Выводы о неоконченном
Категория:
Оффтоп
Сектор жизненного пространства
***
Немного терпкий воздух отягощал мои лёгкие при нашем довольно быстром движении. Свинцовое тучное небо практически полностью перекрывало солнце, и без того почти не греющее землю. Густая трава шуршала под подошвами тяжёлых армейских ботинок. Давно увядшие редкие деревья на равнине сектора 34-26 практически не мешали осматривать местность. Давно прошло в моей никчёмной жизни время мира…
Командир отряда припал к биноклю, и, приоткрыв рот, оглядел дальнюю зелёнку, в которой мы готовились сделать привал. Позади меня шёл Сергей с пулемётом, с немного натянутой нервной улыбкой жевал травинку и с довольной ухмылкой напевал какой-то знакомый мотив из ещё той, давно ушедшей жизни. Я успел привыкнуть за долгие годы такой жизни, которую многие бы назвали ужасной, жёсткой, нереальной…Но я привык к этому – к постоянным фальшивым нервным ухмылкам моих товарищей, ведь как вы можете понять, истинной радости такая жизнь приносить не может даже самым крепким духом людям, к постоянной канонаде взрывов и выстрелов, свистом града пуль, матам раненых и предсмертным агониям умиравших…Дело банальной привычки и ничего более. Раньше у меня в голове поначалу возникали идеи вернуться в мир, «вольный и спокойный», за оградой нашей части…но сейчас это уже полностью стало именно моей жизнью и больше ничего для меня не имеет значения.
Мои мысли сбило явившееся перед моими глазами лицо нашего разведчика Вадима.
- Лёша, ты что это, в грёзы ударился? – по обыкновению, натянуто усмехнувшись, обратился он ко мне.
- Задумался просто…
- Лёша, просто даже ёжики не плодятся...- похлопал меня по плечу и прошёл вперёд - Не отставай!
Подняв глаза к небу, я пристально вгляделся на сгущавшиеся над нами грозовые тучи.
«И правда, ничего не бывает просто так». С этой подытоживающей мыслью я перехватил поудобнее винтовку и продолжил движение за группой. Поднявшись на зелёный курган, мы остановились и сделали привал перед лесом. Дело шло уже к позднему вечеру, но костёр мы разводить не стали. Только напарник Вадима, Юра решил закурить. На привале, бойцы образовали некое подобие круга, в центре которого встал командир и заговорил:
- Вадим, бери Юру, и осмотрите периметр. Возможно, придётся ночевку здесь устроить. Алексей, за тобой тыловой сектор. Володя, позиция слева Лёши, прикрывать будешь. Остальным поставить палатку для снаряжения и отладить рацию. За работу…
Отряд зашевелился. Сергей, Максим и Дмитрий принялись за конструкцию радиоточки, Вадим с Юрой спустились вниз к зелёнке.
Ветер стал немного сильнее, повеяло сырой прохладой. Тучи над нашими головами окончательно почернели, начался проливной дождь. Ткань разгрузочного железа сразу же принялась впитывать влагу. Видимость стала минимальной. Всюду стояла сплошная стена воды. А командир всё стоял и осматривал окрестности, места нашего привала. Запах масляной смазки от оружия стала как-то сильнее ощущаться. Недалеко от меня сидел Сергей, прикрывающий меня на секторе. Лицо его было мокрое, капли дождя стекали по щекам. И он улыбался. Не знаю почему, но в тот момент мне его улыбка показалась такой естественной и чистой…такой искренней, что я и сам невольно скривил губы в попытке улыбнуться в ответ. Махнув Сергею рукой, я снова погрузился в свою ложбинку, уже полную воды. Ноги сквозь штаны немного подмерзали, но так как дело было в привычке, дискомфорта я не ощущал. Командир исчез в палатке, и внутри защёлкала рация.
…..
- «Гнездо», «Гнездо», я «Сокол-4»! Ответьте, приём!
- «Гнездо» на связи!
- «Гнездо»! Квадрат 34-26, по улитке 5! Как слышно, приём?
- Понял тебя, «Сокол-4». Конец связи!
- Ноль
Взрыв прогремел неожиданно, разорвав относительную тишину и постоянство идущего дождя, эхом пронёсся через наши позиции. В зелёнке загремела довольно плотная стрельба. Кто-то заорал «чехи!», а мою голову прорезал импульс «Вадим!». В такие моменты мозг неподготовленного человека входит в капитальный ступор, но моё сознание сработало мгновенно. Надо было идти на помощь нашим разведчикам, и лучше поскорее. Командир выскочил из палатки и заорал:
- Все в ружьё! Дмитрий, остаёшься на рации, по моей команде вызывай «Гнездо»! Сергей, прикрываешь нас отсюда. Алексей, Володя, Максим! Цепью, вперёд!...
