Глава 10: Путь крови.

Просыпаться не хотелось. Не хотелось возвращаться в этот жестокий и опасный мир, где надо выживать, надо убивать, чтобы не погибнуть самому. Однако выбора не было.

Наглый лучик восходящего солнца пробился сквозь толстый покров из широких листьев и, ударившись о стекло шлема, осветил мои глаза. Зажмурившись, в попытке отгородится от света я выставил перед собой руку и отвернулся.

Глаза открылись сами собой, оказавшись в тени. Свет уже исчез, так быстро его закрыли облака.

На плече было тепло. Немного наклонил голову и увидел мило спящую Марию. Девушка, мирно устроившаяся на мне, спокойно спала и чему-то иногда улыбалась. Она так мне напомнила мою жизнь до Зоны, что мне стало больно. Нестерпимо больно от того, что я все это потерял, от того, что это уже нее вернуть. Никогда…

Чем больше я смотрел на нее, тем больней мне было. Воспоминания, щемящие сердце, разрывающие его на куски, всплывали, воскресали одни за одним. От каждого нового становилось еще неприятнее, однако они не заканчивались. И не могли закончиться, ведь у меня было пять лет счастья…навек канувшего в неизвестность после той ночи.

Я даже не рассчитывал и не думал, что они останутся – не их это место, да и не захотят они тут быть. Все-таки изнеженные цивилизацией дети, а не сорванцы из местных деревень.

Осторожная слеза незаметно выкатилась из глаза и, обжигая щеку, покатилась вниз, к подбородку, к шее. Как новый шрам, влажноватая дорожка слезы горела огнем.

Я глупо улыбнулся. Со мной такого еще не было. Я просто не знал, что делать. Глаза дрожали, в горле пересохло, язык окаменел, сердце медленно стучало, отбивая тихий такт, тело будто бы наливалось свинцом.

Осторожно, стараясь не разбудить девушку, я прикоснулся к ней и попытался аккуратно выползти, однако она тут же распахнула глазки и уставилась на меня. Волна тепла нахлынула на меня, смущение разгоралось с огромной силой, стараясь справиться со всем этим, я посадил ее возле себя и положил руку ей на плечико.

- Что такое? – спросонья поинтересовалась она.

- Нужно вам на завтрак найти кое-что. – запинаясь, пробубнил я.

- А, ну да…просто я не думала, что ты так рано встаешь, - Мария слегка улыбнулась и посмотрела мне в глаза.

- Ну да…я…э…не сплю долго... Я пойду. – сказал я, отпустил девушку, поднялся и собрался идти в лес за продовольствием.

- А можно с тобой? – выпалила она.

- Можно…а зачем?

- Ну…мне страшно тут одной…

- Хм… ладно. Пойдем. – я махнул ей рукой, и мы вместе пошли в лес.

В это раннее время вся живность еще дремала сидя, лежа, в обнимку или зависнув на деревьях. Постепенно некоторые начинали просыпаться, умываться и искать корм. В косых лучах солнца джунгли выглядели просто потрясающе: свет, проходя через разноцветные листья, плоды, стволы, создавал настоящую радугу. Диковинные животные, не похожие на мутировавших, дополняли эту картину, создавая ощущение волшебности этого места. Можно было бы единорога ждать, так здесь было красиво, однако этот рай я вынужден был нарушить.

Присев на одно колено, я приник к прицелу автомата и, выбирая цели, стрелял одиночными. Качественный глушитель подавлял грохот и вспышки, однако глаза замечали резкие перемены в окружающем мире. Отсутствие одной твари – пробел, кровь на листьях – лишняя грязь. Сказочная картина мигом превратилась в обыкновенную мазню войны. Кровь, трупики, гильзы, царапины на стволах деревьев – уже создавали другое впечатление.

Когда на землю упало одиннадцатое тело, я опустил ствол, поднялся и пошел за добычей. Все таки я убивал не для удовольствия, а чтобы выжить.

Пока шел – оглядывался в поисках знакомых листочков «местной картошки». На удивление, ее оказалось здесь достаточно. Даже много. Присел перед убитым тельцем, быстро проверил, убил ли я, и, засовывая его в мешок, крикнул девушке:

- Мария! Видишь вот эти кустики? Попробуй их вытащить. Если не получится – не надо. Я сейчас к костру мясо отнесу и вернусь.

- Хорошо…э… Дикарь! – крикнула мне вдогонку она.

- Что? – я уже разыскивал седьмую тушку.

- Можешь называть меня просто Машей. – уточнила она.

- А…ладно…хорошо. – промямлил я.

В то время как я собирал тушки, девушка пыталась выдернуть клубни, которые отказывались покидать родную почву. Взгляд уперся в траву в поисках тушки так, чтобы не скользить рядом  с Машей. Я старался о ней не думать и не будоражить свой разум просто так, ведь сегодня будет такой тяжелый день.

Когда все тушки заняли свое место на поясе, я нехотя прогулялся до сонного лагеря, в котором так никто и не проснулся, и вернулся обратно. Девушка, сидя на корточках, все так же пыталась выдернуть плод, и все безуспешно. Из груди вырвался сдавленный вздох, от которого я поперхнулся.

Девушка мигом подняла на меня глаза, посмотрела и замерла. Осторожно я поймал ее взгляд. Мария в тот момент показалась мне такой милой, такой…родной. Мне казалось, что я знаю эту девушку очень давно и причем близко. От этого становилось тепло, это ощущение я помнил только от той жизни.

Мысли, побродив по закоулкам памяти и разума короткое время, вернулись в свой законный закуток и успокоились. Быстрыми шагами я приблизился к девушке, присел на колено, осторожно отвел ее руку и, вонзив когти рядом в землю, выкопал клубень.

- Ты специально меня попросил, чтобы я помучилась, да? – слегка язвительно спросила она.

- Нет. Я сказал это, чтобы ты хоть чем-нибудь занималась. – лаконично ответил я, не смотря ей в глаза.

- Ну…мог бы дать полюбоваться окрестностями…

- Ты бы быстро заскучала.

- Уверен? – слегка наклонив голову, девушка уставилась на меня с твердым намереньем выловить мой взгляд, который был прочно прибит к траве.

- Вполне…послушай. Сегодня будет длинный марш, я хочу пройти хотя бы половину этих джунглей. Минимум – достичь другого берега реки…

- Здесь есть река?

- Да. В болоте чувствовалось легкое течение от сточной воды…я не об этом! Сегодня много, может, бегать придется, поэтому, тебе в частности, надо этот марш выжить. Ясно? Так что постарайся сейчас еще немного отдохнуть, потом я подниму остальных, и двинем…

- Наполеоновские планы…

- Я не хочу сидеть в неизвестном мире. Меня это напрягает. Здесь я чувствую себя жертвой…а в Зоне чувствую себя…созерцателем. Я ни за кого. Нейтрал. Не хищник, ни жертва… Убийца… - последнее слово я произнес особенно тихо, будто подытожил все, что я делал в Зоне. Девушка последнего слова не слышала.

