Глава 7: Ночь у костра.

Когда я затянул бинт потуже, чтобы не сполз. Туман опустился на землю и стал потихоньку захватывать полянку. Ребята сидели на земле и дрожали от холода; они не знали, что делать и как согреться, после пережитого группа была не в состоянии что-либо делать. Да и походы они не очень, видимо, любили.

Я тяжело поднялся, прогулялся от одного деревца, до другого и, наломав с него веточек, положил их возле ствола дерева. Облазив окраины поляны и обнаружив много сухостоя, набрал топлива для костра. Вскоре недалеко от большого дерева горел костерок, над ним висел котелок, в котором варился ужин. Ребята сидели вокруг костра, а я лежал на здоровом боку, чтобы не напрягать раненое плечо.

Природа замерла: воздух не двигался, стоял стеной, и неприятный запах гнили усиливался от этого. Туман создавал жутковатую завесу неизвестности, тайны и опасности. Я смотрел на него, как на угрозу, не зная, что оттуда выскочит, выпрыгнет или вылетит. Однако этот же туман создавал еле уловимую атмосферу защищенности, очень странную, необычную. Из него доносились различные звуки: то слышалось, будто огромная лягушка зычно квакает, то чья-то тонкая, изнывающая свирель, то слышался «вздох», характерный для болота, когда воздух выходит из-под пластов мягкой земли. Периодически доносились звуки, похожие на шлепки сапог по кочкам земли, перенасыщенным влагой. Изредка доносился шелест листьев, но здесь он был особенный, не такой как в Зоне. Он был робкий, приглушенный, будто случайно сорвался и понесся по воздуху. Резко раздавался грубый клокочущий звук, будто что-то сталкивалось в глубине земли. Иногда я слышал урчание и, как мне показалось, недовольное бормотание, в чем я сильно сомневался, но отрицать не хотел.

Сейчас я мог созерцать то небольшое пространство, которое мы заняли. Это был клочок земли под развесистым деревом, похожим на дуб, но сильно изуродованным. Где-то вдалеке был вход в пещеру, из которой мы явились, вокруг – мягкая земля, проваливающаяся под ногами, как тесто. Дерево меня больше всего интересовало: огромное, оно будто бы олицетворяло непобедимость природы, ее дух, только потому, что оно растет и живет здесь. Могучие ветви тянулись вверх, к солнцу, которого они давно не видели, – как мне казалось – однако это не останавливало их, а лишь усиливало «желание», с которым те росли. Некоторые из них были достаточно широкими и толстыми, чтобы на них можно было спать человеку. Отчасти, это меня и привлекло: спать на земле опасно, к тому же на такой, от которой буквально исходил холод.

Запахи природы постепенно перебивались запахом варившейся похлебки. Не деликатес конечно, однако в наших условиях выбирать не приходится. Предварительно были извлечены одноразовые тарелочки и ложечки, странным образом очутившиеся в моем рюкзаке, и розданы ребятам.

Вскоре начался ужин. Первая реакция ребят была вполне предсказуемой: поморщились, скосили глаза, всем своим видом показывая, что есть они это не будут. Однако чем больше времени проходило, тем голоднее становилось, и, хотя похлебка не очень презентабельно выглядела, пахла аппетитно. К моему удивлению, первой взялась за еду девочка – Аня. Вооружившись ложкой, она аккуратно, осторожно начала ужинать и, к удивлению многих, не отравилась. Это сподвигло остальных ребят приступить к ужину.

- М-м-м…а теперь можешь объяснить – что происходит? – поинтересовался Евгений.

- Что конкретно тебе надо? – тихо отозвался я, поудобнее укладываясь на здоровый бок.

- Все! – эффектно взмахнув ложкой, произнес парень – Где мы, кто там был, что происходит?

- Ты задаешь слишком много вопросов…

- Но я имею право знать ответы! – еще убедительнее заявил он.

- Я отвечать не буду. В-первых, это бессмысленно, во-вторых, я сам многих ответов не знаю. – спокойно добавил я.

