Начала повести, начатой еще в 2004 году, но заброшенная из-за недостаточной толщины кишки. Теперь вот благодаря иллюстрации Александра Руденко вспомнил, достал  и думаю закончить.

<!--[if gte mso 9]><![endif]--><!--[if gte mso 9]>Normal0falsefalsefalseRUX-NONEX-NONE<![endif]--><!--[if gte mso 9]><![endif]--><!--[if gte mso 10]>/* Style Definitions */table.MsoNormalTable{mso-style-name:"Обычная таблица";mso-tstyle-rowband-size:0;mso-tstyle-colband-size:0;mso-style-noshow:yes;mso-style-priority:99;mso-style-parent:"";mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt;mso-para-margin:0cm;mso-para-margin-bottom:.0001pt;mso-pagination:widow-orphan;font-size:10.0pt;font-family:"Calibri","sans-serif";mso-bidi-font-family:"Times New Roman";}<![endif]-->

Карлики сидели друг напротив друга и разговаривали. В темноте подземных лабиринтов царила полная тишина – для разговора им не нужны были голосовые связки, для этого есть телепатия. Трудно описать словами беседу, состоящую из обменов мыслеобразами, почти невозможно. Трудно описать эти мыслеобразы, так сильно отличающиеся от внутреннего диалога обычного человека, который даже мысли формирует в слова. У них не было имен, как не может их быть у существ, не использующих для идентификации друг друга устную речь. Но условно одного сородичи воспринимали как Того-которого-далеко-слышно-желтым-светом, а второго – Любящим-разрывать-врагов-руками. Хотя и то, и другое имя – лишь скудная попытка передать то, как чувствовали друг друга карлики. На языке людей их можно было бы назвать Желтый и Яростный.

Желтый показывал Яростному картину того, как они дороют тоннель под гнездо тех, что не видят в темноте и не слышат мысли, как потом выберутся наружу, когда плохой свет исчезнет и наверху станет так же темно, как и в подземелье. Как потом они затаятся и будут терпеливо ждать тех, что не могут без помощи рук поднять в воздух даже маленький камень. Тех, кто сильно шумит, даже когда спит. Яростный высказывал свое удовлетворение и огромное желание убивать слабых существ. Он показывал, как он будет швырять в них тяжелые предметы из засады, как будет рвать их руками и пить теплую кровь.

Неожиданно по спине Желтого пробежал холодок – он почувствовал присутствие Охотника-бродящего-одного-в-темноте. Оба карлика испугались. Охотника редко кто видел, но те, кто выживал после встречи с ним, показывали о нем страшные вещи. Яростный хотел сначала напасть на Охотника, но Желтый, испугавшись еще больше, показал ему, как легко они умрут в этом случае. Тогда оба карлика поспешили убежать подальше от опасности. Яростный еще раз оглянулся назад, сомневаясь, и ему на мгновение показалось, что он видел что-то темное, темнее самой тьмы, мелькнувшее за поворотом. Желтый окликнул сородича, и тот заторопился вслед за ним, широко размахивая мускулистыми руками в темп бегу.

***

Сегодня была на удивление мерзкая погодка. Серые тучи неравномерными клочьями заполнили небо, удручающе действуя на нервы, холодный промозглый ветер дул не переставая, заставляя плотнее кутаться в плащи меня и моих спутников. Дождь, несмотря на наличие туч на небе, вот уже третий день все не хотел начинаться, лишь изредка с неба капала редкая мразь, как будто наверху кто-то всесильный спускал штаны. Ведущий – худой и долговязый сталкер по кличке Кран остановился, показывая рукой мне на что-то впереди.

- Сушилка, - негромко прокомментировал он.

Но я уже и сам заметил почти идеальный круг из песка радиусом два метра, над которым даже в такой холод струился горячий воздух.

- Может, залезем, погреемся? – мрачно пошутил Кран.

Я криво улыбнулся.

- Ты первый.