- В таком случае пора начинать их поднимать.

- Нет. Пусть спят. Переход тяжелый будет.

- Да пока они поднимутся, пока то да сё! Куча времени просто так уйдет.

- У меня ни секунды лишней не уходит. Будут готовы уйти через семнадцать минут после подъема. – твердо заявил я.

- Посмотрим…

Сбор завтрака был завершен. Мы поднялись, дошли до спящего лагеря, развели костер, уложили в угли еду и уселись в ожидании. Я сел в привычном для себя месте: чуть в стороне от костра, напротив тропы. Мария присела на колени недалеко от меня, поближе к костру и, изредка поглядывая на меня, ждала. Когда мои биологические часы «зазвенели», я мельком глянул на ПДА, сверил время и крикнул все спящим:

- Подъем!

Ребята сразу распахнули глаза и уставились на меня, не понимая, что происходит. У всех помятые невыспавшиеся лица, мутные и голодные взгляды, прически типа «аля-швабра». Окинув всех взглядом, я спокойно произнес:

- На все у вас семнадцать минут. В это время входит: умывание, приведение себя в надлежащее состояние, завтрак, подготовка к маршу и снятие с лагеря. Ясно? Начинайте. Время пошло. – произнес я и нажал кнопочку таймера.

- Эт чего ты раскомандовался? – сонно произнесла Лилит.

- Я не командую, я информирую. – поправил я.

- Ли, тебе сказали, ты делай! – попыталась урезонить девушку Мария, однако вышло наоборот.

- А ты вообще молчи! Тебя не спрашивали! – рыкнула в ответ Лилит.

- Цыц обе! – гаркнул я, и, встав, положил руку на плече Марии, - Прекратите собачиться.

- Есть, командир! – Евгений отдал честь.

- Особо умные получат пулю через затылок. – тихо предупредил я, аккуратно взявшись за автомат.

- Э! Ты чё? Сдурел?! – мигом отозвался тот.

- А ты не ёрничай. Не в цирке. – осек я парня.

- Эм…Дикарь. Помягче с ребятами. – попросила Ирина.

- М? – я посмотрел на нее и, не став договаривать, напомнил всем – У вас осталось пятнадцать минут. Через пятнадцать минут я уйду отсюда, вы, не знаю как, будете меня догонять. Хожу я быстро, поверьте… Поэтому не тяните! Живенько!

Таня, Виктор и Андрей живенько вскочили и побежали к источнику умываться, за ними, спотыкаясь и ругаясь, последовала Аня, вслед за которой спокойно отправилась Ирина. Остальные, кроме двух подружек, начавших свое пробуждение более активно, потянулись и сделали вид, будто не спешат.

Молча и медленным шагом я приблизился к Евгению, подхватил его под руки и швырнул в сторону источника. Парень, размахивая конечностями, как паралитик, пролетел почти до края поляны, где шлепнулся мешком. Те, кто тянул время, замерли в ожидании.

- Вам тоже направительный полет нужен? Встали и пошли! – крикнул я, кивнув в сторону источника.

Повторять теперь не пришлось. Оставшиеся мигом встали и направились умываться. Я остался наедине с Марией. Девушка замерла на месте, как статуя, наклонила головку и что-то тихо шептала.

Тогда я почувствовал себя виноватым перед ней. Будто бы я совершил какой-то незначительный, но значимый проступок перед ней. Про себя проклиная свою несдержанность, я рухнул возле костра, не в силах смотреть ни на кого. Во мне бушевала нестерпимая ярость. Хотелось ринуться в бой, стрелять, убивать, как бывало в Зоне. Руки немного тряслись, тянулись к автомату. Я никак не мог успокоиться. Из груди выходили тяжелые, сдавленные вздохи, похожие на одышку.

Внезапно мне на плече легла легкая рука. Тело рванулось от неожиданности, я резко повернул голову и встретился взглядом с Татьяной. Такое впечатление, что меня окатили ледяной водой. Ярость тут же исчезла, будто ее и не было. Я услышал ровные такты сердца и… ее дыхание. Ровное, спокойное, теплое…

- Все хорошо? – поинтересовалась она, сев рядом.

- Ну…нет. Терпеть не могу оболтусов и пародистов. – глухо отозвался я.

- Ладно тебе! Оставь их… Маш, чего задумалась? – спросила она.

- Э…ничего. Просто жду, когда…когда завтрак будет готов. – быстро произнесла девушка и отвернулась.

Татьяна хмыкнула и облокотилась на меня. Я как сидел, так и замер. Боясь пошевелиться, окаменел и прислушался к себе. Постепенно становилось все страшнее, ужаснее. Я поймал себя на мысли, что перестаю боятьсь любых контактов с девушками.

- Дикарь…я…я нес могу осилить переход. – внезапно вывезла Маша.

- Сможешь. – твердо заявил я, немного ошарашенный этим заявлением.

- У меня дыхалка слабая, далеко не убегу. – продолжала она срывающимся голосом.

- Сможешь, - повторил я. – Я помогу.

- М! Ты серьезно? – шепнула мне на ухо Татьяна, немного хмыкнув.

- Правда? – недоверчиво переспросила девушка.

В ответ я лишь кивнул и полез за завтраком, осторожно вынимая каждый сверток и подавая их Татьяне, которая быстренько раскладывала их возле лежек. Руки осторожно разгребали горячие угли, прогоняли огонь, нащупывали заветные листы. Над поляной поднимался волшебный аромат жареного.

Вскоре послышались торопливые шаги ребят. Освежившись чистой водой, они быстренько подбегали к своим местам и приступали к трапезе. Со стороны было похоже на племя пигмеев, однако в этом не было ничего странного. Поесть удается чуть ли не раз в сутки.

Пока ребята подтягивались и обгладывали тощеньких существ, я посматривал на время. Семь минут. Еще не вернулись Евгений и Лилит. Виктор и Андрей что-то с жаром обсуждают втихую. Ирина о чем-то думает, медленно поедая свой кусок. Александра незаметно для подруги свистнула лапку…

Пять минут. Вернулись заблудившиеся ребята, уселись и принялись завтракать. Виктор так и не смог убедить в чем-то своего друга и, насупившись, принялся доедать свой кусок. Ирина пресекла начинающуюся ссору между Марией и Лилит. Евгений опять пробовал показывать свой характер, однако был остановлен мощным подзатыльником.

Три минуты. Все моча доедают. Татьяна быстренько сделала подобие чая и поделилась с теми, кто съел свою порцию.

Пятьдесят одна секунда. Скоро выдвигаемся. Ребята, кроме Евгения уже поели, облизывались и допивали самодельный напиток. Две подруги привалились друг к другу и мирно кайфовали. Ирина казалась все более обеспокоенной.