- Да?! А куда ж нам идти? Что делать? – расходился парень.

- Жень! – присекла его Аня – Заткнись…

Это было неожиданно. Парень замер и тупо смотрел на девушку, будто видел в ней предательницу, будто он на нее надеялся, а она его кинула. Я слегка ухмыльнулся. Мои предположения о нем оказывались верными: если его девчонка смогла заткнуть, то что говорить о ребятах. Выхухоль обычная, что еще сказать.

- Дикарь, - тихо начала Ирина – А можешь про себя рассказать что-нибудь? Просто хотелось бы понять, с кем имеем дело, кто нас ведет.

- Этот вопрос следовало задать в самом начале, - тихо подметил я и, уже громче, добавил – С довольно странным человеком вы столкнулись. Я не спасатель, и никогда им не был, и быть не собираюсь, к тому же у меня довольно своенравный характер, поэтому доканывать вопросами меня не стоит. Я – мизантроп, одиночка, искатель, который живет только ради своей цели. Вас я взял по одной причине: вы могли достаться мутантам, а это ни к чему хорошему не привело бы.

- Единоличник? – с улыбкой подметила Таня.

- Угу, поэтому напоминаю: от каждого мух отгонять я не буду. Вы должны будете за мной успевать проходить, иначе погибните.

- Ты не будешь нас охранять? – испуганно переспросил Андрей.

- Мне за это никто не заплатит, мне это не интересно, - равнодушно ответил я.

- А если не деньгами предложим? – осведомился Женя и хохотнул.

- Обломись, Евгений. Женщинами я давно уже не интересуюсь, пропал интерес. Я шесть лет без них как-то нормально обходился. Как видишь – не развалился. – язвительно добавил я, хотя в душе не верил, что они могут отдать девушку за охрану.

- Что-то не вериться… - как змея продолжал он.

Я не ответил, продолжать разговор с этим дурнем мне не хотелось. Не в том я состоянии. Зевнул, потянулся и начал осматривать окрестности, игнорируя всякие чужие реплики. Это взбесило парня: такого пренебрежения он раньше не испытывал. Между тем я глянул на тех, кто молчал: ребята вели себя спокойно, даже покорно. Неужели до них так быстро дошло, что можно делать, а что нет?

- Ребят, еще кое-что. Я сам не знаю, что происходит, и где мы оказались. Однако. Я уверен, что мы попали в чью-то «игру», причем ее ведут далеко не люди, а некто гораздо сильнее, некто выше всего существующего…не считайте меня проповедником или кем-то таким, я говорю, что вижу. Если хотите выжить, то вы должны делать все, чтобы выжить. Все зависит от вас. Я вас «оберегать» не буду, многое для своего спасения должны вы сами делать.

- И что же это моет быть? Нечто выше? – Андрей скосил на меня глаза.

- Я не знаю…ты веришь в то, что природа живая? – задал я встречный вопрос.

- Природа?.. ну да… есть живая и неживая природа, животные там и остальное…есть лес, горы…

- Я не об этом. Веришь, что природа может оказаться чем-то материальным, разумным?

- Богом что ли? Не…такого не будет! – уверенно заявил Евгений.

- А тебя спрашивали, болван? – огрызнулась Мария.

- Ну…вообще не знаю. Многие ее так представляют, но ведь подтверждений этому нет. – подметил молчавший до этого Виктор.

- Ну…смотря, как в это верить…- пространно ответил я и задумался о ней.