Мой друг осклабился в ухмылке, но ничего не ответил. Конечно, несмотря на непогоду, никто не захочет соваться в эту чертову сушилку. Пара мгновений – и ты мумия.

- Ты скажи Крану, чтобы он носом не вертел, а то точно его шнобак подсушится! – пропыхтел из-за моей спины наш третий спутник – Сом, маленький и пухлогубый человечек с круглыми, как у рыбы, глазами.

- Ты губы-то подкатай, а то сам оступишься! – в ответ поддел Сома Кран. Тот показал ему из-за моей спины американский фак.

Они меня достали! Все время подкалывают друг друга. Сом потешается над знаменитым носом долговязого Крана (из-за которого он, собственно, и получил кличку), а тот, в свою очередь, над рыбьей внешностью Сома. Но всему должна быть мера! Мы все-таки в Зоне, а не на прогулке в парке.

- Клоуны! – буркнул я. – Нашли время.

Мы огибаем опасное место, ступая друг за другом. Еще полчаса, и мы с Краном должны поменяться. Я пойду впереди, следом Сом, а он станет в конец нашей короткой цепи. Таким образом, напряжение от повышенного внимания испытывал только один из группы, в то время как другие шли вслед по разведанной тропе.

Дойдя до перелеска, Кран остановился, настороженно прислушиваясь и глядя в бинокль куда-то вперед-вправо. Вдруг он подал сигнал опасности, и мы все попадали в траву, приготовив оружие. Кран стал смотреть вперед, а Сом, как замыкающий, прикрывать наши тылы. Я стал напряженно вглядываться туда, где заметил опасность наш впередсмотрящий, но ничего не увидел.

Однако Кран не просто так поднял тревогу. Вот появились они. Их немного по меркам Зоны. Восемь здоровых пятнистых псов. Возможно, их ряды поредели после недавней схватки с другими сталкерами или после нападения на блок-пост. Псы бегут в цепи за белым вожаком легким галопом, бесшумными тенями скользя меж деревьев. Я только диву дался – и как это Кран их заметил? А вот они нас, похоже, еще нет. Ветер дует в нашу сторону, поэтому по запаху нашу тройку не учуять. Но я слишком долго хожу сюда, чтобы не знать о других возможностях этих тварей.

Псы бегут прямо на нас. Еще чуть-чуть, и встреча станет неизбежной. Наше внимание целиком направлено на стаю. Лишь Сом изредка оглядывается – не обходят ли. Слепые псы – очень умные и опасные твари, действуют слаженно на охоте, и эта восьмерка, возможно, лишь часть стаи.

Внезапно вожак остановился метрах в пятидесяти впереди залегшего Крана. Стая, как по команде, замерла. Вот вам и странные способности, о которых я вспоминал! Накаркал!

Белый, как снег, вожак с темным пятном на морде замер, словно памятник. Лишь его слепые глазницы, казалось, сканировали местность, отыскивая опасность. У меня сложилось впечатление, что он увидел меня, хотя я знаю, что это слово глупо звучит по отношению к слепым псам. Но ощущение, что он смотрит именно на меня сквозь сросшиеся веки, сквозь кустарник и густую траву, в которой я затаился, не покидало меня. Я аккуратно, боясь выдать себя неосторожным движением, посмотрел на пса через оптику своей СВУ.

Стало немного жутко. Сразу вспомнились старые ночные кошмары. Теперь я уже не просто чувствовал, я знал, что вожак неотрывно следит за мной. Здоровый, сильный пес с мощными лапами и мордой акулы вперил свои глазницы в меня, заставляя страх зашевелиться противным холодным червем в животе. У меня мелькнула мысль – если мы сейчас начнем стрелять, то, скорее всего, быстро расправимся со стаей. Нас трое, их – восемь, у нас преимущество первого удара. Бой будет не в их пользу, это точно. С другой стороны, они рассеются после первого же залпа и начнут кружить, мы потратим кучу времени и патронов, что на вес золота в Зоне. Да и цена у торговцев тоже не сахар. В среднем, по три "убитых енота" за пулю, выпущенную из ствола моей винтовки и калашей моих напарников. Слишком расточительно. Да и шум перестрелки может привлечь внимание других обитателей Зоны, в сравнении с которыми слепые псы – милые ручные собачки.