Внезапно мне в лицо ударил будто порыв ветра, однако это было лишь ощущение. Ощущение, как перед атакой контролера: воля теряется и хочется посмотреть в глаза смерти.

Поднял голову, вздохнул и поперхнулся. Передо мной стояла Она! Это была Смерть! Черное существо, будто состоящее из дыма, замерло в паре сантиметров от земли. Его форма постоянно менялась, как у облака: то появлялись тонкие веточки, похожие на руки, то возникала голова, то горб. Оно было почти прозрачным, будто дым, сквозь который мир виделся совсем иным: мертвым. Листья превращались в пепел, стволы – в обгоревшие угли, цветы – скорчившиеся комочки смолы. Редкие животные, что мелькали позади этого облака, выглядели либо трупами себя, либо демонами, либо скелетами.

От этого существа шел видимый холод и ужас. Он шел темным дымом по земле, туманом, пожирающим эмоции. Вид Смерти отпечатался в мозгу и пульсировал. Казалось, эта картинка обагряется кровью. Моей кровью. Ужас, возникший во мне, оказался непередаваем: захотелось убежать, скрыться от этого, чтобы больше никого не видеть; выколоть себе глаза для надежности, чтобы оно больше не появится перед тобой. Но в то же время я не мог пошевелить ни одним мускулом. Я будто превратился в статую, тяжелую, мраморную статую, неподъемную, но так легко разрушающуюся под этим взглядом. Я не видел ее глаз, но я был уверен, что она на меня смотрит. Глаза в глаза. От этого сердце начинало биться все медленней и медленней, по венам шла ледяная кровь, по всему телу пробежали мурашки, я весь взмок, костюм прилип ко мне, стало жутко неудобно, противно, мерзко.

Я ничего не мог сделать с собой, даже не мог вывести себя из транса болью. Смерть протянула руку, с которой медленно слетел рукав тумана. На свету показалась отвратительная конечность, иссохшая, бледная, покрытая струпьями, шрамами, ранами, кровью. Кости выпирали жуткими горбами. Длинные обломанные ногти походили на когти, сухожилии подрагивали, казалось, это тик. Рука осторожно потянулась ко мне.

Мое лицо будто покрылось инеем. На глазах появилась слабенькая корочка льда, мешавшая видеть. Миг, и я видел мир будто через замороженное окно своих глаз. Палец руки показал, будто плавно идет по моей скуле, как вдруг резкая боль пронзила всю челюсть, кожа заболела, будто приложили раскаленное железо. Но я не мог даже поморщиться от боли. Миг, и рука опустилась, боль исчезла, глаза оттаяли, а сердце продолжило биться все также медленно, как и раньше.

На руку больше не спадал рукав плаща. Поднялась следующая рука, которая была закрыта. Я приготовился к еще одному ужасу, но произошло нечто удивительное. Когда туман пропал, я увидел…прекрасную ручку. Нежная кожа сияла в скромных лучах солнца, радовала своей чистотой и красотой. Маленькие аккуратненькие пальчики быстро разжались и потянулись ко мне, точнее к моей татуировке.

Тепло, которое появилось, я сразу узнал. Его нельзя забыть. Это было тепло Оли. Тепло осторожно провело по одной татуировке, по другой, а у меня из глаз потекли слезы. Так стало больно от этого тепла, что сердце готово было разорваться на куски, ведь это тепло навсегда у нее. У смерти!

В один миг осушив мои слезы, тепло исчезло. Прелестная рука опустилась вдоль тела. Смерть замерла, и вдруг, подняв обе руки, отодвинула капюшон. Это лицо я запомнил навсегда. Оно было не настоящим, его будто собрали из множества чужих, мертвых лиц. Скула одного, щека другого, губы третьего. Вдоль лица то так, то так шли линии грубого шва. Нитки торчали до сих пор. Дыры от толстой иглы кровоточат, черная, похожая на смоль кровь тоненькими струйками стекает по мертвому лицу и капает на туман плаща. Бледно-зеленая кожа мертвого лица не шевелилась, пока Смерть не «улыбнулась». Жесткие ткани смялись в жуткие складки, швы выпятились, кровь брызнула из них. Вместо зубов были какие-то черные, сгнившие клыки, похожие на штыри.

Глаза поразили меня больше всего в ней. Они были большие, белые, с громадными черными бездонными зрачками. Они выглядели безумно, изредка вращались вокруг своей оси. Маленькие сосуды были не видны в них, будто и не было. Зрачки были настолько большими и пугающими, что казались настоящей пропастью. Они убивали волю. Они внушали страх, растаптывали всякие другие чувства.

Это безумное, страшное, мертвое лицо Смерти – а я ни на секунду не сомневался в этом – смотрело на меня с каким-то странным выражением, не свойственным ей, как мужество трусу.

Мои глаза неотрывно смотрели в ее. Наши лица не шевелились: ни один мускул не дрожал. Внезапно она протянул ко мне живую руку и…поманила.

Меня вернул в реальность писк ПДА. Мельком глянув на машинку, заметил, что время истекло. Быстро поднялся, взял автомат, выпрямился, осмотрел всех и, столкнувшись с вопросительным взглядом Тани, произнес:

- Все! Идем! Сейчас! Время вышло.

- Мы не доели! – возмутился Женя.

- На ходу дожуешь. – рыкнул я и глянул в бок. Смерть не исчезла, лишь стояла дальше.

- А может все-таки?..

- Нет! Идем! Порядок: за мной Таня, Маша, Виктор, Саша, Катя, Андрей, Лилит Аня, Ирина и Женя. Ясно? Будут препятствия – ребята помогают девушкам перебраться, потом сменяют друг друга и догоняют основную группу. Ничего не трогаем по пути и никуда не сворачиваем. Двигаемся быстро и без остановок. Вопросы? – я уставился на вечно возражавшего Евгения.

- Нет вопросов. – ответил Виктор.

- Отлично. Двинули! – скомандовал я, надел шлем и не очень быстро побежал за манящей Смертью.

Ребята, в названном порядке, двинулись за мной. Отчего-то мне казалось, что Смерть пытается мне помочь, однако причины я не мог придумать и лишь упорно бежал за ней.

Продираясь сквозь густые джунгли, ломая ветки, спотыкаясь о корни, распугивая зверье, мы двигались вперед, за Смертью. По бокам мелькали разные растения, плоды, животные, но я не обращал на это внимание, мой взгляд был прикован к одному существу.

Иногда растения реагировали на нас: некоторые выбрасывали едкий газ, некоторые сворачивались в плотный комок, какие-то ощетинивались иголками. Одним словом: кто на что горазд.

Внезапно прозрачное существо рухнуло вниз, потом опять возникло и нырнуло в листву. Взяв разбег, я сиганул как раз туда, куда нырнула Смерть. Земля под ноги не вернулась, и я рухнул с откоса метра в четыре высотой. Ноги отозвались огненной болью в коленях после прыжка, согнулись, однако я мигом выпрямился, крикнул: «Прыгайте!» и приготовился ловить остальных.