С этим вопросом в голове я вернулся к костру. Языки пламени весело плясали, грели, радовали. Вместе с ними мне чувствовалось спокойней, расслабленней. Игра огня успокаивала. Язычки игриво прыгали, сияли в холодной темноте, которая подступала со всех сторон. Черные тени, что уходили от нас, выглядели весьма причудливо. Они вытягивались далеко в туман и скрывались в нем, и не было видно их конца. Пламя не собиралось угасать: подбодренное артефактом, оно мало внимания обращало на сухие сучья, в большом количестве лежавшие под ним. Однако дерево иногда потрескивало, отдавая влагу воздуху, и отражало свет пламени. Иногда маленькая искорка оторвется от всех и полетит на встречу ночи, однако вскоре она уменьшится и исчезнет совсем. Одна искорка не может жить во тьме. Вот оторвались две. Они понеслись дальше, почти долетели до дерева, но, коснувшись холодной коры, погасли. К горлу подкатил комок. Внезапно я почувствовал себя такой же искоркой, одинокой, мечущейся во тьме, ищущей, куда пристроиться, к кому присоединиться. Стало как-то горько, одиноко и обидно, что один, со своими взглядами, мечтами, целями. Мне вдруг захотелось все поменять, но мысль, возникшая сразу за ней, убила это желание. «Уже поздно» - прозвучало в голове. Это было так…

Понимание, что ты обречен на одиночество и смерть в темном углу мира не добавляет смелости или решительности. Однако я вдруг осознал, что это и держит меня, вечно горящую искорку во тьме. Этим было сопротивление судьбе. Я был не согласен с ней, боролся с ней, как со стеной. Только этот протест заставлял выживать. «Может быть, я просто еще не встретил вторую искорку, так же бьющуюся с судьбой? Может, просто стоит поискать?» - думал я и вдруг посмотрел на Таню. Одинокая девушка, без родителей, без родных выживает в мире, который ей чужд, хотя и чуть более приветлив. А не таким ли я был?..

Стали всплывать воспоминания Кровавой ночи седьмого июня…потом вечер двадцать шестого августа, уже в Зоне, уже рядом со смертью…

Мотнул головой, чтобы выбить эти мысли, они были не к чему. Но почему они вновь явились ко мне? Вновь явились после столь долгого покоя?

- Ладно, ребят, пора спать, давайте на дерево, там есть место, чтобы вы все уместились. Не задерживайтесь, иначе в темноте будете покорять место ночлежки. – произнес я и вновь глянул на огонь.

Мне представился целый сноп искорок, которые вместе выпали от всех, путешествуют вместе, не гаснут, а однажды, опав на сухую траву, создадут свой костер, свой огонь, который будет гореть дольше родившего их!.. но такого не случиться.

Ребята довольно ловко забрались на дерево, а вот девушкам пришлось помогать. Парни, как джентльмены, правда, явно бракованные, помогали девушкам, принимая их и усаживая на дереве. Когда дошла очередь до Ани, которая была предпоследняя, она спросила:

- Если ты такой…почему ты помогаешь нам? – после «такой» она хотела произнести нечто особенно, но, так и не сказав его, продолжила вопрос.

- Я не хочу больше быть «таким»…- тихо ответил я и подсадил девушку.

После Тани я сам забрался на ветви и осмотрел лежбище. Место действительно было очень интересным: ветви тут сплелись так, что образовывали своеобразную стену, через которую нельзя вывалится, с других сторон ветви были реже и уже выглядели «поручнями», на которые лучше не облокачиваться. Рядом со «стеной» шел и основной ствол, казавшийся самым надежным, что тут есть. Так весь север и восток составляли хорошее лежбище, а юг и запад – место входа. Внимательно посмотрел, как ребята улеглись, и сказал им небольшое напутствие:

- Значит так, парни, к вам обращаюсь: к девочкам не приставать, услышу возню и вздохи – прерву сразу. Новые виды мутантов в мире ни к чему. Выспитесь хорошенько: завтра будет очень тяжелый день, - предупредил я. – Все. До завтра.

Когти зацепились за сук, я подтянулся и устроился ярусом выше, чтобы можно было и окрестности созерцать и за ребятами следить. Дерево оказалось не столь мягким, как все остальное, из-за чего я елозил и устраивался минут десять, после чего, вонзив когти в древесину, чтобы не упасть ненароком, уснул.