Похоже, что вожак оценил силы так же. Плохой расклад для собачек. Стая, как единое целое, развернулась влево и бросилась через лес, уходя от боя. Не сейчас. Так рассудил вожак. Не сейчас – так рассудили мы втроем, сопровождая исход стаи движениями стволов.

Мы еще подождали некоторое время после того, как ои скрылись из зоны видимости. С души отлегло. Сом подошел ко мне, встряхивая мокрые штанины – то ли от волнения, то ли оттого, что лежал в луже:

- Фух, пронесло! Умная тварь. Как уставился на меня, так я чуть в лужу не написал.

- Подштанники смени! – подошел к нам бледный Кран. – Это он не на тебя, а на меня уставился.

- Кому ты нужен, на тебя смотреть? И так нос из трав на километр виден!  Не преминул огрызнуться Сом.

- Кончай базар! – снова вмешался я. – Он на всех на нас уставился. Все довольны? На этом и порешим! Теперь идем дальше. Я впереди, моя очередь.

И наша тройка двинулась дальше, опасливо оглядываясь в сторону ушедшей стаи. Я – впереди, глядя на сканер и следя за дорогой, за мной – Сом, а позади – Кран.

***

- А я вам кажу, шо він насправді існує! – старался перекричать шум в баре Жмых.

- Хорош врать-то! – отвечал ему Крюк. – Ты его сам видел, что тут рассказываешь?

- Да чего вы? – защищал Жмыха Комар. – Может, он правду говорит!

- Свистит, - был непреклонен Крюк.

- Ти спочатку вислухай мене, а потім уж казати будеш – свистіт чи не свістіт! – огрызался Жмых.

- Ну давай, бреши помаленьку, - скептически ухмыльнулся Крюк, облокотившись о стойку бара.

С десяток сталкеров – и молодых и опытных, собрались вокруг рассказчика, приготовившись выслушать его историю о загадочном монстре, которого никто в глаза не видел.

Жмых удобнее устроился у барной стойки, наклонился вперед, и приглушенным голосом, каким обычно рассказывают страшные истории, стал излагать:

- Сталося це, десь, приблизно, тижні чотири тому. Пішов я за хабаром, йду вздовж Чорного лісу, бачу – в яру кодло сліпих псів копошиться. А обійти, як назло, не можу – зліва Чорний ліс, та й вітер туди дме – собаки почують, зправа – голий схил пагорбу, теж не сховаєшся. Я заліг, чекаю, поки вони заберуться геть. А самому кортить подивитись – що ж там таке? Довго чекати прийшлось, години з три. Ну от, пішли вони. Вирішив я підійти поближче – що ж вони там так довго копошились?

- Підхожу – а там повно кісток людських. Подивився на зброю, на знаряддя – військові. Сім черепів нарахував, стільки ж гвинтівок. Навкруги повно гільз стріляних, таке враження, що вони у всі боки стріляли. От тільки ні в кого не влучили! Там тільки їхні трупи й були, та кров повсюди. Уявляєте?

- Ну и что это означает? – не унимался Крюк. – Может, их эти же псы и порешили? Или они под Выброс попали? Или новое секретное оружие какое испытывали? Или артефакт по ним шарахнул, или блуждающая аномалия накрыла?