Легкая Таня выпорхнула из кустов как колибри, чуть не запуталась винтовкой в листве и приземлилась точно мне в руки. Ее серпообразный хвост еще держал форму и слегка уперся в землю, когда девушка слезала с меня.

Наверху зашуршало, и выскочила следующая – Мария. Заметив, что высота больше, чем она предполагала, девушка перепугалась, побледнела и, прикрыв рот руками, солдатиком понеслась вниз. Как я умудрился ее подхватить – не помню, но удалось. Девушка вцепилась в меня как в последнюю соломинку и не захотела отпускать, пока Таня не отодрала ее от меня.

Взглядом проводил полет Виктора и, удостоверившись, что парень хорошо приземлился, кивнул ему, чтобы ловил дам, а сам медленно двинул вперед, за Смертью.

Ломая и круша кусты и маленькие деревца на своем пути, я рвался вперед, за таинственным видением, которому верил по неизвестным причинам. Сердце ровно отстукивало такты, все напоминало мне родные кроссы по Зоне, только здесь слишком много растений.

Сзади стало доноситься сипение, одышка, хрип. Я не останавливался, все бежал вперед, не отставая от Смерти.

Вот еще куст пронесся мимо, еще сломанный прикладом ствол, еще один содранный случайно цветок, еще одно спугнутое животное, еще один поворот.

Пришлось приостановиться метрах в двадцать после поворота. Смерть замерла и стала медленно поворачиваться. Я вновь увидел эти руки, это лицо. Конечность, которая была ужасно изуродована всем, чем можно, взметнулась и показала куда-то в джунгли.

Сердце будто упало, оборвалось. Плечо дернулось, я резко развернулся и увидел то, на что указывала Смерть. За нами гнались разномастные твари. Теперь я четко видел их силуэты, горбы, лапы, головы, глаза. Они бежали за нами, обступали, хотели сожрать нас. Боевой мандраж вмиг поднялся во мне, адреналин выплеснулся в кровь и, не обращая ни на что внимания, я присел на колено, прицелился и крикнул:

- Живо вперед!!

Джунгли разорвали первые очереди LR-300. Пули прочертили маленькие линии и вонзились в первых тварей. На всю округу пронеся первый визг, упал первый труп…

Ребята, которые вмиг сообразили, что происходит, бросились вперед чуть ли не сломя головы. Остальные, под действием стадного чувства, последовали за ними.

Я сделал еще несколько точных очередей и, приметив более сотни тварей, ринулся догонять своих спутников. На бегу я иногда постреливал в особо наглых мутантов. А их оказалось очень много. Они обходили нас со всех сторон, их было так много, что, казалось, они просто сомнут нас. Это были твари из Зоны, те, которые появились недавно: Топтуны, Чужие, Пауки, Циклопы, Буйволы, Бочки и другие.

Вокруг мелькали тени существ, иногда близко, иногда далеко, но их было много. Порой они перепрыгивали через тропу, по которой мы бежали. Это сопровождалось восклицаниями, визгом, однако никто не останавливался.

Самое страшное было то, что времени было далеко за полдень, а это значит, что в беге ребята более шести часов. Разумом я не верил в это, однако ничего не мог поделать: выжить нужно любой ценой. Скоро наступит предел их выносливости…

Лилит, которая дышала как паровоз, задыхаясь и хромая, вся мокрая, потная, раскрасневшаяся встала и крикнула:

- Минуту!

- Нет!!! – едва успел ответить я, но было поздно.

Из кустов выпрыгнула тварь, похожая на медведя, свалила девушку ударом лапы и вгрызлась в грудь. По лесу пронесся звук сломанных костей, на землю брызнула алая кровь из сердца. Мутант нанес несколько ударов наотмашь и вгрызся в ее лицо. Огромные когти разорвали одежду, кожу, плоть и выкинули органы на траву. На маленькие и аккуратненькие листика капнула алая человеческая кровь. Девушка в последний раз дернулась, хотела что-то произнести, но не смогла – мутант сломал ее шею.

От этого меня будто разбил паралич: я не мог прицелиться, руки ходили ходуном. Во мне кипела неудержимая ярость. Сердце работало на износ, совсем потеряв такт, лицо, покрытое противным прохладным потом, исказилось в жуткой гримасе. Мысли обратились в одном направлении: убивать.

С диким криком я нажал спусковой крючок и веером расстрелял все прилежащие кусты. Пули пробили тушу животного, отбросили его от трупа девушки, размозжили его череп, выбив зачатки головного мозга, и разбросали их по тропинке. В соседних кустах так же послышался визг и хрип.

Я не мог оторвать взгляда от убитой девушки: ее расчлененный, изуродованный труп не отпускал, держал на месте. Мне показалось, что ее кровь попадает на мои руки. Душу будто потянуло вниз, будто ее стали драть огромные когти, распуская на маленькие лоскутики, которые завязывались в узелки и рвались.

Ее тельце в глупой позе лежало на изумрудной траве. Грудь, живот, шея были разодраны. Осколки костей торчали под различными углами, на них, как веревки, запутались вены, артерии. Сердце, выброшенное из груди под широкий листок растения, только сейчас закончило биться…

Кровь на траве… Картинка отпечаталась в мозгу как икона. Я задрожал, как в гневе, только сейчас это оказалась ярость, безудержная, дикая, рвущаяся на свободу. Не в силах сдерживать ее больше, я дал ей волю…

Спустя всего минуту я уже догонял ребят, оставив за собой трупы по меньшей мере дюжины тварей.

Вновь кусты, листья, зверье по сторонам. Треск сучьев, топот ног. Я лечу вперед, примечая различные признаки своих подопечных: следы, сломанные сучки.

Внезапно впереди раздались выстрелы СВД. Во мне будто бы оборвалось нечто тяжелое и полетело глубоко вниз. Несколько раз глубоко вздохнув, я ринулся вперед снова.

В голове стучало, будто целый полк отбивает барабанную дробь в моей голове, перед глазами стала появляться легкая дымка. Заболел левый бок. Организм стал мягко намекать о том, что пора сделать перерыв. Однако я не придал этому значения.

Прикладом сбивая все, что мешало, я прорывался вперед, цепляясь за надломанные сучки, выступающие корни, шарахаясь от близких теней, различных цветов и тому подобного.

В голове стучало: «Нельзя останавливаться! Нельзя!» я строго следовал этому правилу: бежал и бежал, не останавливаясь.

Вот впереди мелькнули силуэты ребят. Я заметил длинного Евгения и Ирину, перед ними бежали остальные.

Мою грудь стало резко сдавливать, будто затягивали обруч. Воздуха не хватало. Рык справа, мельком повернул голову и, на автомате поменяв магазин, послал в появившуюся тварь несколько свинцовых пуль. Без возможности высматривать противников, я наобум разрядил рожок в обе стороны. Джунгли наполнились ревом, стонами, хрипами, треском, глухими ударами.