Не знаю, что снится сталкерам, а мне никогда ничего не сниться…кроме кошмаров.

Перед глазами была темнота, веки закрыты, по лицу прохаживается слабый ветерок…

Вдруг что-то капнуло мне по носу. Так неприятно, противно. Капелька побежала вниз, попала в нос, и в нем все зажглось. Закашлявшись, я сел и, не открывая глаз, принялся прочищать нос. Жжение прошло, но ему на смену пришел запах, очень странный запах. Я не открывал глаз, не хотел, но пришлось. В воздухе висел тяжелый запах крови.

Осторожно, стараясь не менять положения, я встал, выпрямился и распахнул глаза. Сначала я не верил в это.

Вокруг было огромное поле бурого оттенка, изредка показывались родные зональные деревья, изуродованные радиацией и другими силами. А на земле валялись сотни, тысячи изуродованных детских тел. Без конечностей, без голов, выпотрошенные и не очень, повешенные на сучьях или порубленные на земле они были везде, куда бы я ни посмотрел.

Эта картинка отпечаталась в мозгу. Она породила страх, перерастающий в ужас, в панику. Я бросился бежать. Поскальзываясь в лужах крови, спотыкаясь о тела, я бежал куда, не знаю сам, но прибежал. Мое тело врезалось во что-то большое, мягкое и теплое. Упав на окровавленную землю, я поднял голову и увидел то, что можно назвать апофеозом ужаса. То, что я принял за холмы, оказались горами трупов.

Меня бросило в холодный пот, тело леденело от ужаса, глаза расширились, связки замерли, я не мог выдавить из себя ни звука. Было действительно страшно. Тело переставало меня слушаться, меня колотило, трясло. В голове метались различные мысли, пытающиеся привести разум в стабильное состояние, однако то, что произошло дальше, убило и их.

С горы слетела голова, упала в моих ногах, перевернувшись ко мне окровавленным лицом. Мое тело пыталось успокоиться, однако это слабо получалось. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, будто хотело выломать ее и сбежать, но в тоже время оно ждало, что произойдет дальше. По лицу бежал липкий, противный ледяной пот, казалось, лицо покрывалось ледяной корочкой.

Внезапно глаза на мертвой голове распахнулись, зрачки уставились на меня, и голова произнесла протяжным, скрипучим, глухим голосом, похожий на скрип старой деревянной двери на несмазанных петлях:

- Мы погибли из-за тебя! По твоей вине! Наша кровь на твоих руках! Наша смерть на твоей совести!

Озноб прекратился, уступив место безумному ужасу, обуявшему меня полностью. Мое сознание провалилось куда-то далеко, туда, откуда я не мог бы его вытащить, в какую-то пропасть. Я почувствовал, что по лицу течет сплошной поток пота, ледяного,  смертельно-холодного.

Все вокруг пришло в движение: трупы поднимались, даже не искали своих недостающих частей, они лишь поднимались, толпами, ордами, легионами. И зазвучала фраза все тем же голосом, но уже от многих:

- Наша кровь на твоих руках! Наша смерть на твоей совести!

Меня затрясло, я упал на колени, стал биться в конвульсиях, я чувствовал, что рот открыт и из него капает слюна, как у придурка, лицо замерло в какой-то гримасе. Руки стискивали голову, как обруч, она разрывалась: мысли не укладывались в голове, я не мог это осознать, я не мог этого допустить, я существом понимал, что это бред, но глаза говорили обратное. А снаружи звучали голоса…

- Наша кровь на твоих руках!.. Наша смерть на твоей совести!.. Мы погибли из-за тебя!.. Если бы не ты, мы были бы живы!.. Ты сойдешь с ума!