- Ага, потрапили під Викид і кров'ю ізійшли! А стріляти навіщо? Ти головою думай, а не сідницями! Після Викиду вісім днів пройшло, а трупи свіжі були, нічні. Артефактів та якоїсь особливої зброї там не було. Слідів я тоді ніяких не знайшов – лише кров та відбитки лап псів всюди. Та мене здивувало те, що семеро досвідчених військових стільки стріляли і ні в кого не влучили! І от що цікаво – у де-яких з них кістки і навіть металеві предмети були на шматки рівнесенько перерублені, мов їх хтось гострою бритвою порізав. Отже, Виброс та аномалія не підходять. Що я, після м’ясорубки та Вибросу мертвих не бачив? Тут щось інше було.

- Так от, подивувався я, дещо зі зброї та амуниції підібрав, дещо заховав, пішов далі. От тільки багато часу витратив я тоді, коли чекав, доки пси заберуться. Та й потім, коли кістки оглядав. Вже темніло, а до сховища найближчого ще далеченько було. От і прийшлося мені в руїнах старого ангара заночувати, що за пагорбом, у Червоній балці. Знайшов собі місце потепліше та позатишніше, щоб спина прикрита була, та щоб ніяка падлюка не підібралася просто так. Розташувався ночувати, від випадкового погляду заховався, дрімаю... Аж чую – чийись крики уночі.

***

Сверху донеслись звуки осыпающегося гравия. Шамиль открыл глаза, АКМ сразу же появился у него в руках. Но это оказались всего лишь крысы. Шамиль расслабился, положил автомат и вновь застыл в расслабленной позе: по-турецки скрестив ноги и облокотившись спиной о бетонную стену, оружие покоится на коленях, глаза закрыты. Лишь губы непрестанно шевелились – не то дагестанец шептал какую-то молитву, не то беззвучно пел песню. Это было ведомо лишь ему одному.

            Он сидел тут уже довольно долго – около двух суток, почти не двигаясь. Исключение составляли те случаи, когда он делал скупые глотки из своей фляги, запивая порцию антирада, менял фильтры в маске и справлял нужду в специально прихваченную с собой емкость – чтобы звериный нюх не мог учуять его. Все это он проделывал в абсолютной тишине, автоматически выполняя знакомые движения. Потом вновь наступали долгие часы ожидания. Его враг все не появлялся. Но Шамиль знал – рано или поздно он его встретит. Если не в этот раз, так в следующий, если не в следующий, то еще когда-нибудь. А потом он убьет его.

Шамиль заметил их внизу, на равнине, когда встал размять затекшие ноги и спину. В щели на противоположной стене дагестанец видел, как они крались по травянистой низине, проверяя каждую пядь земли перед собой и перебежками перемещаясь от укрытия к укрытию. Он осторожно следил за их движением. В голове расчетливого горца появилась идея, как можно было бы использовать этих романтиков болта и шот-гана в собственных интересах. Ему нужна была наживка, с которой шансы встретить того, кого он уже в четвертый раз пытался найти в Зоне, многократно возрастали.

Шамиль стал набрасывать порядок действий в голове, не теряя из виду тройку путников, когда неожиданно его внимание привлекло движение за их спинами – там, откуда сталкеры появились несколько минут назад.

Его планы тут же рухнули, когда он увидел, кто это. Шамиль понял, что его наживка на самом деле – чужая добыча. Но тут же он подумал о последствиях такого поворота событий. Дагестанец широко и хищно улыбнулся. Для него этот вариант был еще лучше. Шум схватки наверняка привлечет его внимание. Шамилю оставалось только правильно выбрать позицию и подождать.

***

- Гляди-ка! Гравицапа! – воскликнул Сом.

            Гравицапой называется артефакт с особыми гравитационными свойствами. Такая вещь обычно висит над землей, и первый же порыв ветра может отнести ее в сторону. По мнению ученых, эти артефакты образовывались после долгого пребывания каких-либо объектов в гравитационной аномалии, забирая на себя часть ее энергии. Как было на самом деле, трудно сказать. Одно точно – стоила такая вещь прилично и в нашем случае выглядела как металлический диск диаметром около десятка сантиметров.