Выскочив с остальными из своих «лежанок», я, проверяя рацию, пристроился к остальным.
Приготовившись к бою, мы ринулись на помощь товарищам.
- «Орёл»!!! «Орёл», я «Беркут»!... В зелёнке «чехи»!... Численность противника неопределенна. Принял бой, нужна поддержка! – застрекотало у меня в рации.
- «Беркут», мы идём! Оттянитесь назад! Мы идём! – проговорил командир по гарнитуре.
Мы уже спускались к зелёнке, когда прогремело ещё два взрыва с интервалом в несколько секунд. Стрельба на несколько мгновений стала не так интенсивна, но вскоре всё вокруг загрохотало с новой силой. Мокрая листва била по ногам. Проходя вперёд, огибая ветки и кусты, хлюпая ботинками по лужам и грязи, возле нескольких больших камней мы увидели своих разведчиков, метрах в тридцати от нас. И тут же нас немного оглушил выстрел из гранатомёта, пришедшийся между деревьев недалеко от нас. Тряхануло серьёзно, но привычка и бурлящий в крови адреналин удержал меня на ногах. Приметив, откуда пришёлся выстрел, я юркнул под лежащее передо мной довольно обветшавшее сырое поваленное дерево и припал к прицелу. Передо мной возник лик одного из «чехов» с пулемётом, методично постреливавшего по позиции Вадима и Юры. Холодное сознание дало импульс, после которого палец мягко выжал спуск на выдохе, ровно между ударами сокращения сердечной мышцы. Хлёсткий выстрел среди царившей вокруг пальбы прошёл незаметно. Пуля пришлась прямо в висок «чеху», после чего он упал в траву, так и не выпустив пулемёт из рук. Я спешно поменял позицию, присел в метрах пяти от первого выстрела, за широким дубом.
«Чехи» начали обходить нас с флангов. Недалеко от меня в зарослях, между деревьями, прошла цепь боевиков, около семи стволов. Рядом со мной упад на землю Юра.
- Живой? – не оглядываясь, прокричал я ему. Стрельба была столь интенсивна, что вокруг стояла канонада…свист рикошетов, разрывы гранат…уши в трубочку заворачивались.
- Аа…да…пуля в руку пришлась…- он припал к мушке своего АК – Обходят нас, Лёха…
- Вижу… - и выстрелил в ведущего группы «чехов».
Тот упал навзничь с кровавым фонтаном из шеи на землю, в мокрую траву. Пуля, очевидно, пришлась точно в артерию. Летальный исход неминуем. Остальные тут же перегруппировались и открыли шквальный огонь по нашей позиции, полетели гранаты.
Я с Юрой синхронно кувыркнулся в разные стороны, противоположно друг к другу. Раздался взрыв, за ним ещё два. Траву и листья рассекли осколки. Один из них угодил мне в плечо. Брызнула кровь. Жуткий звон в ушах не давал сориентироваться. Я привалился за ближайшим дубом и пытался окончательно прийти в себя. Неожиданно из-за него выскочил бородатый чех с АКМ, и нажал на курок. Резким выпадом вперёд и ударом приклада винтовки в подбородок, я сбил его с ног. Пуля просвистела в нескольких миллиметрах от виска. Чех попытался выхватить нож, но тяжёлая пуля СВД, пробив насквозь его лобовую черепную кость, остановила его борьбу…уже навсегда. Наконец я разглядел Юру, находившегося от меня в метрах четырёх, за небольшим каменным навалом в кустах, нещадно, но экономно и педантично поливавшего свинцом боевиков. Из его руки шла кровь…аптечка лежала рядом, но воспользоваться ею у него не было возможности. Что происходило с Вадимом и остальными, там, за камнями, было неизвестно. Рация молчала.
