“ Человек может долго смотреть только на три вещи – Огонь, воду и работу которую делают за тебя. Но вот беда, а если этот огонь поглощает все, что у тебя когда-то было. Книги. Технику. Мебель. Носки. Диски с любимыми песнями. Трусы. Еда. Зубная щетка. Все что тебе было нужно - сгорело. Отныне у тебя ничего нет. И тебя есть целый год, чтобы восстановить все заново! Смотрите, новое телешоу “Огниво”! Тот участник телешоу, что сумеет восстановить все свое имущество за год, станет обладателем миллиона долларов! А тот, кто сможет заработать еще больше, получит пять миллионов долларов! Смотрите, каждую неделю, по воскресениям в девять вечера. – Вещал неугомонный голос с экрана телевизора.

-Скорее я стану евреем, чем кто-то выиграет этот миллион долларов. – Сказал человек, сидящий напротив телевизора. – Чистое надувалово, только полный идиот согласиться спалить свой дом, а потом целый год горбатиться!

-Па-ап? Помолчи, пожалуйста, я делаю уроки. – Раздался детский голос из соседней комнаты.

-Совсем с ума сойти можно, в родном доме поговорить нельзя. – Пробормотал себе под Па-ап. А по телевизору началось очередное Ток-Шоу. На этот раз герои этой программы, оказались Геями, а отец, узнав об этом, выгнал их и дома и в завещании лишил наследства. Теперь эта парочка, прижавшись к друг другу сидела на диване, пока остальные зрители и гости выясняли отношения.

-Вы попадете в Ад, чертовы гомосеки! – Махал руками какой-то депутат из Думы. Тут же на него напал какой-то журналист :

-Вы покушаетесь на человеческую свободу! Нам геям не дают свободы!

Вскоре перешли на тему развала Союза, где депутат и еще двое каких-то актеров из сериалов, сошлись на мнении что из-за “этих проклятых гомосеков” союз и развалился. После чего геи заявили, что Союз рабская империя, после чего депутат кинул в него стулом. Позже журналист, в которого едва не попал стул, обещал подать в суд, а ведущий с довольным лицом объявил о том, что Шоу продолжиться после рекламы.

-Все жиды, все жиды… - Сказал все тот же человек перед телевизором. Вытянув вперед свои волосатые ноги и развалившись на кресле, он отдыхал, после… трудового дня в офисе. Этот трудовой день заключался в игре в “Косынку” и сидению в Интернете. Чтобы еще раз не вспоминать Евреев, наш добрый любитель телевидения, переключил на другое Ток-Шоу. В нем сошлись Юмористы и серьезные люди. Одни говорили, что высмеивают действительность, другие же обвиняли их в потере морали и пошлости. Тема про союз не поднималась, зато кто-то в перепалке сказал, что их противники “недочеловеки”.  

-Закрой рот ты @#$%^! – Воскликнул один из лагеря “серьезных”.

-А ты был у нас на программе! – Воскликнул один из псевдоюмористов, тыкая в противника пальцем. – Ты смеялся в зале!

“Серьезный” как-то покраснел и сел на скамейку, после он ни разу не открыл рот за всю программу. А Шоу продолжалось. О да, как же это нравилось главе семейства. Люди спорят до потери пульса, кидаются стульями – Вот это телевидение! Не то, что эти новые “Реалити Шоу”, тьфу! Но тут, от интереснейшего момента в программе где уже начали драться не на шутку, его отвлек мобильный телефон, который громко зазвонил в кармане халата. Едва достав трубку, наш трудяга, прочитал “Антон” и тут же нажал на зеленую клавишу, и услышал из трубки :

-Алло?

-Я слушаю. – Недовольно пробурчал глава семейства.

-Че? Федя я не слышу! – Сквозь помехи раздался голос Антона.

-НИЧЕГО! ЧТО ХОТЕЛ? – Почти крича в трубку вещал Федя.

-Слушай, а ты что приготовил на завтра?

-В смысле?

-В прямом! Ты что, у нас же у Жирной Свиньи День рождения!

Жирная свинья. А если официально, то Наталья Степановна, глава отдела. В глаза,  ее очень добрые сотрудники улыбались ей и желали хорошего, а за спиной тут же прозвали ее Жирной свиньей. Как бы там не было, если у нее был праздник, то каждый должен был принести мягкую игрушку (она питала к ним большую страсть) и подарок соответственно .Подарки чаще всего составляли какие-нибудь украшения или духи, но не дай бог купить одинаковый подарок. Не дай бог! Обычно, если у двух людей одинаковый подарок, они тянули спичку, у кого короче, тот и оставляет себе подарок, а второй в спешку, несется домой, откуда звонит и говорит, о том, что он сильно заболел и прийти не может. Сейчас же, до закрытия магазинов осталось максимум часа два, а еще нужно было до них доехать… Дыхание у Федора резко перехватило и он забыв о помехах прошипел в трубку:

-У тебя какой подарок?

-Что?!

-У ТЕБЯ КАКОЙ ПОДАРОК?

-А…Ну это, как его, Блендер! Тьфу ты, Блэндэр! А у тебя?

-Э…Завтра увидишь. Но точно не Блэндэр. Ладно, мне пора… эээ… дочке с уроками помочь!

