ВНИМАНИЕ!

данная часть рассказа - пилотная. Она выполнена в стиле введения, чтобы ознакомить читателя со вселенной моего творчества. От вас зависит - будет ли тут появляться далее мой рассказ, или он тут не нужен на фиг

Введение

Или некоторый экскурс в историю конца

Когда грохнуло в первый раз, никто собственно и не удивился. Маленький городок в семидесяти километрах от столицы, живущий только благодаря монастырю и, что крайне абсурдно, соседствующему с ним промышленному кварталу, привык к такой тряске. Совсем рядом находился нефтяной завод, так что грохот, при котором схлопывается промежуток между горячим и холодным воздухом, был чем-то уже привычным, на что не обращают внимания.

Сирены не включились, и люди спокойно разъезжались по домам, после тяжелого трудового дня. Как и вчера, как и завтра. Сейчас они приедут домой, упадут в мягкие кресла и тихонько заснут с кружкой горячего кофе. Что еще нужно для создания идиллии простого трудяги? Собственно, ничего.

Второй раз стукнуло громче, но и дальше. Да и так стукнуло, что в промзоне стекло на первых этажах хрущевок повыбивало. Была уже ночь, люди поднимались с кроватей и бросались к телефону, чтобы позвонить в управление и пожаловаться на такую безалаберность местных служб. Но нет, этому не суждено было сбыться, провода перерезаны неизвестной волной взрыва, или что это было. Сирены не пищат, электричества нет, люди не понимают ничего.

Гражданская Оборона, конечно, намекала, причем довольно таки необразно! Что в данных случаях требуется хватать документы и воду, еду и детей, и сразу же бежать в бомбоубежище! Но кто слушает? Мы же в двадцатом веке живем, на фига нам эта байда? Распальцовочку побольше, мозгов поменьше – и будет тебя счастье тупого менеджера!

Люди остались в своих домах, пить кофе и нервничать. Ведь завтра на работу, не оставишь же квартиру с выбитыми стеклами! Сразу шпана все растащит, а дома холодильник новый, телевизор ЖК, только полгода назад купил, еще не расплатился.

Иронично, у многих тогда были кредиты. И многие остались защищать свое добро.

Подняли по тревоге только Ферму.

Не ту, где бедных зверушек кормят на убой, а потом просто вскрывают и продают, скорее название просто конспиративное. Как надо было назвать военный городок ракетчиков?

Молодые офицеры с семьями были подняты по тревоге, что случилось не говорили, просто позвонили и сказали, без лишних пауз: «Берите все самое важное и спасайтесь».

Взяв пару сменного белья, табельный «макаров», каждый офицер выбегал на лестничную клетку и бился к соседям, тоже офицерам. Семьи собирались в небольшие группки, и выбирали, куда идти?

Естественно, все офицеры, не будучи дураками, решили направляться в Гефсиманский скит.

Видимо Гефсиманский скит рьяно хранил традицию поселка Ферма, скрывая свое настоящее нутро. Действительно, в девятнадцатом веке тут был скит с таким названием, но советская власть накладывает свои отпечатки. Скит был упразднен, снесен, а на его месте построили казармы. Теперь это была ракетная часть, к которой и были приписаны офицеры.

Но когда толпы молодых мужчин с женами и маленькими детьми на руках добрались до части, что требовало минут пятнадцать с таким грузом, оказалось, что их командование впускать не намерено. Народу много. А по закону какого-то там Военного времени, в случае ядерной атаки все, находящиеся не на обеззараженной территории, представляют потенциальную опасность.

Так вот и играет нашими молодыми офицерами их престарелое командование.

Молодые семьи пытались штурмовать укрепленную часть, но солдатики ведь только приказы старших по званию обязаны слушать…

Пулеметный огонь с башен вели сначала только для запугивания, выше голов, хотя, похоже, кого-то все-таки задело. Толпа озверела и бросилась на ворота. Тут пришлось уже открывать огнь на поражение.

Солдаты за стеной не могли просто так стрелять по своим офицерам, по их плачущим женам и детям, они правда пытались стрелять в просветы между телами, или по уже убитым… Но командование сказало – гарнизон ответил «есть».

Если командование скажет «есть контакт», солдаты будут плакать, но продолжат жрать контактные провода.

Во всей этой суматохе перестаешь быть солдатом, офицером, да кем угодно! Ты – животное в стаде таких же животных, и ты будешь защищаться.

Первым разум вернулся к майору Гранину. Хороший был мужик…

Он отвел от огня три семьи, кричал им, чтобы бежали к соседнему укреплению, они побежали.

Так стадо начало отступать. Понемногу, по чуть-чуть. Человек за человеком. Волна бежала вниз, к озеру, там, где за мостом уже было отлично видно колокольню, похожую на Спасскую башню Московского кремля. Высокую, величественную…

Звоните, колокола. Офицеры несли детей, ворота Черниговского скита как раз начали открываться. Как раз тогда…

Третий хлопок, гораздо сильнее первых двух.

Стекла в соседней части вдруг просто исчезли. Без звона, без прочих звуков, их просто не стало.

Люди уже поднимались по низеньким гранитным ступенькам, когда каждый почувствовал ужасный жар. Будто изнутри. Добежала волна неизвестного средства массового поражение. Женщины и дети как-то не думали, а вот офицеры лихорадочно соображали. Их, ракетчиков, уже учили. Они знали, что такое ядерный взрыв. И это был не он.