Краем глаза уловил, что тварюга, похожая на ту, что убила Лилит, готовиться броситься на меня. Случайно я снес маленькое деревце, что встало на моем пути, которое сильно врезалось мне в грудь. На миг прикрыл глаза, выждав момент, прыгнул вперед и перевернулся.

Мутант оказался точно передо мной. Время будто бы приостановилось, я четко разглядел это существо, и, когда наши взгляды встретились, обрушил на его шею тяжелые лезвия когтей. Они легко прорезали короткую шерсть, рассекли плоть, разрубили шейные позвонки и отделили голову от туловища. Существо рухнуло на землю, орошая все на своем пути багровой кровью.

После жесткого падения на спину, я резво поднялся и, превозмогая боль, ринулся с тем же рвением вперед.

На этот раз догнать их оказалось не так сложно. Вымотанные до предела, мокрые, гудящие как паровозы, они еле бежали вперед, спотыкаясь, качаясь, облокачиваясь на стволы деревьев. Их силы были на пределе.

Впереди зашумело. Так приятно, красиво, что я поначалу не поверил. Приятные звуки реки, быстрой, широкой.

Это меня как-то ободрило, придало сил. Окрыленный, я прорывался с удвоенной силой, пока джунгли резко не оборвались.

После того как я выбил очередной стволик и прыгнул вперед, деревья исчезли. Оказавшись в воздухе, я попытался сгруппироваться, но, увидев кристально-чистую воду реки, плюхнулся на нее. К несчастью, она оказалась весьма мелкой, мне едва доставало до колен. Отбив себе ноги, не выдержав, я упал на колени и тяжело задышал.

Кровь гулко била в висках, левый бок кололо, в голове помутилось: мысли куда разбрелись, и там было так пусто, что даже подумать не о чем оказалось. Тело отказывалось двигаться вперед.

Рукой, будто налитой свинцом, быстренько слазил в боковой карман и, извлекши стальную иглу, с размаху вонзил себе в бедро. Заряд адреналина, боли в мгновение ока пронеслись по всему телу, достав каждую клеточку, привели их к жизни. Со «вторым дыханием» стало гораздо легче.

Я вскочил, глянул на ребят, активно выбегавших из джунглей, и понесся вперед, по течению. Именно туда неслось темное образование.

Разбрызгивая воду, сбивая ноги о каменистое дно, ребята неслись, теряя последние силы. Каждый шаг по воде давался чуть ли не с боем, однако они держались.

Шум нарастал. Переходил в грохот. В моей душе стали зарождаться странные сомнения. Осторожно, будто против воли, я  начинал понимать, что происходит. Я уже чувствовал, что течение сбросит нас в любом случае. Уже был уверен.

Мои глаза не отрываясь смотрели на Смерть. Вот она летит над рекой, вот остановилась, повернулась ко мне, медленно и небрежно набросила на голову капюшон, спустила рукава и… растворилась в воздухе.

Я будто лишился цели. Тело обмякло, я чуть не рухнул навзничь в воду, однако каким-то чудом удержал себя. Взгляд выловил расплывчатую из-за тумана линию конца реки.

В мозгу будто щелкнул механизм. Быстро прикинул, сколько нам осталось и, не оборачиваясь на ребят, крикнул как можно сильней, чтобы в грохоте падающей воды они меня расслышали:

- Так! На счет три прыгаем!.. Раз… ТРИ!!!

И прыгнул, подхваченный мимолетной волной.  Тело безвольно полетело вперед, попало в облако из мелких капелек. Костюм будто аккуратно сбрызнули липким раствором. Я почувствовал себя как клейстером облитый, так неудобно стало.

Но в этом облачке я был не так долго. Как только оно закончилось, я увидел всю красоту местного пейзажа и почувствовал себя важной деталью «интерьера».

Извилистая река шла далеко вперед. Ее синяя лента расширялась и извивалась между зеленым полем джунглей и, упираясь в горизонт, пропадало. Там же, у горизонта, я видел темную полосу болота. Чем дальше от меня, тем шире становилась река, как мне показалось, в нескольких сотнях метрах ниже река в ширину около шестидясети метров.

Чуть леве высились огромные горные пики и хребты. Их белые шапки подпирали небеса, а некоторые и вовсе скрывались в его глубине. Острые, как зубы акулы, они стояли непреодолимой стеной. Черные склоны, лысые, без растительности, казались мертвыми. Это добавляло страха перед этими горами, как скелет в поле.

Сами джунгли раскинулись передо мной во все стороны, как я мог только видеть. Им не было конца, лишь в некоторых местах они упирались во что-то. Неровное зеленое поле покачивалось, волновалось, подрагивало, это было необычайно красиво.

Тут, неожиданно для себя, я впервые увидел солнце. Оно оказалось таким желтым-желтым, как блин, подрумяненный, вкусный. Маленький ореол, что отходил от него, едва освещал небосвод рядом с ним, однако свет попадал и в самые отдаленные уголки этого мира.

Но все таки самым красивым здесь оказался водопад. Да, именно с него мы спрыгнули и теперь неслись к его подножию. Он оказался весьма большим: около двадцати метров, на сколько я мог судить. Река здесь расширялась, от этого сам водопад казался огромным: даже навскидку в ширину было более пятидесяти метров.

Наслаждаясь всеми этими красотами, я чуть не забыл, что лечу чуть ли не вверх тормашками к черт знает какому дну водопада. Рюкзак, пусть и не очень тяжелый, вечно перевешивал вниз, от этого правильно сгруппироваться оказалась крайне сложно.

Когда до воды оставалось метра четыре, я мысленно плюнул и рыбкой нырнул в воду, предварительно закинув за плечо автомат. Вода больно ударила по телу, мышцам, костям. За плечи сильно рвануло, когда вода столкнулась с рюкзаком, который чуть не сорвало.

Быстро разгреб воду и вынырнул, точнее, меня выбросило, как пробку.  Сквозь залитое водой стекло, качаясь на волнах, сквозь легкий туман я попытался отыскать своих подопечных, которые, в большинстве, лупили руками по воде, пытаясь удержаться на плаву.

Дикий крик ребят заглушал грохот падающей воды. Внезапно я осознал, что кого-то нет. По телу сверху вниз пробежала волна холода, жуткого холода. «Неужели кто-то не успел?» - мелькнуло в голове.

Резко развернулся, подняв облако брызг, пробежал глазами по воде. Один, другой, третий…но кого-то нет! Кого-то не хватало!

Перед глазами мелькнула салатовая молния, меня обдало новой порцией брызг. За мою руку кто-то зацепился и, слегка налегая на нее, попытался выбраться из воды.

Пытаясь удержаться на воде, аккуратно шевелясь, я поднял из воды того, кто пытался по мне выбраться.