Перед глазами стали всплывать самые страшные воспоминания: Кровавая ночь, Вечер смерти, часы убийств, перестрелок, когда я убивал или при мне убивали. Голова разрывалась от этого, я думал, что она разлетится вдребезги на тысячи маленьких кусочков как ваза, в нутрии которой взорвали гранату. Будто бы мой мозг что-то пожирало, такое ужасное ощущение…

Но вдруг, появилось новое чувство, ледяное, жуткое: понимание того, что кто-то жует твои мозги в самом прямом смысле этого слова! Я не удержался на месте, рухнул на землю. Мне показалось, что сейчас из носа вылезет какой-нибудь толстый червь, улыбнется мне и станет дальше жрать меня изнутри.

- Ты сойдешь с ума! Ты сойдешь с ума! – звучало вокруг – трупы подходили ближе и ближе.

Я попытался сладить с собой, однако это было бесполезно: мысли метались, их не удержать, голову разрывала страшная боль, воспоминания сжирали память, крики пронзали остатки разума каждый раз с удвоенной силой…

Предпоследняя фраза, что я смог удержать была довольно плачевной: я сошел с ума…

Однако это была лишь предпоследняя фраза. Последнюю мысль я сформулировал по-другому, хотя это мне крайне тяжело далось: «Нет! Этого не может быть! Я не закончил, я не могу сойти с ума здесь, сейчас! Это…не верно! Этого не может быть!  Я же…я же…сплю!» Последнее слово отозвалось в мозгу как эхо. Боль стала утихать, голоса звучали как сквозь вату: глухо, не разборчиво. Это слово, будто капля, упавшая на поверхность воды, расходилась кругами по разуму, по телу, успокаивала меня. Хотя тело еще тряслось, но это уже не были те жуткие сотрясения, которые я испытывал прежде. Постепенно я уже соображал, мог контролировать себя. Когда решил, что готов сопротивляться, я впервые ответил им:

- Нет!

Трупы замолкли. Появилась могильная тишина. Все впало в легкое оцепенение. Окружающее явно было поражено, как я могу еще что-то говорить. Мертвецы раскачивались передо мной из стороны в сторону и чего-то ждали.

- Нет! – я резко вскочил и осмотрелся – Не я убил вас! Вы ко мне не имеете никакого отношения!

 В этот момент я увидел себя таким: лающим волком, который отбрехивается от своры трусливых гончих, которые пытаются его запугать. Я тяжело дышал, приоткрывая рот, как дикое животное, руки были чуть расставлены, будто готовился к прыжку.

- Да! Ты виноват во всем! – начали трупы вновь.

- Нет!!! – я махнул левой рукой наотмашь, но вместо руки я увидел некое черное образование, которое походил на катану.

Она рассекла близко стоявших трупов на несколько частей в добавок к тому, что они уже были сильно изранены. Выставив перед собой образование, как щит, я приготовился отмахиваться дальше, но все вдруг поплыло.

Земля стала похожа на кусок растаявшего масла и стала исчезать, «утекая» в невидимые щели. Трупы стали бледнеть, терять четкость, потом становились похожими на дым и исчезали вовсе. Я молча наблюдал за всем этим. Легким вечно не хватало воздуха, дыхание мое участилось и стало тяжелым.

Наконец все исчезло, я остался один в темноте, будто затерянный в каком-то пространстве. Аккуратно прошелся в одну сторону, в другую – ничего странного. Голос, который прозвучал крайне резко, переполошил меня, к тому же я не видел говорящего. Он был довольно четкий, с легким напрягом звучал, будто интонация натянута, однако сильно:

- Что ты творишь, Дикарь?

- Не твое дело! – огрызнулся я, стараясь найти того, кто говорит со мной.

- Оставь свои тщетные попытки найти меня, это я – твое сознание! – чуть мягче добавил голос.

- Вот не ври! Мое сознание при мне и в полном здравии! Кыш! – снова огрызнулся я и бегло осмотрелся.

- Глянь на свою руку. Чем она стала? Это все из-за ненависти твоей, она сожрала тебя. Пока рука, потом…

- Заткнись! Проваливай! Кыш из моей головы! Это мой сон! Мой! Я сам решу, кто здесь говорит! – прокричал я и с силой мотнул головой.