Не все успели добежать. Кто успел – тех приняли монахи соседнего с частью Черниговского скита. Но вот же страх – бежало к скиту никак не меньше сотни офицеров, их жен, их маленьких детей. А добежали – дай Боже половина.

Куда делись те, кто почти добрался до стен обители? А никто и не знал. Только горстки пепла на слишком белом снегу, ровненькие такие. Одни побольше – это бывшие офицеры. Немного поменьше - их жены. Детей либо несли, либо их просто еще не завели. Так что различить маленькие кучки их пепла было нельзя. И хорошо. Иначе бы сердца добравшихся до святых стен сжались так, что навеки бы они перестали дышать.

Скит выстоял, похоже, его святая аура не подпустила оружие к стенам. Только обсыпалась черепица на соборе.

Первые пять дней монахи помогали раненым, больным, офицеры стояли со своим табельным оружием в дозорах, а с верхушки красавицы-колокольни постоянно велось наблюдение за миром.

Ничего не изменилось. Такие же вокруг дома, в сотне метров – шиномонтаж. Закрытый. Ничего не взорвалось, не сгорело. Людей вот нет. И стекол. А так все стопроцентно чистенькое.

Питались мочеными яблоками и сдобой, которой в трапезной оказались целые запасы. Монахи ходили молиться в подземные храмы, которые когда-то выкопал московский юродивый Филиппушка. Утром все выжившие собирались на молитву, благодарить за то, что Господь разрешил им остаться на Земле.

Скит к тому времени еще был разделен на две части. Одна – монастырская, а в другой – Интернат для детей с отклонениями. Там тоже простирались стены, и неудивительно, что неплохие такие территории тоже остались.

Прошел месяц. Люди приноровились к жизни. Вставали рано, офицеры стояли на часах, дети ходили в воскресную школу, женщины работали на огородах. Все вроде бы шло как надо. Но отсутствие электричества брало свое…

Скит стоял прямо на святом источнике, воды там хватало на много, дай Боже каждому столько воды. Но вода и проклятьем была для подземных коммуникаций. Она не раз и до этого затапливала подземные храмы и кельи, но в начале века на нижнем ярусе установили электрический насос, который, естественно, больше не работал. Подстанции и близко не было.

Месяц, два, три – и вот уже нет подземных храмов. Все затоплено по самую лестницу наверх.

Монахи, ранее жившие в затворничестве внизу, теперь не имели места своего уединения. Они ушли в бывшую наземную келью Варнавы, где теперь и молились усердно о счастье выживших.

Вскоре погибла соседская военная часть. Как – никто не знает. Только ночью слышали часовые крики. А утром – на месте части стояло пепелище.

Группа бойцов туда конечно направилась. Вернулась через три часа – потеряли семь человек. Зато трое вернувшихся тащили на своем горбу оружие из арсенала. Пулеметы – два, автоматы – семь. И еще четыре ящика с патронами.

Со временем осмелели группы. Через четыре недели из разоренной части на военном ЗИЛе (который почему-то многие называют «Уралом», хотя он к настоящему грузовику с таким названием вообще никаким боком не относится) вывезли оружие, патроны и амуницию. Никого не потеряли.

С электричеством еще были проблемы, но и тем суждено было лишиться после пяти месяцев такого затворничества.

Днем часовые услышали стрекот вертолетов.

На часах, в буквальном смысле, так как именно там находился главный пост, в тот день стояло звено пулеметчика Казанцева. Трое: сам Казанцев, лейтенант Матросов и младший лейтенант Калугин.

Они услышали стрекот вертолетных винтов практически одновременно. Поговаривали потом, что они сигнал вертолету пустили – но никто этого не видел. Брехают, небось.

Да только вертолет их все-таки заметил. Боевой вертолет, не грузовая лошадка. Он пролетел совсем близко, настолько, что Казанцев увидел через бинокль на его борту красную звездочку.

Вертолет по огромной дуге обогнул Скит, где-то помаячил с полчаса, после чего вернулся, и направился напрямик к части, к тому моменту уже обглоданной до костей.

Что случилось дальше, часовые описывали как ярчайшую вспышку, а потом крики, звук ломания винтов. Вертолет упал в озеро в десяти метрах от части.

Сразу была организованна спасательная экспедиция. На грузовике офицеры добрались до моста, спустились на канатах к остову и вскрыли ее автогеном, который был найден в части.

Внутри пятнадцать погибших. Офицерское тел обыскали, надеясь найти хоть какие приказы, карты. Но он был пустой.

В скит вернулись с дизельным генератором и некоторыми вертолетными примочками.

Вертолет раздели капитально, борта обглодали, после чего навесили тяжелую броню на ворота, без видимой на то причины. Крупнокалиберный пулемет поставили на верхнем ярусе колокольни. Генератор установили в центре площади, наконец, смогли откачать воду с первого яруса подземных храмов.

Конечно, монашество было против установки оружия, но элита офицеров (кто постарше, да поглупее) намекнули им, что это война. А на войне все средства хороши.

Монахи демонстративно ушли под землю, в храмы, там они и живут в своих кельях… Выходят только ночью, за пропитанием в Трапезную, а то им и отец Авраам приносит. Он единственный из всех церковных теперь вступает с солдатами в контакт. Он и службы проводит в земном соборе.

Так, всего через год после странного катаклизма, в Черниговском Ските образовалось небольшое государство ЧТР – Черниговская Теократическая Республика. Им руководили затворники снизу. Наверху же, офицеры и их семьи называли этот город-государство Черниговским плацдармом