Над поверхностью появилось раскрасневшееся личико Марии. Глаза расширились от ужаса, вся она дрожала, пытаясь хватать ртом воздух. Хватка у нее была уже еле ощутима, так она ослабла и вымоталась. У девушки едва хватало сил держать голову над водой.

- Спокойно…Держись. – сквозь шлем проговорил я, приближая к себе девушку. – Вот…Обхвати меня за шею и поплывем. Давай…

Девушка неуклюже взгромоздилась на рюкзак и, обвив мою шею, замерла. Она едва держалась: ослабшие ручки почти не стискивали мою шею. Надрывное дыхание, громоподобное сердцебиение я слышал сквозь весь окружающий шум.

После того, как убедился, что Маша сидит надежно, обвел взглядом всех ребят, которые уже додумались и гребли ко мне, устроил небольшую передышку. Сейчас предстояло выплыть из этой реки. У водопада никто не живет, а кто живет в спокойной воде?

Воображение стало рисовать существ с болота: рыбку, деревья с моргалками, змея. Стало страшно: здесь не успеешь спрятаться или укрыться. Есть одна возможность пройти. Пан или пропал, как говориться.

Мне на плечо опустилась мягкая женская ручка, развернула к себе. Это оказалась Татьяна. Ловкая и выносливая девушка даже сейчас выглядела бодренько. Глаза светятся, щеки слегка порозовели, та же милая игривая улыбка. Только синеватые круги и тяжелое дыхание выдают ее настоящее состояние.

- Плывем? – спросила она, проверив Машу.

- Да. – я слегка кивнул и крикнул, чтобы все услышали. – Все за мной! Не отставать!

И погреб вперед. По течению, на волнах от водопада плыть было своеобразное удовольствие: так легко, хорошо. Однако как только вода стала успокаиваться, стало тяжело. Вода, как свинцовые путы, держала за руки и ноги, не давала шевелиться, стискивала грудь, мешая вздохнуть. Мелкие рыбешки, что сновали под нами, норовили проплыть мимо и оцарапать своими колкими плавниками. Растений не было видно, здесь оказалось весьма глубоко: под нами вода было темно-синей.

Я работал руками как мог. Пот заливал глаза, выедал их, слепил. Без возможности вздохнуть стало невыносимо сложно: заболело сердце, голова, передо мной все поплыло, мышцы будто стали тряпками – еле сокращались, почти не выполняя свою работу. Однако я не сдавался. Я не мог сдаться. Я не должен был…ведь за мной эти ребята, которые, пусть не все, надеются на меня, на то, что я их спасу.

Каждый раз прогоняя это в мозгу, я совершал новый бросок в воде, совершал новое движение. Но усталость делала свое дело. С каждым новым движением становилось все сложней, невыносимей. Эти уговоры теряли надо мной свою власть.

Когда я заметил черное пятно перед собой, то попытался оплыть его снизу. Идеально ровное круглое пятно недалеко от берега, диаметром метров тридцать, ничего хорошего не предвещало. Все направились за мной, однако нашелся и бунтарь.

Женя, крикнув нам, что он поплывет прямо, ринулся прямо через это пятно. Оглушенный болью в голове, я не сразу его услышал. Меня привлек крик Ирины:

- Женя! Назад!

- За нами, придурок! – гаркнул я.

- Я к берегу! Вы меня не остановите! Я выберусь! Там земля! Я выберусь! – как сумасшедший заголосил он и с удвоенной силой погреб вперед.

Осторожно я остановился, развел руками и посмотрел ему вслед. Вот парень усиленно гребет к берегу, уверен, что выживет. Но прав ли он?

Ответ на немой вопрос нашелся вскоре. Из пучины реки вынырнула титаническая голова, похожая на ту, что была у змея на болоте. Парень, вероятно и не понял, что он погиб.

Существо оказалось с блестящей серебристо-голубой чешуей, выглядевшей будто доспех. Каждая чешуйка переходила в другую, образуя непроницаемую защиту. Огромная голова, с загнутыми вовнутрь роговыми костями, походила на змеиную. Приплюснутая, квадратная, слегка вытянутая морда с глубоко посаженными глазами ядовито-желтого цвета и широкими, гипнотизирующими зрачками красоты не добавляла. Маленькие для этого существа ямки на кончике головы улавливали движения. Огромные белоснежные зубы-клыки, с которых каплями скатывался яд, стояли так, что образовывали идеальный капкан. Черный, будто мертвый раздвоенный язычок изредка подрагивал, «прощупывая» окрестности. Казалось, это существо неуязвимо.

Махонькое тело парня пропало в пасть чудовища и вместе с ней исчезло в воде, послав на память огромную волну.

- Все нырнули! Живо! – крикнул я и погрузился в воду.

Страшный вал, который мог захлестнуть нас, прошел выше и унесся вдаль. Не успела вода успокоиться, как ребята уже повыскакивали из-под воды. Жадно хватая ртами воздух, неуклюже махая руками, они пытались вернуться в прежнее состояние. Как и я. Еще одна смерть почти завершила «загрузку». Так я называл состояние, которое в том мире иногда обзывают апатией или депрессией.

Смерть товарищей, усталость, критическое положение, голод, боли – все это убивало человека морально, лишало его самых важных сил – духовных. И я понимал это.

- Так! Чуть-чуть осталось! Работаем ручками-ножками! Доплывем! – крикнул я и, подавая пример, активно загреб к берегу, до которого было еще метров пятьдесят.

С десяток метров я сумел проплыть без последующего ободрения, однако сейчас усталость захватывала меня во много раз быстрей. Девушка, висящая на мне чуть ли не камнем, начала слега подрагивать, и вскоре до меня донеслось через внешний динамик ее слова:

- Я не смогу… - почти плача произнесла она.

- Смогёшь! Обязательно. – твердо заявил я, хотя сам чувствовал в своем голосе сильное сомнение. – Не зря ты уже столько преодолела.

- Дикарь, я…я…уже не могу даже держаться! – тихо заплакав ответила мне девушка.

- Ты сможешь. Сможешь!.. Я не позволю. Не позволю тебе теперь погибнуть. – глухо заявил я уже без тени усмешки, однако сам не до конца верил в то, что говорю.

- Нет… - рыдания за моей спиной усиливались.

Я не ответил. Обреченность девушки, как радиация, проникала в меня, пробивала насквозь, опустошая и осла******я. И без того смазанная картинка перед глазами окончательно потеряла четкость: передо мной теперь было всего две полосы: синяя и зеленая. Мозг уже почти не работал, мышцы сокращались «по памяти».

Чтобы поднять руку приходилось прилагать огромные усилия. Это становилось делать все сложнее и сложнее. Я начал чувствовать, как иная энергия начинает распространяться по телу, но пресек это – я доплыл.

Тяжелые когти с размаху вонзились в сырую, душистую, скользкую землю берега. В воздух взметнулись маленькие капельки влаги, старые листья, всякие мелкие паразиты, которых здесь несчетное количество. Холодный металл вонзился в это мягкое месиво и, немного съехав обратно, зацепился за более твердые корни, что позволило мне подтянуться и достать до заветного ствола деревца.

