Приближался выброс. Я чувствовал это буквально кожей. Воздух пропитан электричеством. Пора уходить в укрытие. Серёга всё еще возится с ящиками возле джипа. Серёга — это Сергей Новиков, сталкер, оружейник и мастер на все руки. И вообще, друг, и помощник во всех делах.

— Сергей, да убирайся же ты, наконец, — я помог Сергею запихнуть очередной ящик в джип.

— А как же ты?

— За меня не беспокойся. Возвращайся через неделю, считай, что у тебя отпуск, — я пожал протянутую руку и подтолкнул Сергея к двери джипа.

Сергей запрыгнул в джип, рванул с места и укатил, только пыль осталась клубиться в воздухе. Сколько же мы с ним знакомы? Вот уже пять лет, как я, Павел Джола, стал начальником базы Лебедевым, и четыре года, как профессор Рокотов ушел в будущее. Как раз тогда я и подобрал Сергея возле базы. Ему сильно досталось от слепых собак. Я едва его выходил. Но, в общем-то, он везунчик. Как ему вообще удалось пройти через болото без проводника и карты. И мне с Сергеем тоже повезло, механик из него получился отличный. Любой ствол приведет в порядок. Да что там ствол – дай ему кочергу, так он и из нее сделает винтовку. И в электронике сечет. Что б я без него делал.

Всё. Пора уходить. Единственное место, где на базе можно спрятаться от выброса – это хронотрон профессора. Прихватив упаковку пива, я пошел к охраняемому периметру. Отключив защиту, прошел в ангар профессора. Хронотрон – это стальное яйцо в два человеческих роста с ребрами охлаждения и массивной дверью. Пыль толстым слоем покрывает все оборудование. Давненько я суда не заходил. За столько лет, от профессора ни одной весточки. Отрыл дверь хронотрона и с сомнением посмотрел на жесткое кресло внутри капсулы. Нет, устраиваться еще рано. Поставил упаковку с банками пива внутрь капсулы, пододвинул ногой пустой ящик и уселся возле капсулы. Достал банку и только ее открыл, как воздух в ангаре заклубился туманом. В тумане проскакивали какие-то искорки. Черт, прозевал начало выброса! Вскочив как ужаленный и облившись пивом, я влетел в капсулу. Уже закрывая дверь, я увидел в тумане человеческий силуэт. От неожиданности я окаменел.

— Здравствуй, Паша. Ты не рад меня видеть? – из тумана вышел профессор.

— Профессор, вы вернулись? Значит, у вас все получилось? – я выскочил из капсулы и стал обнимать профессора.

— Полегче, задушишь. Получилось, получилось. И я ведь обещал вернуться.

— Почему так долго? Я уже перестал надеяться! – я отстранился от профессора и стал его разглядывать.
Он почти не изменился, разве что седины добавилось. Старый потрепанный костюм химзащиты, в кобуре обычный пистолет. А где же бластеры и прочая хрень из будущего?

— Были причины, Паша. Потом расскажу. На, одень вот это, — профессор протянул мне серьгу с маячком для перемещения во времени.

— Паша, ты уходишь со мной. Скоро будет выброс, здесь все будет разрушено. Боюсь, что капсула тебя не спасет. Паша, у тебя есть костюмчик получше вот этого, — профессор показал на свой костюм.
— Есть, на складе.

— Тащи сюда все, что сможешь унести за один раз, а я пока вытащу электронные блоки из компов управления хронотрона.

Я кинулся к выходу, и, только подбежав к складу, вспомнил, что ключи остались у Сергея, а запасные в сейфе штабной избы. А дернулся в штаб, а потом подумал – какого черта. Двумя выстрелами из пистолета снес дужку замка. Схватив скафандры в охапку, я побежал в ангар.
Профессор стоит возле капсулы, лицом ко мне, переминается с ноги на ногу, смотрит куда-то мимо меня. Возле него стоит большая сумка набитая материнскими платами компов.

— Профессор, что случилось? — у себя на затылке я почувствовал холод металла.

— Ни чего страшного не случилось, Павел Валентинович, — голос Сереги Новикова.

— Сергей, как ты тут оказался? — я развернулся. Сергей упер мне дуло пистолета прямо в лоб.

— Стреляли!

— Почему ты не уехал и что это за шутки? Постой, откуда ты знаешь, мое настоящее отчество?

— Я много чего знаю, гражданин Джола. Не дергайся! Я четыре года ждал возвращения профессора Рокотова. За эти четыре года ты стал мне как родной. Не делай резких движений, не дай мне застрелить, можно сказать, брата.

— Чернобыльский волк, тебе брат!

— Ну, ну. Ни чего личного. Повернись. Медленно!

Я стал разворачиваться. Сейчас я разомкну руки, сброшу скафандры на пол и выхвачу пистолет. Удар по затылку прервал мои планы.

— Черт, как больно, — я приложил руку к ноющему затылку, – я лежал на бетонном полу. Сергей склонился надо мной, — Серёга, я что, попал под выброс?

— Нет, Паша. Это я двинул тебя по затылку рукояткой пистолета. У тебя слишком быстрая реакция. Если бы я промедлил, ты бы меня застрелил, почем зря.

— Ах, ты, сволочь, а я считал тебя другом! – я схватил Сергея за горло.

— Паша, Паша! Успокойся! — профессор разжимал мои руки.

— Профессор, мы где? В будущем?

— Да, Паша. Две тысячи тридцать восьмой год.

— Профессор, и вы притащили сюда этого гада!

— А что, очень сообразительный молодой человек. Я за две минуты его убедил, что ни какого вертолета со спецназом не будет. И что он погибнет от выброса, а мы всё равно переместимся в будущее.

— Надо было оставить эту сволочь там!