«Аллах Акбар!» раздавалось среди выстрелов всё ближе и громче. Хотя с ходу наши позиции взять им не удалось, несмотря на существенное неравенство сил и средств, но оптимистического настроя у боевиков это не убавило. Атака не имела конца. Казалось, что эта буря никогда не утихнет. Вдруг в моёй гарнитуре прошло шипение и знакомый голос со скрипом…
- «Беркут»! «Беркут»! Это «Сокол-4»!!! Лёха, уходите оттуда!... Слышите меня?... Уходите! Мы вызвали артиллерию!!! Уходите!...Приём!...Слышит…
Связь оборвалась. А становилось всё веселее и веселее. Неожиданно, случайно, взгляд устремился вверх к небу, где между деревьями мелькнул чёрный ворон…
Я заорал Юре:
- Отходи, я прикрою! Сейчас здесь «дивизион» работать будет!...
- Есть!...- ответил мне он сквозь пальбу, схватил аптечку и кувыркнулся ниже, в небольшой овраг и исчез в кустах.
Я же вновь припал к прицелу и выстрелил снова, и снова. Через два выстрела винтовка сухо предательски щёлкнула, известив об опустевшем магазине. Перехватив её через себя и сняв с плеча «ВАЛ», я кинул две наступательных РГД в нескольких боевиков, уже подходившим к моей позиции, и ринулся вслед за Юрой. Над лесом взлетела «сигналка».
Значит остальные тоже обо всём знали и отходили. Камень с моей души немного соскользнул вниз. Осталось только добраться до «Сокола»…
Уже практически стемнело, когда за моей спиной зелёнка засвистел и озарился множеством ярких вспышек разрывов артиллерийских снарядов. Земля задрожала под ногами. Рёв и гул просто смял своей силой уже поредевшую, редкую стрельбу «чехов».
Крики умиравших были практически не слышны. Оказалось, что над нашим ОП уже кружил боевой Ми-24, а на земле сидели два десантных Ми-8. Увидев меня, вышедшего из «зелёнки», сразу же подбежали несколько бойцов с носилками, но нести меня не требовалось. Мне перебинтовали руку и дали воды. Среди всей это суеты я только успел разглядеть раненного командира, которого грузили в один из «брюхастых». С носилок он помахал мне окровавленной рукой и показал большой палец, типа «жить буду»…
Возле развёрнутого медпункта сидели грязные, и нервно курящие Максим и Володя. Подойдя к ним, я подал им руку. Мы обнялись. Володя взял меня за плечо
- Лёша…
- А где Вадим? Макс, и где Дима?
- Лёш, Вадим там остался…Он нас прикрывал…А Дима с Киселёвым, в командирской пал…
Я опустил глаза…И больше не слышал ничего, что мне говорили мои товарищи…
***
Парень повернулся к опустившему взгляд в пол офицеру и спросил:
- Вы очень близко его знали, да? Он был вам хорошим другом?
- Мне однажды сказали, что на войне нет ни друзей, ни врагов…есть только те, кто в тебя стреляет, и кто с тобой в одном строю. Вадима я узнал, когда только меня призвали в армию. Молодое, немного бледноватое лицо сержанта Семёнова, немного полноватое телосложение и, довольно таки, редкое миловидное лицо и улыбка для «без пяти минут дембеля» поразили меня с первых минут знакомства. Все мы до Чечни и Северного Кавказа были другими…со своими надеждами и мечтами, искренней улыбкой и добродушными лицами смотрели на людей, не ожидая выстрела в спину от всякого смуглого мальчика-чеченца. Я, конечно же, знал, что такое дедовщина, слышал про то, как призывников, называя «духами» унижали и избивали каждый день и ночь, заставляя выполнять глупые и унизительные поручения для «дедов». Но мне повезло. Вадим относился ко мне по-свойски, с душой с самого начала…Мы стали хорошими товарищами, а потом я обрёл настоящую боевую дружбу… Однажды он спас мне жизнь и…
Парень, не прерывая до поры разными вопросами солдата, решился воскликнуть:
- Спас вам жизнь? Как это было?
Глаза его горели, будто ожидая историю - жанра американского боевика. Офицер посмотрел на парня с некой укоризной, взяв сигарету из лежавшей на столе пачки, и прикурив протянутой, парнем зажигалкой, произнёс:
- Смерть на войне близка к нам так же, как и жизнь. Она всегда рядом. Ты можешь идти, стоять, лежать, и чувствовать её холодное дыхание, прикосновение…Der Tod ist immer in Ihrer Nähe!* – Смерть всегда рядом…по-немецки…В своё время Ницше и Гёте читал, очень немецкие классики нравились… когда-то, давно это было…
И он вновь сделал паузу. Разговор завис в воздухе. Парень всё время разглядывал немного сморщившееся, то ли от неприятного для него разговора, то ли от табачного дыма, лицо офицера. Ему было неловко, что он затронул тяжелую для его собеседника тему. Было видно, что всё, что рассказывал офицер, выходило из него с трудом, будто из маленькой щелки огромной тяжёлой двери пытались вытянуть нечто большое и очень больное. Парень развернулся к окну и тихо, виновато произнёс:
- Простите, что я так…
Солдат перебил его.