Зачем я это сделал, не знаю, но лбом я точно угодил в невидимую преграду, которая рассыпалась, как мне показалось,  на множество невидимых кусков с жутким шумом. Звук разрушающейся стены напомнил мне звон разбитого хрусталя или плотного стекла: громкий, надрывистый, глубокий, звенящий в голове. Крошка падала по костюму, попадала мне на лицо, неприятно щипая его, и каким-то непостижимым образом проходила сквозь странную конечность, которая изменилась «от ненависти», как сказал голос.

В лицо дохнул приятный холодноватый воздух. Приятно коснулся лица и, создав небольшой невидимый смерч, унесся куда-то вдаль. Еще раз осмотрелся – в темноте не было ничего – и отошел за невидимую стену, которую разбил.

Мне показалось, что я залез в воду. Во тьме стали расходиться чуть светлые круги, как на стоячей воде. Однако дно будто бы уходило из-под моих ног. На этот раз ужас оттого, что я погибну в своем сне, стал неподдельным.

- Это не твой сон, это межсонье – пространство между чужими снами, которое нельзя пересечь. – голос был уже откровенно злорадным.

А между тем я погрузился уже по пояс. Размышляя о своей участи, пришел к выводу, что я так утону. Эта мысль мне не понравилась, поэтому я изо всех сил стал рваться вперед, неважно куда, хоть утону в борьбе. Но вода оказалась очень странной. Она была похожа на трясину: чем глубже в нее окунаешься, тем сложнее из нее вылезти.

Сначала я передвигался прыжками, но вскоре в ногах появилась странная тяжесть, они будто онемели. В этот момент я плашмя упал на воду и чуть с головой не ушел под воду, но наглотаться успел. Она оказалась горькой, кислой, будто уксус, хотя его вкус я точно не знаю, не пробовал. Еле вынырнув из воды, я попытался плыть, но вода засасывала меня вглубь, желая, чтобы я утонул.

После нескольких рывков я понял – сопротивляться бесполезно, я не смогу плыть больше. Рот погрузился в воду, маленькие волны уже попадали в нос, глаза бегали из стороны в сторону, как шальные.

В последний раз напряг изуродованную руку, она вылетела из воды и, превратившись в хлыст, зацепилась за воздух. Нет, не за воздух, за еще один невидимый барьер, точнее колонну. Это всколыхнуло во мне новую жажду к борьбе.

Свободной рукой оперся на «хлыст», вытащил себя из воды и принялся изо всех сил грести к невидимой колонне. Однако силы меня покидали стремительно, я не ожидал, что будет так трудно…

Когда до колонны осталось около метра, почувствовал такую тяжесть в ногах, будто их тянули вниз несколько псевдогигантов разом. Каждый сантиметр мне давался чуть ли не с боем. Постоянно погружаясь с головой в воду, я пытался подобраться поближе к спасению…

Не знаю, сколько я так сражался со стихией, однако смог выиграть: вторая рука упала на небольшой уступ, который оказался весьма скользким, «хлыст» тоже принял форму руки и лег рядом. Вода уже целенаправленно пыталась меня утопить, однако я уже лез на уступчик.

Как я за него цеплялся, как полз на него, обглаживая, как сокровище, надо было видеть, однако я был один. Когда я забрался на него, то прижался к колонне и, тяжело дыша, стал себя успокаивать: я был рад тому, что спасся, на глазах пытались навернуться слезы радости, однако я их сдержал.

Чуть отклонился назад и, почувствовав, что падаю, прижался к невидимой преграде, снова стукнувшись об нее головой.

Вновь повторилось представление, только с другими эффектами: теперь я увидел, как стеклянная защита рушится, разлетается на кусочки, но совершенно без звука. Я видел, как частички улетают куда-то вдаль, не падая, будто здесь ничто их не тянет вниз. Целый сегмент ударился об меня и, обогнув, понесся дальше.