— Брат, ты очень кровожаден!

— Не брат ты мне!

— Ну, может, в прошлом, я и не был тебе братом. Но и недругом не был тоже.

Я поднялся и огляделся. Обшарпанный бункер. Огромная капсула хронотрона, куча компов вокруг неё. Вдоль стены стоят какие-то стеллажи заваленные всяким хламом.

— Профессор, это и есть светлое будущее?

— Уж, какое есть. Садитесь, я сейчас перескажу вам, вкратце, последние двадцать с лишним лет.

— Понимаешь, Паша. Тогда, в прошлом, спецслужбы уже буквально сидели у меня на хвосте. Я это чувствовал, вот и Сергей не даст соврать. Еще б немного и они б меня взяли. Ведь мое изобретение — идеальное оружие. Надо было срочно уходить в будущее. Благодаря церковникам, я получил возможность добраться до большого токамака в Женеве. Оставалось выбрать год для переброски и место. Была альтернатива. Либо 2025 – год вероятный для создания базы на Луне, либо 2035 — предположительный год отправки экспедиции на Марс. Я выбрал — 2034. Я считал, что за год, я докажу тугодумам от науки, что мое открытие, это то что нужно человечеству. Понимаешь, Паша, даже сейчас, я могу забросить на Марс любой объект. Хватило б только энергии. Но, из-за ошибок вычислений на таком расстоянии, точность заброса составит пару километров. Вглубь Марса или в атмосферу. Другое дело, если доставить на Марс приемник – тогда точность доставки возрастет до нескольких миллиметров.

— Но, в 2034 году о полетах на Марс уже не могло быть и речи. В конце 2012 года случилась вселенская катастрофа. Прецессия качнула планету в другую сторону. В результате, смена магнитных полюсов. Мантия планеты провернулась относительно ядра. Землетрясения, наводнения, цунами. Ледники Антарктиды растаяли, уровень мирового океана поднялся в среднем на восемнадцать метров. Все прибрежные государства погибли. Нет половины Америки, нет больше Англии и Японии.

— Короче, только с местом переброски я не ошибся. Я выбрал Новосибирск. После того как Петербург стал тонуть, в Новосибирск переехал Конституционный суд. А потом и Совет Федерации из Москвы. В Москве осталась только Госдума с президентом. Президент теперь, чисто номинальная фигура. Госдума акционировалась. То есть, они решили больше не тратить деньги на выборы, а просто покупать места в парламенте с аукциона. Конечно, антимонопольный комитет следит, что бы слишком много акций не попадало в одни руки. Но сути это не меняет. Разрешено создание партий и коалиций. Сейчас, у власти в Москве партия «Единая Московия», но она нам в Новосибирске до лампочки. Юридическая сложность состоит в том, что почти все предприятия страны принадлежат барыгам из Москвы. Однако, Совет Федерации внес закон, что если собственник не может наладить производство в течение года, то собственность национализируется по ликвидационной стоимости. Москва этот закон оспаривает, но Конституционный суд всё же, находится у нас. Разбирательство длится уже много лет.

— В результате череды катастроф, за двадцать с лишним лет в Новосибирске, от прошлого уровня, осталось в живых едва четверть населения. Промышленность функционирует максимум на десять процентов. Но это лучше чем в других городах планеты. И тут нарисовался я, со своими проектами. Физики из Новосибирского Академгородка, по началу, встретили меня в штыки. Однако меня, неожиданно, поддержал институт истории имени Фоменко. А после того как я вытащил роботом несколько папирусов из Александрийской библиотеки, мой авторитет очень сильно вырос. Теперь у меня собственный институт темпонавтики. Если учесть вас с Сергеем, то будет уже двенадцать сотрудников.

— Живем очень трудно. Металлургия стоит. Газа нет, нефти почти нет. Химия в упадке, смотри, в каких обносках приходится ходить. Электричество с перебоями. Единственное чего в достатке – это дрова. На железной дороге паровозы. Большинство населения – сталкеры. Уважаемая, между прочим, профессия. Добываем все, что только можно добыть, а что добыть не можем, консервируем. Особенно трудно с электроникой. Наши умельцы из Академгородка, правда, наладили выпуск микропроцессоров, но очень хилых, пока не дотягивают даже до пентиума первого. Вот и приходится шарить в прошлом, доставать электронику.

— У нас в правительстве, после МЧС, очень сильны гуманитарии из института истории. Переходы в будущее запрещены законом, как аморальные и тормозящие прогресс. Из прошлого разрешается изымать, только то, что и так погибнет. Вот так я и вытащил вас с Сергеем, пообещав добыть несколько материнских плат с процессорами. Ладно, обживетесь, всё узнаете в подробностях.

— А почему электричество с перебоями, а как же Новосибирская ГЭС?

— Из-за трещин в плотине после череды землетрясений, ГЭС остановлена и законсервирована. Обское водохранилище сброшено до минимальной отметки.

— Безрадостная перспектива, Профессор.

— Напротив, Паша. Перспективы самые оптимистичные. Наладим атомную энергетику – поднимем промышленность. Всю землю покроем нуль-порталами. Пройдет лет еще двадцать пять, и человечество снова выйдет в космос, но уже на новом уровне. А какие грандиозные задачи по возрождению животного мира. А история, я например, до сих пор хочу посмотреть, кто и как строил египетские пирамиды. А спасение шедевров мирового искусства. И все это предстоит проделать нам – сталкерам времени. Идемте, у меня в метро собственный институтский поезд, со спальным вагоном. Паша, и не смотри волком на Сергея. Это он в прошлом — сотрудник спецслужб. Считай, что он амнистирован, в связи со сроком давности.

= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =

P.S:Продолжение следует...