На пустынные улицы накатывает серая мгла, видимость ухудшается, как если бы всё вокруг заволокло дымом. Стремительно темнеет, небо вдалеке разрезают ветвистые сполохи.

 

   Нам почти никто не встречается на пути. Несколько раз вдали мелькнули собачьи силуэты, не более того. Прикрывая друг друга, мы перебегаем открытые пространства перекрёстков и ныряем в живые тоннели, образованные деревьями, с годами разросшимися по обеим сторонам растрескавшегося асфальта. Корни коварно выгибаются и норовят попасть под ноги в почти полной темноте. Ветер усиливается, кажется, что сам воздух сгущается, превращается в осязаемо вязкую субстанцию и с трудом проникает сквозь фильтры маски, затрудняя дыхание. Иногда возникает ощущение, что идёшь в толще воды, как водолаз-глубоководник. 

 

   Чернота неба постепенно наливается кровавой краснотой. Сполохи бьют почти непрерывно, освещая окрестности мертвенно-белым неоновым светом в полной, абсолютно полной, мёртвой тишине. До нашего схрона ещё два квартала.

 

   Где-то высоко над головой зарождается гул, еле слышный, но ощутимый каждой клеточкой напряжённого организма. Багровые тучи начинают медленно закручиваться по спирали. К гулу присоединяется вибрация. Еле заметная, она тем не менее выдёргивает опору из-под гудящих от усталости ног, норовит бросить на колени. И я почему-то знаю - стоит нам упасть, и мы уже не  сможем подняться. Один квартал... 

 

   В пыльное стекло маски ударяют первые капли дождя, оставляют на нём мутные полосы, ухудшающие и без того не ахти какую видимость, шумят в листве окружающих нас деревьев, и этот шум после мёртвой тишины придаёт сил.

 

   В неоновом свете молний перед нами вырастает спасительная серая громада пятиэтажки. Она с укоризной смотрит на нас пустыми глазницами выбитых окон, а косые струи дождя - как слёзы старого, умирающего дома. И рядом - мы, две ничтожные искорки жизни, неспособные вернуть ему  былое величие. Но этот старый, ветшающий дом ещё какое-то время может помочь этим искоркам не погаснуть на опасных просторах Зоны.

 

   Выброс накатывает, как ударная волна, гасит все звуки, убивает все краски, кроме зловещего багряного свечения. Мы влетаем во второй подъезд, горстями разбрасывая болты, все детекторы давно вырубились в этой адской круговерти. Вниз по лестнице, в подвал, направо. Дальнейший путь преграждает стена. Малой прорывается вперёд, засовывает в еле заметную щель плоский ключ странной конфигурации. Фрагмент стены плавно отъезжает назад и в сторону, пропуская нас в шлюзовую камеру, и так же плавно закрывается. На наши головы сначала осыпается какой-то порошок, потом - тонкие струи воды, и под конец - поток горячего воздуха. Впереди загорается зелёная лампочка, мы с напарником заходим в убежище и валимся на топчаны. Наверху вовсю бушует выброс, но мы успели, а значит - ещё поживём.

 

(Lumi).