Время будто приостановилось. Все происходило медленно. Опора выскользнула из-под моих рук, они рефлекторно понеслись к груди, но медленно.

Но внезапно мои руки на что-то наткнулись, на что-то небольшое, мягкое и теплое. Тело подалось чуть вперед, и в следующее мгновение я почувствовал возле себя чью-то маленькую фигурку, услышал ее сердцебиение, легкое дыхание. Я сначала не сообразил, что произошло, но, чуть опустив взгляд, увидел того, кого не наделся увидеть.

Эта оказалась та самая девушка, которая пришла ко мне во сне, когда я был на базе «Свободы», которая представилась Зоной. Теперь она была в моих объятиях.

Я был поражен этой встрече. Я растерялся, не знал что делать. Сердце стало отстукивать медленный ритм, мысли стали путаться, лицо закипать – я был полностью растерян.

Вдруг девушка чуть повела плечиком и проснулась. Сперва она удивилась тому, что проснулась, но, подняв на меня изумрудные глазки и узнав меня, она успокоилась и на мгновение сама прижалась ко мне, сказав:

- Дикарь?.. не думала, что ты меня сможешь найти… - в тот момент, мне показалось, что она смутилась, но отходить от меня не стала.

- Эм…да, - ответил я, хотя ответ больше походил на мычание быка в поле.

- Послушай, у тебя есть время сейчас?

- Ну, относительно. Я сплю сейчас…

- Хм, - девушка мило улыбнулась и посмотрела мне в глаза – Тогда мы можем поговорить! У меня теперь нет ограничений.

После последних слов она чуть прикрыла глазки и улыбнулась, в этот момент девушка мне показалась особенно красивой. Я хотел задать ей кучу вопросов о том, что происходит, но язык будто примерз к небу и не хотел двигаться, а голос отказалась звучать вовсе. Все это поставило меня в жутко неудобное положение, я растерялся еще больше. Она это заметила, но, будто не обращая внимания, слегка погладила меня по щеке.

- Ладно тебе, - тихо произнесла она – Успокойся…я тоже рада, что ты пришел, хотя и неожиданно.

- Э…Зона…

- Не стоит. Может, меня по-другому будешь называть?

- Ну, думаю можно. – я начал приходить в себя, хотя шок и смущение еще не прошел до конца.

- Ага. Думаю…Оделина. Как тебе? – девушка положила руки мне на плечи, слегка наклонила головку и улыбнулась.

- Ага, можно. Мне нравиться…осталось только запомнить. – я чуть поперхнулся от внезапно подкатившего красноречия, но сдержался.

- Я могу ответить на некоторые твои вопросы…

- Ты их знаешь? – слегка удивленно поинтересовался я и только сейчас вспомнил, что я тоже ее держу, однако руки будто окаменели и не хотели расцепляться.

- Да. Например, знаю, куда ты попал. Частично знаю. Ну…твои предположения верны. К сожалению. Однако тебе не обязательно зачищать там все, просто найди выход. – она внимательно посмотрела на меня и добавила – Я знаю, что ты нашел белый камушек, это очень ценная вещь, которая была утеряна. Это Сердце Монолита. Та частичка добра, которая исчезла, когда его создали, поэтому он так извращает желания…оно поможет тебе выбраться, только не теряй его.

- Спасибо…Оделина. – чуть погодя, вспомнив ее имя, произнес я – А что с ребятами, которые оказались со мной?

- Я не могу ничего сказать. Поверь, я и так очень помогаю тебе там…где ты оказался. За ними следи сам… знаю, это не в твоем репертуаре, но…ты сам поймешь, кого защищать. – девушка подалась вперед и, обвив руками мою шею, прижалась ко мне. – Трудно это говорить, но те, кто не сможет…они останутся тут. Может, не будем говорить об этом?

- Вполне, - запинаясь, согласился я – Давай тогда еще о чем-нибудь побеседуем? Пока я не проснулся?

- Замечательно. – Оделина прикрыла глаз и прислонилась к моему плечу – Начинай…