-А ну это, давай…До завтра.

Раздался гудок, и Антон пропал. Федор резко вскочил с дивана и подбежал к комнате дочери, он открыл дверь и скороговоркой произнес :

-Мне пора, скоро буду, не шали.

Возможно ему показалось, что это прозвучало внятно, но она услышала это :

-Мфе пдра, скара бду, не фли.

Возможно, девочка по имени Даша просто напросто не хотела это понимать, ведь она была занята. Ну по крайней мере, ей казалось что она занята, но вернемся к отцу. Тот, отбежав от двери Даши, в два прыжка достиг кресла, на котором висели джинсы и рубашка, быстро надев, их он словно Волочкова, в одном затяжном прыжке достиг гардероба, откуда он достал пальто, надел его и начал судорожно искать туфли. Те, лежали под гардеробом. Одним движением он вынул рукой оба ботинка из под гардероба и тут же подумал : “Еще немного потренироваться и я буду в сборной России по Кёрлингу”. Быстро надев ботинки, Федор, направился к выходу из своего жилища. Но тут, его ноги встали, словно процесс по строительству Олимпийских объектов в Сочи.  Деньги. Он их забыл взять. Идиот. Ну а пока Федор ищет деньги в гостиной, мы рассмотрим его жилище получше…”

-Полное, полнейшее, отвратительное дерьмо. – С негодованием прервал чтение толстяк, сидящий в кресле с ноутбуком и смотрящий на молодого человека, сидящего на обычном деревянном стуле напротив.

-А вы сейчас где?.. – Робко поинтересовался молодой человек, вытягивая вперед шею.

Толстяк резко захлопнул крышку ноутбука и сложив руки “Домиком” уставился на гостя. 20-ти летний студент задохлик, в очках, оправа которых были толще его пальцев, в дурацкой светлой рубашке, в коротком черном галстуке, прическа “Горшком”. В принципе, если бы на нем были надеты черные брюки без ремня, он бы назвал его “ботаником”, но как, ни странно он надел синие джинсы, и большой коричневый кожаный ремень. На ногах наверняка были поношенные кеды, но из-за стола этого не было видно. Тем временем гость разглядывал хозяина кабинета. Булл бы на его месте Эдуард Лимонов, то он был назвал хозяина кабинета “Типичным буржуином” : Лицо напоминает один сплошной наплыв жира, нос картошкой, подбородок насчитывает три или четыре уровня, лысина покрыта плотным покровом жира, глаза маленького размера, напоминающие на столь широком лице бусинки. Щеки свисали из-за своего большого веса. Пальцы сложенные вместе напоминали сложенные на прилавке сардельки. Одет же он был в лучшем стиле американских боевиков про полицейских, если бы он играл там начальника управления, который на стуле не помещается. Он был в рубашке с коротким рукавом, однако из-за своего телосложения поверху рубашки были натянуты подтяжки, а его синие брюки наверняка скоро лопнут, если их хозяин присядет, ниже определенного уровня. А он мог сесть ниже определенного уровня, только если он что-нибудь уронит. А ронять было нечего, кроме ноутбука лежащего на большом но и пустом столе. Крепкий дубовый стол был довольно большим, однако это не мешало быть ему пустым. Снаружи. Изнутри же, он был набит бумагами, неподписанными рецензиями и прочими радостями литературного критика. Кабинет был маленького размера, в нем с трудом помещался Дубовый стол, кулер с водой, тумба и стоящий на ней принтер, большое кожаное кресло хозяина, маленький деревянный стул для гостей, и большой портрет царя всея Руси Владимира Путина на всю стену. Вместо люстры, на потолке был прикреплен большой вентилятор, который был установлен из-за того, что хозяин кабинета постоянно потел. Вместо занавесок висели жалюзи, потому что солнечный свет должен был хоть иногда проникать в кабинет критика. Чуть выше кулера с водой располагался светильник, с маленькой лампочкой.

-Я остановился на том, как ваш персонаж покидает свой дом. – Нарушил минутную тишину Толстяк. – И это ваша “социальная драма”?  Мой дорогой – это убожество.

-Почему же?! – С обидой в голосе взвизгнул гость кабинета – Там дальше уже весь-

-Начало должно захватывать. – Оборвал его критик. – Сейчас, из-за малого количества мозгов, публика жаждет захватывающего начала, ибо им становится скучно. Неужели вы думаете, что молодежь осилила Достоевского или Толстого? Нет. Ведь у них начало-то скучное… - Гордо подытожил критик.

-Ну, Петр Семенович я могу с вами не согласится и-

-Не согласится? Пожалуйста. В таком случае, я откажусь публиковать ваш рассказ.

Тишина. Ботаник, неудобно заерзал на стуле.

-Н-не надо… - Покраснев произнес гость.

-В таком случае я продолжу. – Кивнул Петр. – Женя, я занимаюсь критикой и издательством журнала молодых писателей уже двадцать лет. Двадцать лет! И со мной никто не спорил! НИКТО! – Критик резко опустил кулак на стол и тем самым заставил Женю подпрыгнуть на стуле. – Если бы не я, думаешь Куравлев стал бы знаменитым? А Орлов? А Кораблев? Нет! Кому бы были они нужны, если бы не я?! 

Продолжение следует...