            Сом аккуратно поддел артефакт сачком, а затем бережно уложил его в контейнер.

- Везет же тебе! – с легкой завистью воскликнул Кран. – В такой дыре найти.

            Да, Сому действительно всегда везло, и не только с хабаром. Ему везло во всем – и в карты, и с женщинами, и даже в Зоне не раз он спасался только благодаря какому-то чуду. Да и тем, кто ходил с ним, он приносил удачу. Так что многие брали его с собой только из-за нее, ее Величества Фортуны, которая нам, сталкерам, никогда не бывала лишней попутчицей.

- Может, тут еще что-нибудь есть? – все не унимался Кран, оглядываясь по сторонам в поисках других возможных находок.

- Может и есть, - спокойно проговаривал Сом, завязывая узлы на своей котомке. – Только не про твою честь.

- Чего ж я, рылом не вышел? – огрызнулся Кран.

- Да уж, носом ты явно не удался, - тихо парировал тот.

- Дело не в рыле, - ответил я. – Нам обоим до удачи Сома надо два вагона у знакомых занимать.

- Это да, - протянул Кран, мечтательно почесывая подбородок под респиратором. – Ладно, кончай привал, а то я сейчас от черной зависти загнусь.

Да, пора было двигаться дальше – тут никогда нельзя расслабляться. Особенно в таком месте – широкое поле между лесом и холмами. Ни куста, ни деревца, чтобы укрыться от чужого глаза. Здесь мы вообще как на ладони – легкая добыча. И еще это ощущение, что за нами наблюдают. В принципе, без него тут никак. Но довольно часто это перерастает в паранойю, и тогда наш брат даже на большой земле не находит себе покоя, испытывая ложное чувство постоянной слежки.

Вот и сейчас мне все казалось, что за нами непрестанно следят. Отовсюду – сзади, с холмов, из леса.

- Ну что там? – выглянул Кран из-за спины Сома.

Я еще раз проверил сканер, осмотрел внимательно путь, который проделал брошенный мной болт – все в норме. Но внутренне чутье заставляло нервничать. У меня не проходило впечатление, что мы являемся предметом чьего-то наблюдения. Снова я осмотрел холм с виднеющимися на краю остатками бетонного здания, бывшего когда-то станцией техобслуживания. Прогнившее под дождем и ветром и поросшее травой здание угрожающе взирало черными провалами в стенах, заставляя воображение рисовать различные опасности, хоронящиеся за покосившимся фасадом. Я смахнул с себя это наваждение, которое лишь усугубляло страх. Вообще, страх – это нормальный спутник сталкера. Но нельзя ему давать повод всецело пленить себя, иначе - смерть. Впрочем, как и смерть в случае полного его отсутствия.

- Ну, долго ты сиськи мять будешь? – нервничал Кран.

Я сложил условным жестом пальцы – «все в порядке». Лишь добавил:

- Следите за холмами. Не нравятся мне они, - и указал подбородком на тревожившие меня развалины.

Мои спутники лишь утвердительно кивнули головами, мельком взглянув в сторону возможного источника опасности.

Пригнувшись и проверяя каждый свой шаг, мы минули две гравитационных аномалии и «красную шапочку», когда вышли на место нашего нынешнего ночлега. Этот заброшенный детский садик – единственное здание, что осталось от целого села. После первой катастрофы все дома загрязненной радиацией деревни сравняли бульдозерами с землей. Лишь бетонная постройка оказалась не по ковшам железным разрушителям. Так она и осталась посреди холмиков-могилок других домов зарастать со всех сторон лесом. С появлением сталкеров на этой опасной на аномалии и монстров земле возникла необходимость создания схоронов, где уставший от напряжения путник смог бы сравнительно безопасно отдохнуть и набраться сил перед следующим броском. Такими местами стали бывшие военные и научные бункеры, редкие дома и погреба, подвалы и чердаки многоэтажек в Припяти.