Сразу же, как только смог, я снял с себя Марию, которая, закрыв глаза, тяжело, с надрывом, дышала, аккуратно уложил ее на землю и бросился помогать остальным, кто плыл за мной.

Деревья здесь оказались на удивление прочными. Мне удалось уцепиться за ствол ближайшего растения когтями и, повиснув на нем, помогать подплывающим. Ребята хватались за протянутую руку сразу, как только дотягивались. Хватались и висели как гири. Может, они просто радовались, что все закончилось, может, передохнуть решали, однако каждый останавливался на минутку другую и только после этого вылезал. Они, все мокрые и измученные, скользили по влажной земле, спотыкались, падали, хватались за деревья, поднимались и, проходя шагов пять-семь от реки, падали на листву и рыдали. Чисто, открыто, не тая, рыдали.

Они просто были счастливы, что еще один смертельный переход позади, что выжили. Слезы неподдельного счастья, чистого, открытого счастья сбегали на землю, листочки и, падая с них, уходили в жестокую землю, что несла на себе весь этот ад.

Последнего мне удалось вытащить Виктора – парень слабовато плавал, однако это не помешало ему осилить переправу. Без сил, он рухнул возле остальных, не обращая внимания ни на неудобную позу, ни на то, что кому-то мешал.

Я сделал два дрожащих шага в сторону и прислонился к дереву. Мне постепенно становилось лучше. Как никак, а у меня имеется неплохое подспорье для этого. Сглатывая вязкую слюну, водя глазами по полянке, на которую мы вылезли, мой взгляд остановился на Марии. Девушка неестественно побледнела, грудь почти не вздымалась. Момент, другой – она не двигается.

Сквозь меня будто лед пропустили, все внутри свернулось, заболело, в голове мелькнула мысль: «Неужели? Неужели после столь долгого перехода она просто умерла от усталости? Неужели ее сердце не справилось? Неужели…»

В один прыжок я подскочил к ней, рухнул рядом, стянул перчатку и, схватив ее ручку, попытался нащупать пульс. Секунда, вторая, а я никак не мог его найти. Только-только понял, что не там прощупывал, стал быстро менять пальцы, которые начинали дрожать как у паралитика. Наконец, когда смог найти нужную ямочку на руке, прислушался. Миг, другой и…удар! Пульс есть, только оказался сильно сбит.

С меня как путы сняли, стало гораздо легче. Из груди вырвался облегченный вздох. Снял шлем, небрежно протер ладонью лицо и уставился на юную девушку, что лежала передо мной с закрытыми глазками.

- Мариш… - тихо позвал я девушку. – Мариш! Ты…ты меня слышишь?

Девушка не ответила, продолжала так лежать еще с несколько минут, потом все же соизволила повернуться и с большой неохотой приоткрыла глазки. Потухший, будто пьяный взгляд ее голубеньких глазок уставился на меня.

- Все…кончилось? – тихо спросила она.

- Да. Пока да… Ты себя как чувствуешь? Очень плохо?

- Да, хуже пока не было…

Рука куда-то дернулась и остановилась. Слегка опустил голову и, заглянув в ее нежные, добрые и слегка наглые глаза, решил сделать то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не делал. Решил дать артефакт, который сам носил.

Быстро расстегнул молнию бокового кармана, засунул в него руку и извлек «самое дорогое сокровище» для меня. Сердце Пандоры. Артефакт по форме напоминает точную копию вырезанного сердца человека. На нем в различных плоскостях идут линии орнамента, как тексты. На нем можно найти различные обрубленные ответвления, похожие на вены и артерии живого сердца. Неказистый сероватый цвет делал артефакт похожий на обычные камни, однако выявить его детектором аномалий довольно легко. Я не знаю многих его свойств, но самое главное открыл: восстановление сил. Этот артефакт буквально за час может в прямом смысле поставить на ноги полумертвого человека. Ускоряя обмен веществ, он стимулирует все протекающие в организме реакции, ускоряет выведение шлаков из организма, стимулирует выброс особых гормонов, которые ускоряют процесс восстановления сил. Порой, если приложить его к уху, можно услышать сердцебиение артефакта.

Это «чудо» Зоны я осторожно вложил в ее слегка остывшие ручки и оставил на груди. Мария непонимающе посмотрела на меня, а я лишь кивнул и сжал артефакт в ее ладошках.

- Что это? – девушка взглядом указала на сердцеобразное образование.

- Это артефакт. Сердце Пандоры. Оно поможет тебе… Не волнуйся, все нормально будет… - и не заметно для себя улыбнулся.

- Дикарь! Подойди, пожалуйста! – позвала Катерина.

Тяжело поднявшись и отряхнувшись, я подошел к взволнованной и бледной девочке. Та была жутко напугана: лицо стало бледным, глазки расширились в ужасе, губки подрагивали. Все ее движения были нервными, дерганными.

- Что такое?

- Сане плохо. – тихо произнесла она, чтобы не привлекать внимания.

Девушка, которую назвали Саней, действительно выглядела плохо: лицо посинело, глаза закатились, дыхание было очень неровным и прерывистым, давление, похоже было очень высоким. Ее живот и грудь постоянно сотрясали какие-то конвульсии, спазмы.

В голове сразу завертелись предположения, но я, отбросив их в стороны, присел возле несчастной девушки, поднял футболку и тщательно прощупал район живота и диафрагмы.

К моему ужасу оказалось, что она заражена. Какая-то тварь поселилась в ней и теперь то ли пожирала ее изнутри, то ли заблокировала органы. Она постепенно перемещалась наверх, вызывая сильнейшие боли и спазмы. Это подтверждали и постепенно отмиравшие ткани.

Вероятно, мои мысли отразились на моем лице, потому что Катя поинтересовалась:

- Что? Так плохо?

- Да… Катя, прости, но…она неизлечимо больна. Не знаю, как так получилось, но…-я остановился, задержал дыхание и на выдохе произнес. – Она не выживет... К сожалению.

Девочка всхлипнула, посмотрела на подругу и, пытаясь сдержаться, схватилась за рот. Я помрачнел, будто превращался в черную грозовую тучу. Никто не хотел этого, однако выбора просто не было.

Аккуратно, чтобы не причинить лишнюю боль девушке, я поднял ее с земли и отнес подальше от ребят, к берегу. Когда девушка легла на холодную землю, покрытую листьями, она открыла глаза и произнесла:

- Дикарь, я знаю, что оно живет во мне. Я знаю, что умру, когда оно выйдет. Поэтому прошу тебя: убей нас обоих. Так будет лучше.

Голос ее был ровный, почти спокойный. К моему великому удивлению, она осознавала всю тяжесть ситуации в которую попала. Не стала таить, а сразу попросила то, что надо. Но я не мог это принять. Не мог я поверить, что подросток, у которого до конца не сформировался характер, может так трезво и холодно рассуждать.

