскоре весь наш дружный народ уже обо всём знал. Конечно, приобрести для себя небольшие сувениры на память о пребывании на гостеприимной земле Северного Кавказа хотели многие. Но не всем удавалось вырваться за пределы 'курорта'. К слову сказать, до сегодняшней Двоечки, в той жизни, летал на Ми-24. Поэтому лишь 10 человек смогли втиснуться в небольшой, но достаточно комфортабельный для борттехника грузовой салон моей машины. Делать нечего. Неужели своим откажешь? Тем более, я знал, что вечером в Кизляр пойдёт Восьмёрка за хлебом и бельём из прачечной, она то и захватит всех моих пассажиров, с их небогатыми, но объёмными покупками.
 

Народ потихоньку погрузился и мы стартовали. Минут через 40 уже были на месте. К удивлению, аэропорт, хоть и был весь заросший высокой травой, работал и мной, даже руководил АДП. За время безделий на 'курорте', я даже немного отвык от общения с нормальными гражданскими диспетчерами. Поэтому был сильно тронут такой заботой о моей скромной персоне.
Разбежались по рынку, предварительно договорившись о том, что я никого ждать не буду, а за моими пассажирами, к вечеру подойдёт Восьмёрочка и всех заберёт. Свои дела я сделал довольно быстро и, закупив необходимые продукты, тронулись в обратную дорогу. Прибыв на 'курорт', как положено, доложил командиру о выполнении задания и с миром пошёл готовить свои пожитки к предстоящему отъезду.
 

Часа через три, снова вызывает командир и ставит задачу. В связи с тем, что все Восьмёрки заняты, мне предстоит ещё раз слетать в Кизляр и привезти оттуда хлеб на три дня и постельное бельё для всего 'курорта'. Относительно моих сомнений, типа, а всё ли войдёт, командир, решив посрамить меня моим же невежеством, с карандашом в руках произвёл необходимые расчёты взлётного веса вертолёта. Всё сходилось. 200кг хлеба и около 300 белья. Чтобы места было побольше, борттехника рекомендовал не брать. Я, высказав своё восхищенье незаурядными способностями командира, убыл готовить машину к предстоящему полёту. Конечно, он ничего не знал о наших пассажирах. К сожалению, скачать топливо из '24' технически проблематично.
 

Тот борт, на котором мы отвезли в Кизляр наших товарищей, лететь отказался. Потекла гидрашка. Хватаем другой и, предварительно сняв с него всё навесное 'сельхозоборудование', устремляемся в столь любимый моему сердцу город Кизляр.
 

Опять добрый, уже по-отечески знакомый голос диспетчера даёт разрешение на посадку. Мы садимся, народ недоумённо пытается понять, в чём же подвох, демонстративно не смотрит в мою сторону. Ждут, как и было обещано Восьмёрку. Выключились, подхожу к гражданам отъезжающим и предлагаю на выбор варианты: может кто-то желает подождать до завтра, а там попутным бортом, или: Отвечают: никаких вариантов, летим все и сейчас. Я сказал твёрдое: НЕТ. Летят те, кто войдёт. Первым делом груз.
 

Подошли две машины. Одна хлебовозка, другая бортовая с бельём. Поскольку бельё было в пачках и на поверку оказалось гораздо компактнее, чем я ожидал, то его решили уложить на пол грузовой кабины ровным слоем. С хлебом помучались. Чтобы не запачкать продукт, он был в мешках, но занимал слишком много места. Поэтому его аккуратно кирпич на кирпич уложили вдоль задней переборки грузовой кабины в несколько рядов. Вошло не всё. А меньше нельзя. Всё посчитано. Потом начпроду не объяснишь, куда хлеб дел. А чем он людей кормить будет. Открываем нижний люк хвостовой балки и начинаем укладывать хлебушек родимый туда. Где только можно. Лишь бы в тросы управления не попал. До пассажиров, пока не дошло. Их в крайнюю очередь. Кто влезет.
Мой дорогой и надёжный штурман тем временем прикинул, что с таким весом мы не взлетим даже с переднего колеса.
 

Вот и дошла очередь до топлива. Приглашаем местных зевак поучаствовать в этом аттракционе невиданной щедрости. С банками, бутылками, вёдрами они устремились к вертолёту. Нет, так дело не пойдёт. Тут нужен масштаб. Нашли пару бочек. Вот их и заполнили.
Приглашаем на посадку пассажиров. В смысле начинаем их запихивать в грузовую кабину. С вещами. Я обомлел, когда увидел, что засунули всех. Часть поклажи пришлось разместить в моём и штурманском кабинете. Не оставлять же.
 

Взлёт растянулся надолго. Пытался зависнуть, не висит. Разбежаться - трава высокая, что там в ней прячется, я не знаю. Диспетчер не выдержал, спрашивает, будем сегодня взлетать, али нет? В общем ОЧЧЕНЬ, ОЧЧЕНЬ плавненько, пристукивая передними колёсиками по земле-матушке, лавируя между остатками аэродромного ограждения и телеграфными столбами мал по малу набрали скоростёнку, встряхнул переход на 'косую' и пошли в набор. Ну всё, взлетели!
 

Напряжение взлёта, сказалось на моём душевном состоянии. За 40 минут полёта, смог отпустить всего лишь две шутки. Первая: Если мы ё**ся, то командир нас не похвалит, за то, что в этой котлете было слишком много хлеба. Вторая была связана с тем, что в число пассажиров, плотно припечатанных телами друг к другу, входила официантка нашей столовой. Уже перед посадкой на своём аэродроме, позволил себе некую вольность расслабиться и сделал несколько покачиваний вокруг поперечной оси вертолёта. Ручечку на себя, от себя, на себя, от себя:Всполошился штурман: командир у нас раскачка! Я ему ответил, вкладывая особый смысл в физику происходящего, что, мол, может быть, кому и в такт попадём.
 

Всё закончилось, как и должно было быть, благополучно. В тот день, после посадки, я впервые в своей жизни услышал за своей спиной аплодисменты.
 

Так началась моя подготовка к освоению нового (старого) типа, 'Двоечки', теперь уже на гражданском поприще. Опыт, надо сказать, пригодился. Но в то время об этом не мог знать никто.
 

С уважением, Сергей К.

Информация взята с:

http://zema.su/blog/pro-nebesnuyu-kavaleriyu

http://www.forumavia.ru/forum/5/8/3038029392141777383421228922958_all.shtml