Бетонная коробка двухэтажного садика со старомодными колоннами на крыльце в окружении густого кустарника всегда смотрела одинаково – безразлично-мрачно, как надгробная плита. В принципе, по своей сути, такие вот сооружения действительно являлись памятниками – памятниками прошлого, могилами роковой человеческой глупости, как бы пафосно это не звучало.

- Справа от входа – мочалка, - прервал поток моих рассуждений Сом.

Мы все втроем прилегли у пригорка перед последней сотней метров до цели. Это в мои задачи входила разведка пути и обозначение всех аномалий и возможных ловушек. Вместо этого, я увлекся философией, а Сом указал мне на «мочалку». Я стряхнул с себя меланхолическое настроение и стал внимательнее осматривать округу, благодарно кивнув товарищу за его содействие.

Итак, ржавые висячие полосы за тридцать метров справа от входа. Больше, сколько я не вглядывался, ничего опасного не увидел. Кран сверился с приборами – датчики движения, магнитных аномалий и теплоуловители молчали. На всякий случай проверили путь гайками – чисто. Тихо, как стая волков, мы побежали угрюмыми тенями к дому. От дерева к дереву, не забывая прикрывать друг друга, мы добрались почти до самого крыльца с колоннами. И тут я увидел то, чего никак не ожидал увидеть в Зоне.

- Мужики, вы это тоже видите? – указал я на объект моего внимания товарищам, останавливаясь.

- Фигасе! – удивился Кран. – Он как здесь?

На перилах крыльца, в теплых лучах заходящего солнца совсем по-домашнему развалился кот. Конечно, видно было, что он одичавший, уши и шкура его были драными, но совершенно точно – одомашненной породы. Полосатый охотник за мышами, неведомо каким чудом выживший в суровых условиях Зоны, где даже самые кровожадные и опасные твари сбиваются в стаи, спокойно грелся на солнышке, лениво развалившись на крыльце.

- Котейка! – позвал я его.

Чуткие уши тут же дернулись, кот вскочил, глаза его – дерзкие и колючие, недоверчиво взглянули на нас. Сразу стало ясно, что в руки такой не пойдет – я на таких в детстве во своем дворе насмотрелся. Живет такой Мурзик или Васька где-нибудь в подвале, ловит мышей и крыс, и людям доверять не привык. Но я все же попробовал подозвать его:

- Кис-кис-кис! Тебя как звать? Мяса хочешь?

- Да брось ты его – наверняка блохастый и «фонит», как трусы ликвидатора. Брысь! – рявкнул на зверя Кран.

Коту дважды повторять не пришлось. Вмиг он исчез – как будто и не было его. Я даже заметить не успел, как он соскочил на землю и скрылся в зарослях.

- Злой ты! – расстроено глянул я на Крана. – Может, это единственный кот в Зоне.

- Да ладно! Я тебе таких сотню могу принести. Хошь – с блохами, хошь – без них.

- У тебя что, в детстве никакой зверушки не было, что ты такой злой? – спросил у него я.

- Мы в детстве таким «зверушкам» банки консервные подвязывали – такая была потеха смотреть, как они носятся, сами себя пугают! – широко улыбнулся Кран.

- А я не знал, что у тебя было такое садистское детство, - сокрушенно покачал я головой.

Не люблю людей, которые издеваются над животными. Таким, что кошку убить, что человека – все одно.

- Тебе повезло, что я тебя тогда не знал лично. А то бы за кошек морду набил.

- А я не один был, мы втроем и над кошками, и над голубями издевались. Так что, скорее всего, ты бы сам отгреб, - заржал Кран, но потом посерьезнел. – Да ладно, это все давно было. Сейчас я уже этим не занимаюсь – доволен? Морду бить не будешь?

Я переглянулся с Сомом – тому вообще наш разговор был глубоко пофиг.

- Я – не буду. Смотри, чтобы этот кот тебе не припомнил, - в шутку ответил я. – Заходим в дом.