- Хорошо. – скупо произнес я и, приготовив винтовку, прицелился.

- Давай, - холодно подтвердила она.

Я чувствовал, что она через миг пожалеет о том, что попросила, однако…

Через оптику прицела я видел не жертву, не тварь, а обычную девушку, которой не повезло, - она заразилась - но с настоящим, железным характером, который проявился только сейчас. Измученное личико, потухшие глаза, смазанные черты лица как гипноз воздействовали на меня, мешая нажать на курок.

Как я не старался, я не мог убить ее. Не мог я убить девушку, которая должна, именно должна была доучиться, выучиться на кого-нибудь, найти работу, молодого человека, создать семью, родить детей… Я не мог! Уже как человек я не мог ее убить, не как Дикарь.

- Стреляй! – все так же холодно потребовала она, правда, нарастающий страх начинал отзываться в ее голосе. Инстинктивно я понял: это предел. Я должен был.

После глубоко вдоха, я закрыл глаза и, не пошевелив рукой, сделал два выстрела. Руки слегка подрагивали, вцепившись в оружие, как в спасительную ниточку. Я нем ог поверить, что я убил беззащитного ребенка. Неважно, что по его требованию, но как я мог?!

Слезы сами наворачивались на глазах, катились по измученной щеке вниз, за шиворот, обжигая кожу. Я казался себе каким-то чудовищем, моральным уродом. Я ненавидел себя за этот поступок, я не знал, что мне сделать…

Чья-то ледяная рука коснулась моей щеки и, взяв за подбородок, повернула в сторону. Это была Смерть.

Как ни странно, меня не затрясло от ее появления, я не стал покрываться льдом или инеем. Разгоряченный чувствами, я оттолкнул ее руку и, тыча пальцем в труп девушки, прошипел.

- Какого беса?! Зачем я так сделал?.. Как я мог быть таким….таким…такой тварью…убить девушку…

- Ты все сделал правильно. – скрипучим, как несмазанные петли голосом пресекла мои излияния Смерть. – По-иному и не должно быть.

- Сука ты! Как ты можешь так поступать?! У нее могло бы быть будущее! – не унимался я.

- Какое? Не она, так другая подхватила бы эту тварюгу, что загнулась в ее чреве… ты бы хотел, чтобы на ее месте лежала Таня?

- Хр!.. – я хотел что-то возразить, но ее слова прозвучали как удар ниже пояса.

- Вот то-то. Не убивайся. Ведь она сама попросила… сильная девочка… - произнесла Смерть, изъяв из груди Сани маленькое светящееся образование.

- Душа. – тихо произнесла Смерть. – То, что всегда с нами. Видишь, какая она крепкая, пусть и маленькая? Превосходная, сильная душа, только у нее есть свои изъяны…но тебе это не важно…

- Сука ты, Смерть, всех забираешь…тварь… - я не мог смириться со всем этим.

- Иди к оставшимся. Тебя Маша ждет. Соскучилась… не заставляй девочку тосковать. – Смерть коряво улыбнулась своей мертвой физиономией и, медленно растворяясь в воздухе, исчезла.

Я остался на месте. Тело, будто не мое, отказывалось подчиняться разуму, руки, сжимавшие автомат, крепко прилипли к потеплевшему металлу. Холод земли постепенно проникал сквозь костюм, замораживая меня. Становилось мерзко, страшно и одиноко. Убитая девушка с закрытыми глазками лежала передо мной. Холодная, мертвая, она больше никогда не поднимется…

Тоскливо я поднял на нее глаза и, как только дрогнуло сердце, отвернулся. Не мог я такое видеть, не мог видеть убитую собой девушку.

Река мирно шумела передо мной, неся на своих волнах листья, сорванные цветки, рыбешек. В лучах уже заходившего солнца появлялась радуга, капельки блестели и переливались. Вокруг стояли деревья, будто скопированные из волшебного леса: с широкими листьями, тянущимися к тебе, чтобы прикоснуться. Широкие темные стволы, небольшие веточки, которые осторожно шевелил ветер. Его звуки и шум реки превращались в своеобразную музыку, похоронную музыку. Казалось, что и окружающая природа печалиться: ветви поникли, их изредка шевелил странствующий ветер, вода, как далекий глухой бас, подвывала, наводя тоску. Лучику солнца постепенно убегали, погружая место в сумрак, отчего казалось, что сам падаешь в неизвестную бездну.

Чтобы не повредить рассудком от мыслей и воображения, я аккуратно спустил тело в воду, а сам отправился обратно. Идти было тяжело: ноги как ватные, не гнулись, не поднимались, лишь шаркали по неровной земле. Пустая голова качалась в такт налетавшему ветру, руки, как свинцом налитые, висели плетьми. Ремешок автомата, как колючая проволока перепиливал мое плечо. Все тело было каким-то расслабленным, замученным, усталым.

В «лагере» почти никто не поднялся. Все также лежали на своих местах, только Виктор прополз пару метров к Катерине и теперь пытался успокоить. Маришка крутила в руках артефакт и уже заметно оправилась. Татьяна, перевернувшись на спину, разглядывала вечернее небо. Остальные все пытались раздышаться.

Осторожно я прошел между ребятами, качаясь из стороны в сторону, и плюхнулся между Татьяной и Марией. Первая не стала отвлекаться от своего дела, будто в фиолетовой глубине было что-то завораживающее, а Маша не стала долго ждать и, легонько пихнув меня, сказала:

- Дикарь, спасибо. Мне действительно лучше...Откуда у тебя это?

- Рад, что ты оправилась после перехода, - тихо подметил я – Нашел в Зоне, несколько лет назад.

- М. Понятно. Ты не будешь отдыхать?

- Ужинать будете? – пропустив вопрос, громко поинтересовался я.

- Да не плохо бы. – отозвалась Аня.

- Тогда сейчас организуем… - я быстренько поднялся и, почувствовав тяжесть на руке, оглянулся.

Мария, вцепившись в мое запястье, глядела на меня и молчала с минуту. Сглотнув и слегка побледнев – отчего-то – она переспросила:

- Ты не будешь отдыхать? – Мария немного растерянно подала мне артефакт.

- Нет. Я не хочу. – тихо отозвался я, положил артефакт в контейнер на поясе и отправился в ближайшие деревья.

Пока ломал сухостой и то, что может сгореть, думал: рассказать им свою историю или нет. Почему-то в душе зародилось чувство отчаяния, будто ощущение скорой смерти, будто уже знаешь, что умрешь за поворотом и хочется поделиться тем бременем, что несешь, чтобы ни один ты знал это…

Я не знал, что делать. Не мог решить. У меня больше не было сил разбираться в чем-либо. Осталось только два желания: выжить и спасти ребят. Второе полностью не согласовывалось с моими принципами, однако я давно на них перестал обращать внимания. С тех пор как связался с ними.