- Да нет, ты меня прости…никогда этого никому не рассказывал…да и не хотелось никогда особо. Я вообще в последнее время мало общался с людьми, разучился…эх-х. На самом деле спасти жизнь на войне гораздо проще, чем кажется. Стоит крикнуть, попав под шквальный огонь, остальным бойцам «ложись!»…И вот…ты чувствуешь, как говориться, себя героем, наблюдая за тем, как пулемётная очередь из окна полусгоревшего дома в Грозном проходит выше голов твоих боевых товарищей. Но всегда намного острее ощущаешь свою бесполезность и никчёмность, когда на твоих глазах гибнут молодые ребята, за которых ты в ответе. А потом смотреть в глаза их матерям просто невыносимо… А когда-то, в моём далёком и светлом детстве, я так мечтал попасть на Кавказ!
Солдат впервые за вечер улыбнулся. Именно искренне, совершенно искренне улыбнулся. Но в его глазах была только непробиваемая печаль. Печаль и ненависть…лютая ненависть на прошедшую жизнь. Ему не на кого было злиться, кроме как на себя. Он сам избрал такую жизнь для себя когда-то. Он не жалелсебя, он просто устал. Устал так же, как и любой другой. Просто устал. Парень прекрасно понимал его. Понимал, и молча смотрел в окно, от которого не отрывался солдат. Искал в том сером с красивым переливом свинца небе то, что искал всю свою жизнь этот человек…
Когда время проходит в вечных поисках своего, желаемого места в это жизни, когда через многое проходишь и многое теряешь, когда все твои мечтания разбиваются о жестокую действительность и тебе приходится с этим смириться…
Таким не может быть то, что даётся нам один раз…Не должно быть. Смотреть на этот мир глазами идеалиста бесполезно. Говорят, идеализация человечества – это утопия. Но дело не в этом. Дело в том, что люди сами отказались сделать свой мир лучше, чтобы людей с такой судьбой, как у этого офицера, было меньше или не было вообще. Это возможно. Нет ничего невозможного. Безвыходных ситуаций не бывает в принципе. Говорят, что из Чечни возвращаются только в «цинке», или пациентом психиатра и нарколога. Рядом с со мной сидит не алкоголик, не рехнувшийся вояка с комплексами «терминатора»…А обычный человек, который терял друзей, смотрел смерти в глаза и не о чём не жалел. Судьба ломала, но не сломала. Он остался именно человеком, а не бездушным существом, напоминающим человека. Это должно быть примером. Вот они, герои нашего времени. Забытые, но непобеждённые.
За окном уже стемнело. Парень взял со стола диктофон и вышел одеваться в коридор. Докурив за столом, солдат встал и, проводив его взглядом, вышел на балкон. Вдохнув прохладный воздух полной грудью, зашёл обратно в комнату, но дверцу закрывать не стал.
- Артём!
Офицер первый раз за вечер назвал меня по имени.
- Что, Алексей Дмитриевич?
- Ух…да просто Алексей…просьба одна есть…
- Конечно, что я могу сделать?
- Напиши только правду, без преувеличений…пиши не о героях…а о людях. Очень тебя прошу…
- Конечно…я понял.
Мы пожали друг другу руки и я вышел из квартиры офицера. Я направился домой, чтобы начать работу над статьёй о солдатах – участниках боевых действий на Северном Кавказе и Чечне. Тогда я ещё не знал, что Алексей Дмитриевич погибнет в пожаре, пытаясь спасти одного из погорельцев в соседнем доме, через две недели после выхода моей статьи. А ещё через три недели, в праздник 9 мая командование армии присвоит ему звание Героя России за особые заслуги перед Отечеством …посмертно.
Мы можем сделать этот мир лучше. После выхода моей статьи в нашем городе теперь всегда чтят и помнят тех, кто сражался за идеалы нашей страны, ветеранов знают в лицо и встречают их с улыбкой и цветами по праздникам…Жизнь продолжается, и вклад этих людей не забываем.
К блогам 32265;){kind=spacer}
Некорректное содержание